Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий - Страница 71

– Позвольте, о чем это вы?

– Да я насчет «колец», «шин» и т. д.

– Не понимаю, при чем тут моя машина. Если механик, ремонтирующий ее, достал все это с помощью каких-то махинаций, я в этом разве виноват?

– Машина ваша действительно ни при чем. А вот механик Бронько вас подвел. С теми запчастями, что должны были отправиться в Афганистан.

Щека Саблина чуть дернулась, но он выдержал паузу.

– Кроме того, – продолжил Валентин, – вам привет от Александра Александровича Садальского. А мы-то пять лет назад думали-гадали, кто же шепнул ему на ушко, что мы им интересуемся…

Корнеев блефовал. Он дернул удочку и ловко поймал окунька. Поплавок Саблина тоже прыгал, как бешеный, но полковник будто забыл о нем.

«Откуда Корнеев обо всем узнал? – лихорадочно думал он. – Бережная все-таки вспомнила меня и успела поделиться своими подозрениями с Зотовым? Значит, уже в Зоне я был под колпаком, и потому майор не посвящал меня в ход расследования?! Господи, какой же я идиот! И связал ли меня майор с Кудановой? Если бы Корнеев знал только то, что знала Бережная, он передал бы привет лишь от Садальского. Но он назвал его фамилию в совокупности с „грузом“. Значит, Сан Саныч раскрыт. А может, Корнеев блефует? Да нет, вряд ли. Шурик и Бронько – оба сволочи продажные и, как пить дать, заложили меня со всеми потрохами. Ну ничего, я тоже не лаптем щи хлебаю, сумею вывернуть все наизнанку».

– Как он поживает? – равнодушно осведомился Саблин. – Кстати, я ведь тогда разрабатывал Садальского для нашего управления, проверяя его связи с западными торговыми представителями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что меня видели рядом с ним.

– У вас клюет, – мило улыбнулся Корнеев. – А живет Сан Саныч неплохо и вам того желает. Подружился с нами, а потому сидит сейчас как у Христа за пазухой.

Намек был ясен. Смотри, полковник, твой друг все хорошо обдумал, согласился с нами сотрудничать и своим чистосердечным раскаянием, ударным трудом на благо нашей Родины смоет с себя грязное пятно изменника. Но все это были байки для дураков или непосвященных. Саблин не был ни тем, ни другим. Он прекрасно понимал, что и Сан Саныч, и он сам будут живы только до тех пор, пока представляют интерес для Комитета. Система не прощала предателей. Она их использовала, а затем тихо убирала.

– Раз Сан Саныч неплохо устроился, то мне и подавно сам Бог велел, – как можно веселее отозвался Саблин.

Валентин кивнул:

– Я знал, что вы умный человек…

В этот же день Корнеев докладывал генералу Орлову о результатах встречи с Саблиным и свой дальнейший план действий. Майор предложил заменить саблинского связного своим человеком – капитаном Маховым, а также внедрить в охрану «груза» оперативника из своей группы. Орлов дал добро и приказал в течение трех дней подготовить подробный план всей операции. К этому времени в Кабул через перевалы должен был отправиться караван с запчастями для автобатов.

12

Уже четыре дня Зотов находился в секретной лаборатории. Четыре дня Кулакова колдовала над ним, но его мозг поддавался с большим трудом. Сначала Вера Александровна думала, что Дмитрию зашили под кожу капсулу с «антистэлом», в течение года предохраняющую от влияния основных психотропных веществ. Однако обнаружить капсулу не удалось. Аппаратура, находившаяся нынче в распоряжении Кудановой, была слабее, чем аппаратура в Зоне, и майора пичкали наркотиками, стараясь подавить ею волю. Зотов был послушной куклой, выполнявшей любые приказы, но по-прежнему молчал, словно у него не было языка. Время поджимало.

Персональная машина мчала генерала Быкова на дачу Летянина. Час назад генералу доложили, что в «Ковчеге-5» работает человек Орлова. Выяснить что-либо о нем «кроту»[20] не удалось. Но этого было достаточно, чтобы крепко призадуматься. Сопоставляя два происшествия: появление в Ялте майора Зотова и активность неизвестного пока агента, Быков сделал вывод, что Орлов вышел на «Ковчег-5».

Необходимо было срочно уничтожить ялтинскую лабораторию со всеми находящимися там людьми, чтобы Орлов не раскрутил всю цепочку. Решать судьбу лаборатории единолично Быков не мог по нескольким причинам. Он уже представлял, какой вой поднимут Папа и его приспешники. Быков презирал всех кремлевских партократов, уже успевших наложить в штаны после последних провалов оппозиции. Но заменить их было пока некем.

В данном случае генерал переводил основной удар на Подвольного. Это ведь Шурик попросил Папу не трогать Куданову и отправить ее в Ялту. Если бы не эта стерва, провалившая фактически уже два объекта и очень кстати являющаяся любовницей Подвольного, все было бы тип-топ. Что ж, Быкову не в первой обрубать концы, ну а Саблин теперь наверняка подписал себе смертный приговор. Туда и дорога…

Основная причина относительного спокойствия Быкова заключалась в том, что ялтинская лаборатория принадлежала Главному разведывательному управлению Генерального штаба Вооруженных Сил, и тут уж с генерала были взятки гладки. Пусть Генштаб выкручивается, если в Ялте облажаются. По большому счету, Быкову такой вариант был даже выгоден.

В настоящее время Папа опирался на две основные силы: управление генерала Быкова в КГБ и управление генерала Козырева, то есть ГРУ. Если ГРУ вляпается в дерьмо, то Папа поймет, что единственная реальная и надежная опора – КГБ в лице Быкова.

Начальник Генштаба Аппарков в последнее время слишком близко стал крутиться возле Папы, становясь его фаворитом. Это было нехорошо. Он и так фактически был Министром обороны при номинальном Устинове, а если еще и станет первой величиной… Этого допускать нельзя.

Генерал решил действовать по двум направлениям. Во-первых, слегка помочь Орлову. Во-вторых, предупредить Папу, чтобы тот поставил в известность Аппаркова. Если Орлов и Козырев столкнутся лбами, то драки не миновать, и кто выйдет победителем, неважно: оба генерала были противны Быкову. Впрочем, и одного шума будет достаточно, чтобы в ЦК схватились за голову. Конечно, заварушке не дадут разгореться в пожар и классически замнут, но при этом один из генералов обязательно вылетит из кресла. И главное, что Быков тут абсолютно ни при чем.

После провала в Зоне Папа криво смотрел на генерала, и тому необходимо было срочно поднять свой авторитет.

13

Зотов открыл глаза. Он лежал на каменном полу какого-то склепа и в неясном свете, пробивающемся через открытую дверь, увидел две головы склонившихся над ним незнакомцев. Заметив, что майор пришел в себя, оба ухмыльнулись, и один из них, пнув Зотова ногой в бок, пробурчал:

– Вставай, сучара, конечная станция.

Двое мерзко заржали, по очереди ударив майора ногами. Дмитрий медленно поднялся, чувствуя, что руки за спиной связаны профессионально и не стоит даже пытаться их освободить.

– Это бесполезно, – как бы читая мысли Зотова, предупредил один из незнакомцев. – И учти, козел, морскими узлами я хорошо вяжу не только канаты, но и человеческие жилы.

Ребята выглядели слишком серьезно, чтобы сомневаться в их словах.

Майора вывели в светлый коридор, отделанный белым матовым пластиком. Шли долго, петляя, спускаясь по лестницам и снова поднимаясь. Иногда из-за стен слышались душераздирающие стоны, вопли, плач, полный отчаяния и безнадежности.

«Что это – ирония судьбы или расплата за прошлые грехи? – думал Дмитрий, вспоминая такие же вопли и стоны в Зоне. – Может, на самом деле рано или поздно все мучители оказываются на месте мучеников?»

По большому счету, он не относил себя к мучителям. И хотя грешки за ним водились, он, скорее, был борцом за правду. Но ведь и правда у каждого своя.

Дмитрий смутно помнил все, что с ним происходило после рокового сеанса оздоровительного гипноза, и понятия не имел, сколько прошло времени. В памяти мелькали зеленые халаты врачей, полумаски, напряженные взгляды. Вихрем проносились нескончаемые вопросы, как было когда-то на учебных допросах в школе КГБ. И эти чудовищные постоянные усталость и апатия. Он предположил, что, скорее всего, находится в секретной лаборатории Главного разведывательного управления. Перед отъездом в Крым Зотов досконально изучил имеющуюся в распоряжении Орлова документацию по секретным объектам, расположенным в окрестностях Ялты.

20

«Крот» – свой среди чужих или чужой среди своих (спец.)