Сети зла - Лещенко Владимир - Страница 53

Его палец с обгрызенным ногтем ткнул в смоляную печать с трезубцем – гербом Тартесса, из которой торчал кончик фитиля.

– Перед выстрелом вот этот фитиль поджигают, и когда смола тает, содержимое начинает стекать вниз. Да, конечно, зажигательные снаряды придуманы уже давно, но много ли с них было проку? Ну, подожжет он пару домов от силы. А после каждого выстрела вот таким вот будет оставаться самый настоящий огненный след…

В эти минуты Стратопедавт был по-настоящему счастлив.

Еще бы! Сколько месяцев и лет он обивал пороги военного министерства в Александрии! Сколько раз пытался втолковать заседающим там старым дуракам, насколько его изобретения будут полезны Империи! С каким презрением эти трибуны и легаты, у которых мозгов меньше, чем у их лошадей, смотрели на него. Как же, жалкий учителишка, ни разу не бравший в руки меча, смеет их учить! А находились и такие, которые даже называли его изобретения «бесчестными и жестокими, недостойными честного имени оружия»!

Ну, ничего. Нашелся, слава богам, человек, который понял его и оценил! Он, Стратопедавт, еще покажет всем, кто чего стоит!

Аргантоний, однако, слегка нахмурился:

– Так ты говог'ишь, слуга, он зажигательный? Но г'азумно ли будет поджигать г'ог'од, который принадлежит мне?

– О, ваше величество! – Стратопедавт забеспокоился: чего доброго, этот недоделанный монарх еще не разрешит провести испытания его изобретения. – Один-два снаряда не причинят большого вреда, – торопливо изрек ахаец. – Тем более если выбрать целью какой-нибудь нищий квартал. Но за то это до смерти напугает бунтовщиков и заставит немедля покориться вашему величеству!

– Ну, если ты так думаешь… Да, мой дг'уг Аг'тог'ий не ошибся, пг'исылая тебя. Твоя машина пг'осто чудо…

– Этого мало. – Стратопедавт развернул на песке большой лист папируса. – Вот, полюбуйтесь, ваше величество. Это, изволите видеть, план вашей столицы, удерживаемой узурпаторами, прикрывающимися именем вашего племянника. Что мы делаем? Вот этим циркулем мы измеряем расстояние по карте и устанавливаем на прицеле катапульты те же цифры, что и вот тут, на шкале циркуля. Вот, ваше величество, и все – можно стрелять. Я специально построил эту машину именно тут, – он ткнул пальцем в карту. – Здесь самое узкое место города, и наша «Большая Мессалина» (это я так ее назвал, ваше величество) будет простреливать его насквозь.

– А с моим двог'цом, надеюсь, ничего не случится? – спросил Аргантоний.

– О, что вы, государь, – махнул рукой изобретатель. – Самое большее – сгорит пара улиц в этом, как его… Черепичном квартале, – сверился он с планом. – Зато подумайте, как напугаются купцы при мысли, что один такой снаряд попадет в их склады!

– Ну, если так, то пг'иступай, – наконец выдал решение монарх.

Суетясь, как обезьяна, хитрый грек подкручивал рукояти и колеса, двигал рычаги, затем поднялся по лесенке наверх катапульты и взгромоздился на рукоять одного из рычагов.

Тот неторопливо пошел вниз. И одновременно с ним медленно пополз назад метательный брус.

Так продолжалось с минуту, но вот катапульта пришла в боевое состояние.

Повинуясь командам ахайца, четверо мастеровых вынули из штабеля первую стрелу свинцовую– и положили на направляющие.

– Вот, изволите видеть, все готово, – известил Стратопедавт, спрыгивая наземь. – Вы можете соблаговолить, если вам угодно, самолично сделать выстрел из этой чудесной катапульты по своим врагам. Это совсем легко – только нажать вот сюда, – рука его ткнула в небольшую бимбочку сбоку на станине.

– Да, моему величеству угодно, – выпятил грудь Аргантоний. – Ца'гь должен начинать битву.

И, аккуратно протерев платочком гашетку (батистовая тряпица была тут же выброшена прочь), коснулся своим длинным пальцем полированного дерева.

Внутри машины что-то щелкнуло, а затем гигантским кнутом ударила распрямившаяся пружина, отчего царек испуганно присел.

В следующую секунду послышался стремительно удаляющийся свист, переходящий в жуткое завывание.

Ничего не понявшая Магдалина завизжала, едва не заглушив странный вой.

– Что это такое?! – в гневе покраснел Аргантоний. – Что происходит, негодный слуга?! – от страха и злости он вмиг забыл свое утонченное грассирование. – Какого Нергала, Хоренна тебя задери?!

– О, ваше величество, прошу меня простить! Сущая мелочь: я забыл сказать, что к моим стрелам приделаны особые свистки, производящее вот эти звуки, которые вызовут у врагов страх и трепет, а ночью еще и не дадут им спать…

– Понятно, – кивнул успокоенный претендент на престол.

Магдалина, тоже успокоившаяся, тем не менее бросала на Стратопедавта полные злости взгляды. Впрочем, она быстро утешилась, принявшись разглядывать стоящего со сложенными на груди руками Горро. Зрелище могучего мужчины, возвышающегося над окружающими, как дуб над хилой осиновой рощицей, было для нее куда приятнее всяких дурацких машин и их противных изобретателей.

– Ваше величество велит продолжить? – справился меж тем мастер, уверившийся, что гроза миновала.

– Велю, конечно…

– Давайте! – скомандовал ахаец мастеровым, и те потащили к катапульте другой снаряд, на этот раз из обычной глины.

Пыхтя и отдуваясь, взвели они пружину. При этом только со второй попытки, вызвав недовольную гримасу Аргантония и ухмылку Горро.

И вновь снаряд, завывая, унесся к невидимой цели.

Глядя на потуги мастеров, уронивших очередной снаряд (кто-то из них вскрикнул, когда тяжелая глиняная корчага рухнула ему на ногу), Горро вдруг решительно сорвал с себя тунику, отодвинул оторопевших тартесситов, легко, как жених невесту, подхватил на руки пятипудовый зажигательный снаряд, зарядил катапульту и несколькими сильными рывками взвел пружину.

У Стратопедавта, лучше прочих знавшего, каким весом обладает его детище, буквально полезли на лоб глаза. Только сейчас он понял, что телохранитель Артория и в самом деле был нечеловечески силен.

Они прогуливались по этой своеобразной «аллее статуй», не очень сильно изменившейся с тех пор, как девушка видела ее во сне. Разве что теперь это были старые, изъеденные временем идолы, иные похожие на людей, другие – на зверей, одни – с двумя парами рук, иные – с двумя головами.

Языческая прелесть, одним словом.

Другое занимало и волновало ее.

Сейчас ведь, как-никак, война, а наследник престола разгуливает по осажденному городу почти без охраны. Вернее, совсем без охраны, потому что у Орланды создалось такое впечатление, что отбиться пан Будря смог бы разве что от кусика. Аргантонию достаточно было бы послать трех-четырех убийц с кинжалами или хотя бы одного арбалетчика…

Орланда сама испугалась этих мыслей.

– Знаю, о чем ты думаешь, – вдруг заявил Кар. – Не станет он меня убивать. У него наследника нет и, похоже, не будет. А по нашим законам, если династия прекращается, то последнего в роду, на ком обрывается династия, приносят в жертву Посейдону, и выбирают новую. Так что дядя будет ждать, пока у меня дети появятся… – И добавил: – Я вот думаю, может, и правду говорят те, кто против меня пошел? Пусть бы дядя Аргантоний с самого начала правил. Он взрослый, хитрый, хотя и дурак, друзья у него в Александрии. Может, и лучше было бы так?

Эта недетская серьезность заставила сердце Орланды сжаться. Ей еще больше стало жаль этого хрупкого подростка, которому, если вдуматься, ненамного лучше, чем им с сестрой. А потом решила, что, пожалуй, и хуже. У сестры есть она, а у нее, Орланды, – Ласка.

А у Кара только вот этот немолодой телохранитель, который, кажется, глуп как попугай. Или даже глупее, раз не понимает, что если Кар и представляет какую-то ценность, то он со своим новоиспеченным званием вполне может угодит на плаху.

Кар вернул ей кусика.

– Я бы тебе хоть сейчас дал титул «царского друга», – вдруг сказал он. – Хоть поговорить было бы с кем. Только вот боюсь, что тебе же хуже будет: моим друзьям скоро будет небезопасно тут жить…