Темпоральная Бездна - Гамильтон Питер Ф. - Страница 98

Дома он быстро разделся и бросил пропотевшую одежду ген-мартышкам для стирки. Рядом с внутренним бассейном у него теперь появилось небольшое овальное углубление в полу, на две трети закрытое от остального помещения хрустальной пластиной. Эдеард встал в него и обратился к комнате с просьбой выпустить воду. Из отверстия в потолке на него хлынула толстая струя. После натирания мыльным гелем он приказал немного охладить воду и сполоснулся.

В последнее время традиционному купанию в бассейне он все чаще предпочитал этот мини-водопад. Так на мытье уходило меньше времени, и Эдеард чувствовал себя приятно освеженным, но не расслабленным. После замечания Кристабель насчет изменений в комнате он задумался, не стоит ли расширить углубление, чтобы поместиться под водопадом вдвоем. Это было бы забавно.

С Кристабель, как они и договорились, он встретился у ворот особняка. Оттуда они прошли к причалу и на семейной гондоле пересекли город до района Илонго, где вышли на берег напротив Северных ворот.

– Ты выглядишь счастливым, – заметила Кристабель, шагая с ним рядом.

Сегодня она надела скромное голубое платье, отделанное по подолу узкой полосой кружев, и широкополую зеленую шляпу, защищающую от горячих лучей солнца. Густые волосы были собраны в один толстый пучок.

– Семьи из каравана стали мне добрыми друзьями, – ответил Эдеард, – а друзей у меня не так уж много.

Они осторожно петляли между повозками, выбирая путь к стоянкам караванов. В это утро движение здесь было достаточно напряженным: мимо катились телеги с продукцией ферм, шли стада животных, а время от времени кто-то выезжал из деревянного стойла на местных лошадях. Несколько экипажей аристократов, во весь опор несшиеся из города на равнину Игуру, заставили Кристабель и Эдеарда поспешно отскочить в сторону.

– Как неосторожно они ездят, – возмущенно воскликнула Кристабель, глядя вслед третьему экипажу, окутанному дымкой уединения. – А герб я узнала, он принадлежит семейству Ивесоль. Держу пари, это Корилла едет в семейный павильон на горе Корбал. Она стала втихомолку встречаться с Джемисом, третьим сыном Апрала, который, как тебе известно, глава семейства Тарморл. Корилла – старшая дочь, так что речь идет о немалом приданом. Я слышала, что ее отец собирается последовать нашему примеру, поскольку Корилла будет лучшим главой района, чем ее братец.

– В самом деле?

Кристабель подозрительно прищурила глаза. А потом стукнула его по плечу костяшками пальцев.

– Не будь невеждой. Такие вещи очень важны. Эти два семейства не заключали союзов уже полтора столетия.

– Постараюсь запомнить. Скажи, каким районом правят Ивесоль?

– Парком Лизье.

– Отлично.

Эдеард вспомнил, что глава района Парк Лизье еще не определился со своей позицией, но склонялся к поддержке действующего мэра. Не побудит ли его союз с семейством судовладельцев Тарморлов перейти на сторону Финитана?

– Это поможет, – насмешливо сказала Кристабель.

– Что?

– Тарморлы поддерживают Финитана.

– А!

Эдеард смущенно усмехнулся. «И что бы я без нее делал?»

Он стал гадать, не пора ли предложить ей пожениться. После каникул в пляжном домике прошло уже несколько недель, и он изо всех сил старался при первой же возможности проводить время с Кристабель, но все еще боялся, что она подумает, будто он просто выжидал. Это было далеко не так. Каждую минуту каждого прошедшего дня он представлял себе их совместную жизнь после свадьбы.

Он вздохнул и поторопился уступить дорогу телеге с опасно высокой пирамидой клеток с галдящими гусями. Хорошо бы произошло какое-нибудь событие, которое убедило бы Кристабель в его искренности, в том, что он принял взвешенное решение и не представляет себе жизни без нее. «Может, надо попытаться ей все объяснить? А вдруг будет недостаточно? Ох, Заступница, за что ты меня так наказываешь?»

Заветы святой ему ничем не могли помочь. Единственное изречение, относившееся к делам сердечным, гласило: «Загляните в души друг друга, и, если вы увидите собственное отражение, это и есть верный признак благословенного союза».

Вот только Заступница в то время была уже так стара, что ее заветы он слышал словно бы из уст госпожи Флорелл.

«Какие тут разговоры о страсти!»

Стоянки караванов вдоль Верхнего Рва вызвали у него мощную волну ностальгии. Это ведь была первая часть Маккатрана, которую довелось увидеть Эдеарду. Он помнил, как поразили его огромные толпы людей и стада животных, двигавшихся по дорогам. Сегодня здесь было так же шумно и пыльно, как и в тот раз; более того, движение стало еще плотнее.

Из Северных ворот шло сразу три каравана, и помощники дорожного мастера изо всех сил старались, чтобы все повозки двигались равномерно, не создавая заторов на поворотах и перекрестках. Общую суматоху усиливали бесконечные распоряжения, передаваемые и физически, и телепатически.

Два каравана уже добрались до стоянок, и последние нагруженные до предела повозки, увлекаемые флегматичными тяжеловозами, медленно подтягивались к назначенным для ночлега местам. Эдеард и Кристабель пристроились за одной из них. Между повозками уже сновали представители различных торговых фирм, и почти у каждого на плече сидела маленькая ген-мартышка. Эти создания, обладающие огромными глазами и чуткими носами, обычно карабкались на горы ящиков и тюков, исследуя привезенные товары и отыскивая изъяны, предусмотрительно скрытые от постороннего взгляда.

Эдеард и Кристабель подошли к трем огороженным площадкам, где разместился караван Баркуса, и остановились, разглядывая повозки. Пять экипажей были новыми, но все остальные оказались хорошо знакомы Эдеарду. От фургона О'Лрани, откуда доносился визг свиней, все так же воняло, хотя сами О'Лрани всегда клялись, что не чувствуют никакого запаха. Взгляд Эдеарда остановился на повозке из темного эвкалипта с резными вставками темно-красного дерева, которые Голтор мастерил каждую зиму. Рядом Олкус осматривал ось своей повозки, а трое его ребятишек с радостными криками бегали вокруг. Олкус рассеянно глянул на Эдеарда, а потом подался вперед, словно не веря своим глазам.

– Эдеард! – радостно воскликнул он и раскинул руки. – Ах ты, деревенщина! Заступница, вы только посмотрите на него!

Эдеард широко улыбнулся и опрометчиво шагнул в его объятия. Мощные руки чуть не переломали ему кости. Он немного побаивался встречи со старыми друзьями, но Олкус мгновенно развеял все его сомнения. А потом подоспели и остальные члены огромной семьи; они весело приветствовали юношу, обнимали, целовали, хлопали по плечам и спине и пожимали руку.

– Мой мальчик! – послышался голос Баркуса.

Все посторонились, и Эдеард обнял старика. В этот момент он порадовался, что жизнь в городе научила его надежно скрывать эмоции. Баркус сильно постарел. Его белые усы заметно поредели, а дородное прежде тело стало почти хрупким. Из-за дрожи в коленях ему приходилось ходить, опираясь на палку. Но он по-прежнему носил экстравагантный жилет алого цвета с тонкой серебряной окантовкой.

– Рад снова вас видеть, сэр, – приветствовал его Эдеард.

– Мы много о тебе слышали, – сказал Баркус. – Сначала я даже не верил. Слухи об Идущем-по-Воде широко разошлись по провинциям, но никто и не подозревал, что речь шла о тебе. А теперь посмотрите-ка. – Он похлопал Эдеарда по плечу. – Эполеты капрала, не больше, не меньше. Поздравляю.

– Спасибо, сэр. А вы, как вам живется в караване?

– Ба! – Баркус с отвращением махнул палкой. – Видишь эту дрянь? Глупейшее падение на снегу прошлой зимой, и мои ноги треснули, словно стекло. Наш доктор запретил мне ездить верхом, и теперь я должен смирно сидеть в повозке, пока сыновья ведут караван через горы. Заступница посылает мне тяжкое испытание таким унижением.

– Вы неплохо выглядите.

– Ха. Обманщик. Но я тебя прощаю. Эй, здесь есть еще кое-кто, кому не терпится с тобой увидеться.

Старик загадочно усмехнулся, обернулся к своему закрытому фургону и кого-то окликнул с помощью телепатии. Эдеард воспользовался паузой и подозвал Кристабель. До сих пор она скромно стояла позади, чувствуя себя немного неловко, поскольку на нее не обращали внимания, но ведь никто из путешественников и не знал, кто она такая. А Эдеард с нетерпением ждал этого момента. По какой-то ему самому непонятной причине он надеялся, что Баркус и Кристабель понравятся друг другу. Он взял ее за руку и снова повернулся к Баркусу, не заметив, как из фургона спустилась фигура, одетая в бело-голубую одежду послушницы. С горделивой улыбкой он уже открыл рот, чтобы познакомить Баркуса и Кристабель.