Сеть (СИ) - Храмкова Маша - Страница 27

“Это был всего лишь сон”, — сказал он себе и направился прямиком в медбокс.

***

Зои Атли пришла ровно в семь. Она почти не удивилась, застав Ойтуша в медицинской палатке.

— Волнуешься? — спросила она и протянула ему большую железную кружку с кофе. — Вот, выпей, а то выглядишь…

— Хреново, я знаю, — закончил фразу Ойтуш. — Я плохо спал.

Почему — он, разумеется, рассказывать не стал.

— Зато у меня хорошие новости, — сказала Зои. — С нами будет Матиас, ассистентом.

— Захария? — насторожился Ойтуш. — Разве он здесь?

В последние месяцы Захария Матиас подолгу пропадал наверху, в Метрополе. Пользуясь своим статусом гражданина Первого класса и отсутствием чипа, он находил для Айзека много полезных связей и проводил сделки.

— Да, вчера вернулся. Ты что не рад? — Атли придирчиво оглядела его взволнованное лицо. — Захария — уникум, тебе не нужно бояться за его мастерство.

Но Ойтуш боялся вовсе не этого. Захария был в его сне, хотя первоначально его участие в операции Сати не планировалось.

— Зои, давай начистоту, — Ойтуш взглянул на нее усталыми красными глазами. — Чего нам стоит опасаться?

— Прежде чем я отвечу тебе, вспомни о том, что Сати одаренная, — Зои села напротив него. — Псы Роланда всадили в нее с десяток пуль, помнишь?

Признаться, сердце Ойтуша всегда обливалось кровью, когда он слышал об этом.

— Она защищает себя, защитит и вашего малыша, — продолжала Атли. — Ее одаренность не даст ей погибнуть.

— Неужели нет такого состояния, над котором одаренность не в силах?

— Не думаю, — Атли отрицательно покачала головой.

— А эклампсия? — продолжал настаивать Ойтуш.

Атли фыркнула:

— Риск минимален. Поверь, максимум, что может случится — у Сати испортится настроение…

— Почему у меня должно испортиться настроение? — в этот момент миссис Эвери вошла в медблок, уже облаченная в операционный халат и шапочку. Ойтуш взглянул на нее — такую непривычную, и его сердце ушло в пятки.

“Если что — зови, я всегда рядом”, — в голове прозвучали слова двойника.

— Сати, можно тебя на минутку, — произнес Ойтуш стремительно бледнея. Но поговорить им так и не удалось: в медбокс влетел полный энтузиазма Захария, и объявил, что пора начинать.

— Быстрее начнем — быстрее закончим, — согласилась с ним Атли. — После наболтаетесь.

— Нет! — выпалил Ойтуш, и все присутствующие недоумевающе взглянули на него. — В смысле… вы правы, не будем тратить время.

Доктор Атли уложила Сати на кушетку, а Захария занялся анестезией.

— Ты будешь в сознании, — Ойтуш вставил кислородный катетер ей в нос. — Говори мне обо всех изменениях, поняла?

Сати кивнула.

— Мне сегодня приснился очень хороший сон, — сказала она, сворачиваясь клубочком на боку.

— Да? И какой же? — живот Ойтуша неприятно скрутило.

— Все прошло хорошо, — Сати улыбнулась, спокойно и безмятежно, совсем как в его сне.

— Надо же… и мне такой же, — соврал Ойтуш. — Я люблю тебя.

Он не любил говорить эту фразу, но сейчас просто не мог не сказать.

— И я.

Голос двойника в очередной раз застал Ойтуша врасплох. Он был здесь, стоял за спинами врачей в своих начищенных ботинках, плаще и шляпе, видимый и слышимый только для него.

— Время, Ойтуш! Соглашайся, пока не поздно, — сказал двойник с противной улыбкой. — Соглашайся, и ты не увидишь как она умирает.

— Пошел бы ты… — сквозь зубы еле слышно процедил Ойтуш. — Начинаем!

Первые Потери Среди Протектория

Лидо Ройсс был счастлив. Еще бы — самый молодой служитель за последнее десятилетие, он ехал на свое первое самостоятельное задание, да еще и с двумя аниматусами сразу!

В маленьком полицейском фургоне они сидели прямо напротив него: два брата, тощие и длинные; безликие, каких теперь было принято создавать. На красновато-серой коже их лиц, напоминающей тухлое мясо, виднелись лишь носовые прорези, зачатки ушных раковин и что-то наподобие единственного глаза, вот только располагался он у одного над левым ухом, а у второго над правым. Их тонкие бледные пальцы оканчивались длинными когтями-лезвиями со следами запекшейся крови.

Когда-то братья-аниматусы были серийными убийцами, болтунами и весельчаками. В время операции Эмиля Гебхарда они смеялись и балагурили, но теперь, когда им обоим зашили рот, они превратились в молчаливых и покорных исполнителей, скорее смешных, чем устрашающих.

Но Лидо Ройсс знал, на что они способны.

Безликие прибыли в Метрополь всего две недели назад, но за это время успели поучаствовать в девяти арестах. Каждый раз они действовали безупречно, аккуратно вспарывая глотки своим жертвам, оставаясь при этом немыми как рыбы. Эффективнее всего близнецы работали именно в паре, поэтому чудовищ решено было не разлучать. Отправляясь на свое юбилейное задание, они мрачно косились на юного интуита, с которым им предстояло работать.

Лидо Ройсса буквально распирало от гордости. Одиннадцатилетний служитель цитадели выглядел с иголочки; сегодня утром он почти час провел у зеркала, укладывая ставшие непослушными волосы, и вот теперь ехал, небрежно закинув ногу на соседнее сидение. Задание обещало быть крайне интересным: задержать парня-сиделку, который убил своего хозяина. Случай редкий, как правило, после приема наркотиков живые игрушки быстро теряют волю к жизни.

“Надо быть осторожнее”, — подумал мальчик. Один раз ему уже выбила зубы дерзкая преступница с фиолетовыми волосами. — “Не буду подходить близко, пусть эти делают грязную работу”.

Ройсс с отвращением покосился на братьев.

“Фу, ну и мерзкие же!” — брезгливо подумал он.

Наверное каждый служитель, работающий с аниматусами, рано или поздно задавался вопросом: “Что будет, если они ослушаются?” Животный страх перед этими грозными существами иногда прорывался наверх, сквозь толщу веры в “знак качества”, в то, что аниматусы всегда выполняют приказы. Это гарантировалось Островом, и было неоспоримо. Но все-таки… Как не испугаться, когда рядом с тобой сидит то, что когда-то было безжалостным убийцей, а теперь получило еще и нечеловеческую силу?

Маленький Лидо гнал от себя этот страх. Сегодня он руководит парадом, он был в центре внимания, и именно ему будут подчиняться эти выродки.

— Мы приближаемся, — доложил водитель.

— Замечательно, — отозвался Ройсс и поправил свой костюм. Нельзя было предстать перед лицом жертвы в неподобающем виде.

Семнадцатилетний парень-сиделка не пытался бежать. После того как все произошло, и соседи вызвали наряд полиции, он забаррикадировался в гостиной вместе с трупом своего бывшего хозяина, и принялся ждать. Своей участи, которая была неминуема.

Полицейский фургон остановился напротив большого частного дома. В таких обычно живут богатые семьи с избалованными детьми и кучей сиделок, и чуть ли не в каждом из них спрятаны скелеты в шкафу. Либо дети унижают своих родителей, либо родители вступают в извращенные половые связи с сиделками, либо еще что похуже.

В данном случае, настолько было известно Лидо, причиной убийства стало сексуальное домогательство. В некоторой степени это было грустно, точнее, Лидо описывал это для себя, как “ситуация, в которую он крайне не хотел бы попасть”, но сиделки были товаром, и то, что происходило после их покупки, никого не волновало. Торговец свиньями не спрашивает у покупателей, в каком виде они едят их; его дело сбыть товар, а дальше будь, что будет.