Эпоха Владимира Путина. К вопросу об исторической миссии второго президента России - Кузнечевский Владимир Дмитриевич - Страница 4

Потому и нет до сих пор ответа на вопрос, почему мы никак не можем достичь в своем цивилизационном развитии не только США, но даже Португалии.

Как представляется, ответ на главный вопрос: каким может (и, наверное, и должно) выглядеть российское общество в предстоящие годы – найти все же возможно, но искать его нужно в очень широком диапазоне – в своих собственных головах, в российской истории и теоретических изысках наших национальных мыслителей и при этом отнюдь не отбрасывать на обочину размышлений и зарубежный опыт, который, как недавно выяснилось, может оказаться весьма и весьма полезным для нас (об этом – ниже).

Нет сомнения, что предстоящий нам шестилетний отрезок исторического времени, до 2024 года, станет венцом, итогом того, что мы прошли за последние 20 лет и что люди сегодня уже стали называть «эпохой Путина». Однако уже подошло время не только оценить то, что было сделано за эту эпоху, со всеми ее несомненными достижениями и неудачами на пройденном пути, но и определиться с тем, что мы будем делать после этого.

Пока можно лишь согласиться с тем, что в настоящее время наша страна действительно переживает этап если не революционный, то, во всяком случае, судьбоносный, чреватый переходом к новой парадигме российского социального государства. Каким конкретно итогом может завершиться этот переход – сегодня не знает никто: ни правящие ныне элиты, ни внутренняя оппозиция, ни экспертное сообщество, ни, судя по всему, и сам автор «эпохи Путина», потому что для того, чтобы построить это новое социальное государство, нужно, как минимум, сформулировать его концептуальную модель.

Пока у нас этой теории нет. Как признал перед президентскими выборами 2018 года Гавриил Попов, пока в России с этой задачей не под силу справиться никому. «Патриоты, – написал он, – пошли на разрыв с западничеством. Но – не найдя для себя пророков – не смогли предложить России реформы по замене постиндустриализма номенклатурно-олигархического на постиндустриализм прогрессивный, демократический и народный. Ведь даже самая прогрессивная бюрократия не может создать модель радикальных перемен. Это наглядно демонстрирует один из лучших российских бюрократов Кудрин, которому поручено создавать проект будущего. Российская бюрократия пытается сидеть на двух стульях. Как удачно выразился Зюганов: на патриотическом и олигархическом… Главный урок всей российской истории – модель будущего – могут разработать только стоящие вне системы пассионарные пророки»[14].

Вот с целью помочь разобраться с этой проблемой и выяснить, чем могут помочь нашему народу в этом плане достижения и ошибки «эпохи Путина», сегодня и после 2024 года, и написана настоящая книга.

Глава 1

Историю творит народ, но изменяется она под воздействием исторических личностей

Никогда, наверное, русское образованное общество (интеллигенция?) не научится трезво и по достоинству, по действительным их способностям и качествам оценивать своих выдающихся политических лидеров. Неуемно льстить в глаза формальному лидеру нации, навешивать на его праздничный пиджак по три Звезды Героя Социалистического Труда (как Хрущеву, когда он возглавлял правящую Коммунистическую партию) или даже пять таких «Золотых Звезд» (как Брежневу) – это мы можем. А вот остановиться в этом неуемном верноподданническом рвении – с этим у нас всегда было очень напряженно.

К большому сожалению, привычка эта, истоки которой восходят, наверное, еще ко времени крепостного (рабского по сути) права на Руси, нередко проявляется и в наше время. Опасаюсь, что не избавимся мы от этой привычки и после 2024 года. Вот объявил в декабре 2017 года президент РФ свое решение об участии в президентских выборах-2018, и уже 19 декабря руководство Общероссийского народного фронта объявило, что через неделю соберется на ВДНХ так называемая инициативная группа по выдвижению Владимира Путина кандидатом в президенты РФ для сбора 300 тысяч индивидуальных подписей.

Количественный состав этой группы определен в 600 человек. Уже и людей многих назвали, кто должен войти в эту инициативную группу: ученые, врачи, телеведущие, актеры, журналисты, деятели культуры, рабочие от станка, представители бюрократии всех 85 регионов и т. д., легче перечислить тех, кто не войдет в этот орган, и можно представить себе, какая была очередь из тех, кто, образно говоря, толкаясь локтями, хотел войти в эту группу, но не сумел.

Сильно все это напомнило мне 1949 год, когда Москва помпезно готовилась отмечать 70-летний юбилей Иосифа Сталина. Инициатива лизоблюдов из ЦК ВКП(б) и правительства била не ключом, а бурлила рекой, и дошло до того, что было предложено учредить орден и юбилейную медаль, особую Государственную премию имени Сталина и еще много чего.

В итоге «доработались» в своем раболепии до того, что и самого Сталина перепугали масштабностью своих замыслов и инициатив и тот в приказном порядке закрыл весь этот поток хвалоспевок.

Не могу освободиться от мысли: а Путину-то это зачем? Авторитет его в обществе настолько велик, что он совершенно не нуждается в раскручивании такой помпезности вокруг своей личности. Достаточно было бы команды из двух-трех десятков способных «фронтовиков-организаторов», и через две-три недели были бы собраны не 300 тысяч подписей, а много больше. Но тем не менее газеты, радио и телевидение обрушили на общественность такой поток патоки в адрес главы государства, что децибелы зашкаливают. А попробовали бы вы найти в нашей прессе в эти дни спокойный, трезвый и глубокий анализ деятельности нашего нынешнего национального лидера. Я попробовал. Нашел. Но не у нас. За рубежом. Редактор издающегося в Нью-Йорке американского аналитического журнала консервативной направленности «Наблюдатель», через два года после пребывания Путина у власти, когда весь западный мир еще мучился вопросом «Кто вы, мистер Путин?», написал в редакционной колонке: «Ничто во Владимире Путине не предполагало, что он подходит для президентской работы. Многие считали, что его лидерство будет просто переходным этапом на пути России к хаосу и забвению. Но через два года весь этот пессимизм пропал. Путин вырос до уровня своей работы и продолжает расти. Он был самым неподходящим сырьем для занятия поста руководителя государства, однако более чем вероятно, что он запомнится как одна из самых успешных фигур нашего времени. Он может оказаться лучшим правителем, когда-либо руководившим Россией…»[15]

Невольно вспоминается, как очень тонкий и глубокий наблюдатель народной жизни Иван Сергеевич Тургенев в свои «Записки охотника» занес поразившую его фразу: с завистью, а может быть, с тоской простой крестьянин сказал заезжему столичному охотнику: «Иностранцу хорошо, иностранец он и у себя дома – иностра-а-анец!»

Думаю, всем понятно, что именно хотел, но не сумел точно выразить этот житель сельской местности центральной полосы России, как и то, почему Тургенев занес услышанное в свой дневник.

В наше время те люди, кого современная образованная публика полупренебрежительно называет «простым народом», выражают свое отношение к настоящему национальному лидеру кратко, но гораздо энергичнее, чем тот, тургеневский, крестьянин, оказывая абсолютную поддержку политическому курсу своего президента. И для того чтобы убедить людей поддержать политический курс главы государства, вряд ли необходимо было собирать такую громоздкую команду из нескольких сот агитаторов.

Но это a propos. А если говорить по делу, то надо, наверное, признать, что во все времена человеческой цивилизации в период исторических тектонических сдвигов роль национального политического лидера обретает особую значимость. От его поведения часто в решающей степени может зависеть исход (результат) этих сдвигов. Он своими действиями может замедлить течение политических (и других) событий, может их ускорить, а может и вообще приостановить, приведя общество в состояние застоя, как это было с нашей страной в период 1964–1982 годов, когда во главе Советской державы находился Леонид Брежнев. Можно сказать и более того: историю в собственном смысле делает, конечно, народ, но в определенные моменты истории деятельность того или иного выдающегося политика может кардинальным образом изменить и судьбу самого народа. Особенно богат на такие ситуации XX век.