Центурион (СИ) - "Мария Рэд" - Страница 37

— Что за молодежь пошла, — возмутилась какая-то старушка неподалеку, — ни стыда, ни совести! В общественном месте!

   Келли сильнее вжалась в стенку лифта, едва ли не упираясь непосредственно в руку Кевина, понятия не имея, что ответить и как ответить этой женщине. Они ведь ничего не делали, а пристыдить её удалось… румянец приливал к щекам.

— Что за люди пошли, — даже не посмотрел на возмущающуюся он, — ни грамма чувства такта и культуры, не могут хотя бы притвориться умными и промолчать!

   Женщина не нашлась чего бы ответить, и еще минуту бросала на них ненавидящие взгляды. Кевину было все равно, а Келли умирала от желания закрыться его расстегнутым пиджаком, чтобы не видеть этого. Но понятное дело, что она этого не сделала. Когда лифт остановился на первом этаже, эта старушка первой выскочила в холл, бормоча под нос ругательства в адрес всяких неприличных людей. Кевин и Келли выходили в числе последних и, набравшись смелости и отваги, девушка схватила его за рукав пиджака, оттащив немного в сторону, когда Сесиль отошла от них на приличное расстояние. И пока он ничего не сказал, тем самым сбивая её, Рамонес как на духу произнесла:

— Мистер Леверс, я не хочу походить на ту женщину, но это, правда, слишком! Хватит меня спрессовывать со стенкой лифта, это уже не смешно, я приличная девушка, и я не в восторге от подобных вещей!

— Все сказала? — смерил её холодным взглядом он, скрестив руки на груди.

— Да, — тихо кивнула она, мгновенно поникнув.

— Тогда идем.

   Они подошли к выходу, там как раз стояла Сесиль и разговаривала по телефону. Кевин держался на расстоянии не меньше пятнадцати метров, они с Келли еще находились в здании, но обрывки фраз было слышно.

— … я не помню точно, но вы говорили, что они друг друга ненавидят, но мистер Леверс слишком часто вызывает её к себе, и в лифте они ехали в весьма свободной позе… Да, хорошо. Конечно. До свидания.

Девушка тут же села в свой Смарт, и уехала, не заметив, что за ней наблюдали.

— Теперь поняла? — прошипел Кевин, бросив взгляд на Келли. — И надо было орать…

— Вы предупреждайте в другой раз! — вспыхнула мгновенно она, гневно отбросив прядь волос с лица. — Но подыгрывать вам я не собираюсь!

   Келли тут же сорвалась с места и побежала к машине, за мгновение завела двигатель и, выехав с парковки, еще успела обогнать Сесиль, которая только заходила на поворот.

— Ну, что за истеричный ребенок, — проворчал он, спокойно направляясь к авто. — Со следующей зарплату куплю ей манеж на колесиках и пусть рассекает по офису…

***

   Из-за всех этих дрязг Келли доехала домой не так быстро, как хотела — разболелась ключица, а таблеток в сумке не нашлось. Поэтому первым делом как она переступила порог квартиры, выпила лекарство, а затем позвонила Майлзу, действительно ли тот собирается к ней приезжать сегодня. Получив подтверждение встречи, Келли заказала суши и принялась ждать. Девушке было немного страшно от того, что расскажет ей друг и что он узнал. Если там действительно фигурируют какие-то тёмные дела, она не могла поручиться, что спокойно все воспримет. А ведь завтра они с Кевином опять увидятся, сможет ли Келли держать себя в руках? И если бы это была единственная проблема!

Рамонес заканчивала сервировать стол раскладывая суши на блюде, когда система безопасности впустила Майлза. При виде его серьёзного лица девушка перестала улыбаться, и даже вместо приветствия сразу спросила:

— Все так плохо?..

— Это ты сможешь оценить, а не я…

   С блюдом японской кухни пришлось повременить. Они расположились в гостиной, Майлз вставил флешку в ноутбук Келли и начал свой рассказ.

— Сама база, которую я копал, очень старая. Там архивные дела для отчётности, явно, так как нигде уже не фигурируют и не упоминаются. Франсис Леверс работал с твоим отцом, ты знала это?

— Нет, — шёпотом ответила Келли и затаила дыхание.

— У него было маленькое предприятие, все шло к тому, что они с твоим отцом заключили бы сделку. Но он передумал едва ли не в последний момент, и Леверс этот остался ни с чем. Вполне справедливо, все же, корпорация Рамонес не получила бы от этого никакой выгоды, в отличие от того мужчины. Это все, что я понял по хронологии документов. А затем произошла какая-то юридическая путаница или что-то было с кредитами компании Леверса, и оказалось так, что корпорация твоего отца поглотила это предприятие. Все активы отошли к Рамонес, он остался банкротом. А дальше, — Майлз вздохнул, — документация на этом обрывается. Но я пробил по сети эту информацию… После этой неудачной сделки Франсис застрелился.

   Келли замерла словно статуя, пытаясь осмыслить эту информацию. Стеклянными глазами она смотрела как Майлз показывал ей скриншоты прочитанных документов и, казалось, даже не дышала. По ее щекам стекли первые слёзы, и девушка даже и не думала их вытирать.

— Келли? — обернулся к ней парень. — Ты чего? Ты знала этого человека? Но подожди, он же…

— Нет, нет, — всхлипнула она, и Майлз ее тут же крепко обнял, — я… Я работаю с его дочерью и сыном. И он меня ненавидит! Всегда ненавидел, Майлз! С первых секунд, как увидел и узнал фамилию… О господи, и теперь я знаю почему…

— Твоя семья ни в чем не виновата, — убежденно произнёс он, поглаживая ее по голове, — те, кто напутал с документами…

— Но умер человек, как ты не понимаешь! Как же ему тяжело видеть меня каждый день…

— Келли, — Майлз отпрянул от неё и взглянул в глаза, — ты ничем здесь уже не поможешь. Прости за такие слова, но те, кто начали все это — мертвы. Дети не должны тянуть груз прошлого своих родителей. Ты не несешь никакой ответственности за это, пойми.

— Не знаю, не знаю, — прошептала она, — судьба человека в руках каких-то невнимательных юристов… Так не бывает!

   Майлз промолчал, ведь не хотел рушить её и так изрядно побитый мир. Хрустальный дворец Келли раскололся пополам, когда умерли её родители, и все башенки продолжают падать по сей день. Вместо нравоучений он остался с ней практически до ночи, уговорив поесть, а затем едва ли не насильно уложив спать. Ей ведь завтра на работу… Среда — это еще не пятница. А Келли очень не хотелось, чтобы наступал следующий день. Вернее, она не хотела видеть одного человека. Не могла.