Сезон охоты на единорогов (СИ) - Ольга Ворон - Страница 53

- Фёдор! Уйми.

Пожилой тур согласно кивнул и неторопливо приблизился к схватившимся в драке. Он был медленным и плавным, пока шёл, но, оказавшись впритык, рванулся и споро нырнул меж двумя тархами. И оказался лицом к лицу с уже почти освободившимся Просо. Я замер, ожидая, что действия советника Великого будут не такими бережными, как у его предшественников. Но ломать Жаньку он не собирался. Просто руку наложил на правое плечо тиса и погрузил в отверстие раны большой палец. Раз! И Женька посерел, дёрнулся назад и захрипел от боли. Конвоиры мгновенно подхватили ослабшие руки и завели их за спину, сводя локти и заставляя встать на колени. Жанька хрипел, пытаясь дёрганными движениями корпуса убежать от боли. Тщетно – Фёдор держал крепко, фиксируя ключицу жёстким боевым хватом. Таким и поломать несложно. Но тур держал хват бережно и аккуратно.

От нестерпимой боли и давления с двух сторон, Женька сдался. Локти свели за его спиной, склонили. Опустился на одно колено. На второе. Замер, с сипом дыша сквозь стиснутые зубы и жмурясь. Тело, напряжённое до звона, вздрагивало. По дрожащему лицу скатывались слёзы и пот. «Привратник» ещё не успел сработать, гася эмоции, или уже не мог – иссякли силы.

Константин посмотрел на тиса неодобрительно и спросил:

- Запомни, пацан, - тис должен держать уши широко раскрытыми, а рот плотно зашитым!

Это было прощение. Великий удовлетворился словесной выволочкой, не потребовав за оскорбительный плевок по-настоящему сурового наказания.

Но Женька этого не понимал. Боль скручивала его тело.

Константин кивнул своим людям. Фёдор резко отпустил плечо тиса.

Пытка кончилась - глаза Просо закрылись и, уронив голову на грудь, он, обмякнув, по частям начал валиться вниз. Упасть лицом в землю ему не дали. Так и проволокли до вертолёта, подхватив за плечи. Уже там, перевернув на спину, начали врачевать рану. Откуда-то появился шприц, ампулы, бинты и салфетки.

Всё будет хорошо. А если и не хорошо, так и не так плохо, как могло быть, не останови я его вовремя. Даст Великий ему второй шанс, наверняка, даст. Подберёт Тура, который сможет вести его за собой. Да так, чтобы не сломал эту сильную ось, этот ярый характер.

- Интересный парень, – задумчиво поделился впечатлением Константин, смотря, как у вертолёта врачуют тиса. – Но упрям, своеволен и выдержка отсутствует.

Я приподнялся на локте. Сил встать не находилось.

- Не пожалеешь, – прошептал я, умоляюще ловя взгляд Великого. – В бою выдержан – и это наиболее важно. Способен иди за только за по-настоящему сильным туром. Дай ему такого – и увидишь почти идеального тиса! А, если дашь ему возможность иногда видеться с Юркой, то добьёшься и преданности.

Константин усмехнулся:

- Ну, спасибо за ценный совет.

Я услышал за его благодарностью лёгкую иронию. Стояло за этим совсем обратное – не фига учить учёного.

Оттирая ладонь от крови, пролившейся из Женькиной потревоженной раны, подошёл Фёдор. Присел рядом. Сосредоточенно сложил окровавленный платок в аккуратный конвертик и убрал в карман на разгрузке.

- Ну? – поторопил Константин.

Фёдор отозвался:

- Силён пацан. Жаль будет ломать, если опоясать миром не удастся. А я думаю, что не удастся. Слишком долго был один – стал неадекватен. По мне, так спокойнее его добить сейчас. Может, кто из молокососов и захочет попробовать его сломать, а я пожил, Великий, я знаю, что такого не приручишь. Убрать его надо от греха подальше…

Увидев отсутствующий кивок своего Тура, Фёдор, не поднимая глаз, ушёл к вертолёту.

- Нет, Константин, - я потянулся к Великому. – Он сможет… Он одумается!

Великий, не обращая на меня внимания, задумчиво разглядывал горизонт.

Просо застонал. Не церемонясь и не тратясь на обезболивание, из него вытаскивали пулю. Очнувшись от боли, Женька дёргался, пытаясь встать, но двое бойцов крепко прижимали его к земле, и потому лишь вскидывалась голова. Когда из раны снова широким потоком хлынула кровь, смотреть я не стал - отвернулся. Может, в какое другое время и не испытал неприятия, а сейчас не смог. Вовремя – почти сразу Жанька захрипел, не выдержав боли от движения выдавливаемой пули. Посмотрел я только, когда пацан затих, и звякнула раскалываемая ампула. Ему вкатили лошадиную дозу восстанавливающего «коктейля»…

Тиса посадили, привалив к одному из тархов, и взялись перевязывать. Судя по отсутствующему выражению лица, отчаяние боролось в его сердце с равнодушием.

Константин подозвал к себе крепкого бойца из круга. По тому, как легко сдвинулись, прикрывая его место в ряду, тархи, стоящие рядом, сразу стало ясно – тур.

- Опояшешь? – кивнул Константин на Просо.

Ну, всё, Женька. Нашёлся для тебя сильный ведущий. Пусть Небо для вас будет чистым.

Но боец не торопился, он несколько мгновений стоял, молчаливо разглядывая тиса. Его пустой взгляд и собранные в жёсткую ломаную линию губы.

- Нет, Пресветлый, - тур с сожалением покачал головой. - Благодарю за честь, но – нет.

- Что так? Неужели для тебя недостаточно хорош? – недовольно фыркнул Константин.

Тур угрюмо отозвался:

- Он ослабел, Великий. Для меня нет чести опоясывать таким. Нет верности и блага в таком служении.

Вот, ведь, как. Под сердцем приятно заныло – остались и после гибели Храмов тархи, которым честь тура важнее даже такой ценной диковинки, как свободный тис!

Константин раздражённо махнул рукой и распорядился:

- Пусть так! Найди того, кто менее щепетилен!

Тур, проглотив нелестные слова, обернулся к своим. И тут же нашёл взглядом нужного ему человека. Боец, которого он вызывал кивком, почтительно поклонился, благодаря за честь, и рванул к Жаньке.

Ну, вот и всё, пацан… Дай тебе судьба всего самого-самого-самого! Пусть тебе повезёт! Так, как не могло бы повезти со мной.

Я снова отвернулся, чтобы не причинять душевных терзаний Женьке. Потому, услышав вскрик, не сообразил, что происходит. Константин понял сразу. А может быть, просто ждал этого. На то он и Великий!

Константин вскочил на ноги, словно не клонили его хребет к земле десятилетия седины! И подлетев к ведомому столкнул в сторону своего растерявшегося человека и с маху опустил кулак на грудину ведомому.

Не удалось Женьке остановить своё сердце. Каких-то секунд не хватило.

Великий подтолкнул его сбившееся сердце.

А далее уже новый ведущий не позволит даже помышлять о подобных финтах!

Тщетны усилия. Всё будет так, как пожелает выигравший. По праву сильного. Я – буду лишён жизни и – дай-то Небо! - чтобы произошло это побыстрее. А Жанькина судьба - сломать собственную гордость и покориться воле человека, которого назначил Константин.

Глава 20 Полька «бабочка»

Глава 20 - Полька «бабочка»

Рука Просо мелькнула быстрее пули. И остановилась у горла Великого.

Вооружённая рука – с тонким коротким ножом, удачным для метания.

Заряженная рука – до полного выпада ещё полраспрямления.

Страшная рука – остриё прокололо кожу и остановилось ровно на той границе, где чуть дальше двинь и – серьёзная рана.

Константин застыл, на одном колене сидя над только что оживлённом. Просо лишь на локте приподнялся, чтоб быть ближе к Великому. На локте раненной руки. Кровь снова выплеснулась на бинты, словно и не заживляли рану. Тело тиса дрожало, плечо вздрагивало, сводимое болью, но нож даже не колыхался. Действие, равное Подвигу – держать на ноже Великого Тура, за которым три десятка бойцов!

Женька, Женька, что ж ты делаешь! Вот дурак же! Нельзя браться за дело, которое тебе не довести до конца. А не доведёшь – тут народу столько, что шансов тебе не оставят.

За волосы и руки меня схватили сразу двое.

Я и не сопротивлялся.

Меня проволокли по земле, подтащив поближе к происходящему.