Картонная пуля - Духнов Александр - Страница 1

Александр Духнов

Картонная пуля

Картонная пуля

Глава 1

Нет такого человека в Новосибирске, кто не знает столовую на улице Ленина рядом с «Победой», напротив «Универсама». Лет сто она называлась диетической, а их последняя «фишка» — обеды из сои.

У меня есть знакомая семья — жена работает во «Внешторгбанке», а муж в НГТУ — они ничего, кроме сои, не едят, ну и еще, конечно, капусту. Причем странный рацион вызван не столько санитарно-гигиеническими показаниями, сколько философско-религиозными, я бы даже сказал, мистическими. Ни за что они не станут есть тех, в ком бьется живая душа — ни корову, ни лягушку, ни неведому зверюшку. Вот, собственно, и все, что я знаю про сою.

Вру. Один раз попробовал из экспериментальных соображений соевую котлету: что это за еда такая, в которой не бьется душа?.. Что вам сказать?.. Оказывается, то, в чем нет души, есть неинтересно; по вкусу соя мало отличается от пластилина. Второй раз такие котлеты я не стану пробовать даже под дулом пистолета.

Опять вру. Под дулом вполне съедобными покажутся и пластилин, и подошвы от собственных ботинок. Уж я-то знаю.

В столовой на Ленина мы с друзьями никогда не едим ничего, кроме абсолютно недиетических шашлыков. И даже их не едим, а ими закусываем. В столовой на Ленина работает коллектив, воспитанный в лучших демократических традициях. Они не гонят от себя алкашей, наоборот, разговаривают с ними, то есть с нами, вполне вежливо. Мы пьем принесенную с собой водку, зато запиваем местным пивом и закусываем местными шашлыками. А еще среди нас есть такой Саша Хальзов, он вообще-то стоматолог, человек тонкой душевной организации, но в плечах у него косая сажень, а весит он столько же, сколько дорогой засыпной сейф. Поэтому с ним везде разговаривают вежливо.

Второй мой друг по имени Саша Терехин работает в некой имиджмейкерской конторе, которая официально именуется Центром политических технологий. Я говорю некая контора, потому что как личность сугубо аполитичная никогда в деталях не интересовался, чем конкретно занимается Терехин, кстати, человек не самый разговорчивый, когда дело касается служебных интересов. Известно только, что он постоянно ошивается то в Красноярске, то в Кемерово, то в Новокузнецке, то в Омске, а когда все-таки объявляется в Новосибирске, вот тут-то мы втроем и оказываемся в диетической столовой.

Замечу, что оба Саши по отчеству Николаевичи, и чтобы покончить с формальностями, сообщу, что меня зовут Сергей Бобров. Род занятий неопределенный, а доходы по большей части случайные.

Сидим мы в столовой, пьем водку, и Терехин рассказывает про Красноярск, как он там выпил в кабаке, отстал от коллег и полночи искал гостиницу, где они остановились. Название гостиницы у него из головы вылетело безоговорочно, а про улицу он только то и запомнил, что она связана с восходом солнца. Полночи таксисты помогали ему обследовать улицы Красных зорь, Солнечной долины, Лучезарную, а также почему-то Амурскую и Майскую, а гостиница тем временем мирно стояла на улице Рассветной.

— А у меня тоже был случай, связанный с восходом солнца, — тут же припомнил Хальзов, — в Новосибирске. Знаете в Октябрьском районе улицу Новая заря? Я забыл, как она точно называется, и говорю таксисту: «Мне нужна улица Ясная заря, или Ранняя заря, или Малая земля, а может, Молодая гвардия». По этим приметам и доехали.

Мне тоже было, что рассказать про один великолепный восход солнца на берегу Тихого океана, я ничего про него не забыл, а наоборот, отлично запомнил, как встретил его с любимой девушкой, которая потом изменила мне с негром. И я уже набрал в легкие воздуха, но в этот момент в кармане моей куртки запиликали сибирские сотовые системы.

— Привет, — сказала трубка мужским голосом — это Котяныч.

Котянычем называется мой приятель Константин Альбертович Воронов, начальник службы безопасности известной в городе фирмы «Геннадий Степаныч», в немыслимых объемах переваривающей продукты питания и алкоголизм.

— Есть базар, — сообщил он.

Котяныч — исключительно интеллигентный человек, на ночь любит почитать «Войну и мир», но, общаясь со мной, иногда переходит на птичий язык. Как видно, полагает, что я другого не понимаю.

— Пожалуйста, — говорю.

— Ты сейчас где?

— В столовой.

— Вот это прикол! Столовых в городе не осталось. Где ты ее нашел?

— На Ленина. Знаешь диетическую?..

— Знаю. А ты в форме? В смысле поговорить… Или на завтра перенесем?

— Я всегда в форме. Если только поговорить.

Через пятнадцать минут Котяныч заглянул в зал, и мы вместе вышли на крылечко. Оказывается, пока наша компания пила водку, наступила ночь, пошел снег, и мой «Форд», притихший возле «Универсама», стал похож на сугроб.

— Знаешь, что у нашего шефа есть дочка? — взял быка за рога Воронов.

— Откуда? Что, я всех дочек, что ли обязан знать?

— Девятнадцать лет. Учится на третьем курсе Академии госслужащих. Специализация — экономика. Из породы ортодоксальных отличниц и домашних детей. Вроде бы. Во всяком случае, воспитывается в строгости. Без баловства. Поклонников особых вокруг как будто не наблюдается, хотя девка хоть куда… Ну и вот, шеф вдруг начал замечать, что у нее стали появляться неучтенные деньги. Не такие уж великие суммы, конечно. Рублей, может, пятьсот. Но папаша насторожился. Дочка молчит, как…

Воронов призадумался, подыскивая сравнение:

— …В общем, молчит. Папа волнуется и начинает уже подозревать бог знает что. Он мне сегодня утром рассказал… Предлагает установить наружку. Но только не из наших, то есть не из моих братанов, чтобы утечки не было. В общем, поручил подобрать надежного человека. И про кого, ты думаешь, я вспомнил в первую очередь?

— Ты уж что-то слишком высокого мнения о моих умственных способностях. Даже не догадываюсь.

— Правильно. Про тебя. Если ты сейчас, конечно, ничем не занят. И если тебе не в лом заниматься такой фигней. Но деньги неплохие. Они даже не столько за работу, сколько за конфиденциальность. Ну, как?

— Во, дожили! — я тяжело вздохнул.

Давненько мне никто не предлагал наружкой заниматься. А все алкоголизм! Серьезные люди уже всерьез не воспринимают.

— А что такое? — забеспокоился Котяныч.

— Да нет, ничего. Уже за собственными детьми слежку устраивают!

— Видишь, дело такое… У тебя детей нет, а если бы были, еще неизвестно, как все повернулось.

В голосе Котяныча прозвучала неожиданная печаль многодетного отца, хотя он не то что замужем никогда не был, я его и с девушками ни разу не видел. Может, шифруется…

— Не спорю. Завтра начинать?

— Шеф сроков не устанавливал. Ему главное, узнать. Сможешь завтра, давай завтра. Вот фотография, на обороте домашний адрес и телефон. Зовется Настей. Обычно из дома выходит в восемь и идет постигать премудрости госслужбы. А дальше разберешься.

— На машине возят или сама ходит? — уточнил я.

— Сама. Я ж говорю, шеф ее не балует. Как Золушку.

Я мельком бросил взгляд на фотографию. Во-первых, мельком, во-вторых, в темноте. Но мне и не было нужды внимательно рассматривать. Потому что Настю не так давно мне довелось увидеть живьем.

Знаете Проничева? Сергея Дмитриевича? Перед Новым годом он устраивал день рождения в «Отдыхе» с военным духовым оркестром и ансамблем балерин на роликовых коньках. Про духовую музыку-то давно известно, что он ее любит, одно время даже активно спонсировал джазовый ансамбль Толкачева, а про балерин точно не знаю, врать не буду. Да это и не важно. Мы с Проничевым никакие не близкие родственники, и я на день рождения попал случайно — друг позвал… Ладно, не друг. Подруга. Ничего особенного, можно сказать, почти деловая подруга… На празднике я Настю и увидел. Там и папа был, и мама, и дочка в кожаной мини-юбке и с такими дивными ногами, которым позавидовала бы любая дамочка из «Космополитена».