Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий - Страница 62

– Вальку, что ли? Простите, Валентина Семеновича? Мы с ним друзья.

– Да, его. Жить будешь по этому адресу… – Генерал протянул листок. – Квартиросъемщики на два года завербовались в Алжир, так что хозяйничай спокойно. В Управление ни шагу. Остерегайся людей Быкова. Сейчас тебя отвезут на ближайшую станцию метро, а там дуй прямо на квартиру. Смотри, чтобы «топтун» не приклеился. Утром к тебе подъедет Корнеев, подробно проинструктирует и введет в курс дела.

Пока генерал давал ЦУ, Зотов думал: говорить ему о Сан Саныче или обождать. Теперь он решил сначала посоветоваться с Валентином, а там видно будет.

Генерал встал и протянул Зотову руку:

– Удачи тебе, майор. Она тебе теперь очень понадобится. Задание будет непростое, но ты парень бравый, я тебе верю. С Богом!

Они крепко пожали друг другу руки. Зотов на прощание вытянулся в струнку и, круто повернувшись, направился к двери. У самого выхода генерал остановил его:

– Запомни, Дмитрий Николаевич, майор Корнеев поручился за тебя своей головой. То, что ты жив, – и его заслуга тоже.

– Спасибо. Я запомню это.

В коридоре ждал адъютант. Он вернул табельное оружие и, как всегда, вежливо и холодно предложил Зотову следовать за ним.

«Ну, майор, – покачал головой Дмитрий, – кажется, мечты твоей далекой юности начинают сбываться. Но вот рад ли ты этому теперь? А впрочем, служба есть служба. Хорошо, что буду работать в одной упряжке с другом. Главное, что Ленка жива и что поверили, но вот какое задание меня ожидает?»

Когда Зотов вышел у метро, на улице окончательно стемнело. Людской поток подхватил его и стремительно понес вперед, кружа в водоворотах, выплескивая на берег и снова поглощая. Майор всегда любил людей, но понял это только в Зоне. Приезжая в командировки, он с удовольствием погружался в бешеный ритм столичных улиц, чувствуя себя как рыба в воде, получая не то разрядку, не то, наоборот – заряд бодрости. Он смотрел на прохожих, таких разных, веселых и грустных, озабоченных и бесшабашных. Он отдыхал душой, видя, что есть на земле и простая, обыденная жизнь, без всех этих Зон, лабораторий, «экземпляров», всего этого ужаса, присасывающегося, как пиявка, к живому телу Земли и сосущего из него кровь.

Но несмотря ни на что Зотов верил, что когда-нибудь люди забудут о животном страхе, отравляющем все вокруг, и смогут вздохнуть легко и свободно, не опасаясь за будущее свое и своих детей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВЕРШИТЕЛИ СУДЕБ

1

Федор Михайлович Акулов не торопясь вошел в лифт и нажал кнопку седьмого этажа. Он терпеть не мог здание Центрального Комитета и всякий раз, когда ему приходилось ехать на Старую площадь, сильно раздражался. Он не мог точно определить, что на него так давило: само здание или атмосфера лжи, бюрократии и карьеризма. Сколько лет он уже купался в этом дерьме, но никак не мог привыкнуть.

Несмотря на то что Акулов вплотную подошел к пятидесятилетнему рубежу, его привлекательная внешность до сих пор сводила с ума женщин, а в галантности ему вообще не было равных. Федор Михайлович обладал острым аналитическим умом разведчика, кем он, собственно, и был. Агент влияния Акулов-Харингтон был тонким психологом, знатоком человеческих душ, способным незаметно управлять как отдельными личностями, так и целыми группами.

В Союз его внедрили двадцать лет назад. Его карьера поднималась, как на дрожжах, естественно, не без помощи агентов поддержки. Ни в каких операциях он не участвовал, но собственную агентурную сеть подготовил отменно. Его главной задачей было дойти до верхних эшелонов власти, что он блестяще и выполнил.

Выходя из лифта, Федор Михайлович чуть не столкнулся с Михаилом Сергеевичем Прямочевым. Они слегка кивнули друг другу и разошлись каждый в свою сторону.

«Опять у моего шефа консультировался», – решил Акулов, подходя к кабинету Николая Александровича Мякишева.

Партийная дружба этих двух партократов была на руку Акулову, так как фамилия Михаила Сергеевича оказалась единственной на дисплее компьютера и в отчете аналитического отдела, когда в ЦРУ разрабатывалась программа «Преемник». И вот теперь Акулову-Харингтону предстояло обрабатывать «преемника» через своего московского шефа. ЦРУ постаралось окружить Прямочева несколькими агентами, действующими независимо друг от друга и связанными только с Базой. Акулову пока повезло больше всех.

По мнению ЦРУ, Михаил Сергеевич обладал многими качествами, позволяющими успешно сыграть роль реформатора по американскому сценарию. Законченный партийный бюрократ, умеренный, гибкий до беспринципности, он был хамелеоном, легко принимающим окраску сталинского, хрущевского, брежневского или андроповского времени.

То, что Андропов расправлялся с мафией внутри страны, обрубая тем самым ее щупальца, идущие на Запад, усмирял амбиции МВД – этого государства в государстве, которое в последние годы правления Брежнева также вышло на мировую арену, – пока мало беспокоило США. Но Андропов намеревался нанести удары по другим направлениям: внешнеполитическому, внешнеэкономическому и отдельно – по Афганистану. Для Соединенных Штатов, в том числе для очень многих крупных американских чиновников, это было крайне нежелательно, а в некоторых случаях – и катастрофически не выгодно финансово.

Как такового задания устранить Андропова Акулов не получал. Но в силу своих возможностей и занимаемого поста он оказался втянутым в водоворот событий и растущего недовольства андроповским правлением среди чиновников всех рангов. Несмотря на полицейский террор против Юрия Владимировича был развернут крупномасштабный заговор, и Федору Михайловичу поручили курировать одно из направлений.

Акулов вошел в кабинет шефа. Мякишев встал из-за стола и протянул руку. Их отношения давно уже вышли за рамки партийного этикета и стали, скорее, дружескими. Ко всему прочему Акулов был советником Николая Александровича по важным стратегическим вопросам. К тому же оба извлекали из этой дружбы выгоду: Мякишев получал необходимую в его политической карьере информацию и ценные советы, а сам передавал приятелю информацию «свыше», которую тот, в свою очередь, обрабатывал, и тем самым мог выполнять свою основную функцию – влиять.

На Мякишева Акулов получил наводку десять лет назад, когда Николай Александрович был Чрезвычайным и Полномочным послом в Канаде. Само же ЦРУ заинтересовалось Мякишевым еще раньше, и, будучи студентом Колумбийского университета, молодой партиец находился под постоянным контролем и нежной опекой американских спецслужб. Центр возлагал на Акулова большие надежды, резонно полагая, что через Мякишева агент Медведь выйдет в ближайшее время на Прямочева.

Акулов вспомнил недавний разговор с шефом. В теплой обстановке, как бы между прочим, он спросил Мякишева, почему тот выбрал сторону Прямочева, а не его друга Григория Романова. Шеф улыбнулся и ответил: «Нам не нужен второй Сталин. Нам нужен реформатор, ну а Великим мы его сделаем».

Это было весьма опасное заявление, так как само по себе уже сбрасывало со счетов еще вполне сильного Андропова. Акулов понял, что ненароком приоткрыл потайную дверь и, видя, как Николая Александровича смутили собственные неосторожные слова, не стал далее развивать эту тему. Пока не стал. Он понял также, кто это «мы», и обрадовался, что планы ЦРУ изящно вписались в планы советских Вершителей.

Николай Александрович внимательно посмотрел на Акулова и произнес:

– Есть вопросы, на которые в самое ближайшее время я должен получить подробные и точные ответы…

Федор Михайлович улыбнулся. Он знал, что сделает из Мякишева «главного советника» при «главном Вершителе» и тот станет претворять в жизнь новые идеи партии, подсказанные ему Акуловым-Харингтоном. Именно он будет и Вершителем и Советником. Ведь главный не тот, кто стоит на трибуне, а тот, кто за кулисами держит тоненькие невидимые и крепкие ниточки. И ниточки эти будут в руках Акулова…