Дневник помощника Президента СССР. 1991 год - Черняев Анатолий - Страница 70

26 ноября

Подробности Н. Огарева.

Закоперщиком срыва был Ельцин. Принес кучу замечаний по проекту Союзного договора.

М. С. ему говорит: как же так, мы же прошлый раз все согласовали? Это наш с тобой проект был.

Е.: "Мало ли что… Время идет. В группах, в комитетах ВС обсуждали, говорят, такой проект не пройдет… Главный вопрос опять: не государство, а просто Союз… Или «конфедеративный Союз».

М. С. бросился опять доказывать. Его поддержал только казах, «вице» у Назарбаева, доктор, юрист, который и применил метафору из Маяковского «облако в штанах». Остальные стали жаться… Кроме Акаева, которому было неловко возражать: ведь М. С. только что был у него «в гостях».

Горбачев окончательно завелся. И спустя почти 3 часа сказал им: как хотите, я ухожу. Оставайтесь здесь без меня и решайте. Как решите, так и будет…

И ушел в свой кабинет.

Спустя час к нему явилась «депутация»: Ельцин и Шушкевич.

Е., воротя физиономию, чуть не отплевываясь (слова Грачева), произносит: «Вот пришли на поклон к князю, к хану…»

М. С.: «Брось, царь Борис, давай по делу…»

Вернулся к ним… И договорились о совместном заявлении, которое М. С. перед журналистами приравнял к парафированию.

Потом, на сверхзакрытом заседании, речь шла о том, как Ельцин будет осуществлять свою экономическую программу. Коллеги из республик уговаривали его: полегче, мол, ставишь нас в ужасное положение. Он им: мы и так опоздали, 16 декабря ввожу свободные цены.

М. С. реагировал вяло, только предупреждал о социальном взрыве.

Явлинский в докладе после реверансов насчет смелости Ельцина сказал: самый главный вопрос, что вы все будете делать после февраля, когда народ выйдет на улицы. До февраля идет инерционное «развитие» гибнущей старой системы. Но этого хватит только до конца февраля — потом крах. Вы готовы к этому, вы думаете об этом? Ответа ни от кого не последовало.

А вечером М. С., собрав помощников и советников поставил задачу: думать, что будем делать!

Вчера я долго разговаривал с Яковлевым, он вернулся из США… Пришел, сидели часа два друг против друга. Все перебрали… И главный наш вывод: нет альтернативы самостоятельному прорывному ходу России. Горбачевские усилия спасти Союз — безнадежные судороги.

И в общем-то все бы ничего, если б не Украина, не Крым, который невозможно отдать.

27 ноября

Встреча М. С. с японскими бизнесменами. Деловой разговор… Они знают о нашей промышленности больше, чем мы сами. Но собираются с нами «работать».

М. С. для мира все-таки остается лидером… И надо «сместиться» ему в своей президентской роли именно в эту сторону. Заняться мировыми и «духовно»-этичес-кими делами современности. А на «свое» посматривать отстраненно и время от времени предупреждать «об опасностях».

В этом духе я и провел совещание со своими консультантами: сказал речь, обменялись идеями, договорились, что они составят проект имиджа Горбачева с таким «смещением».

Красноречивый и не очень ясный, бурный Ермонский, деловой и осторожный Гусенков, активный и много знающий Палажченко, натужный Ковалев (сын), спокойный и скептичный Вебер, умничающий, наукообразный, самоуверенный, но, кажется, в самом деле «подготовленный» Кувалдин.

28 ноября

М. С. сегодня встречался с Эрнстом Неизвестным. Приглашение — «моя работа»… По закону парности — в No 10 «Вопросов философии» его статья…

Вместе с Эрнстом к Горбачеву пришли Ю. Карякин, А. Грачев, В. Игнатенко и я.

М. С. открылся до предела, будто в братском застолье. И политически кое-что сказал впервые… Назвал себя диссидентом с 1953 года. Эрнст с Юркой ввалились ко мне за 3 часа до встречи, и он был у меня интереснее, чем у М. С. Посмотрим, как отзовется эта встреча, которую зафиксировали десятки корреспондентов и ТВ-операторов. Говорят, Эрнст по выходе от М. С. был «с достоинством сдержан», без эйфории (сам я не слышал). Хотя даже для меня самораскрытие М. С. показалось необычным… А для «постороннего»? Ведь перед ним — «человек века», перевернувший мир!

М. С.: «Если ты (мне) напишешь обращение к парламентам, может, что получится…»

Спровоцировал с Андреем «реплику» в адрес Белого дома по поводу обещания США дипломатически признать Украину после референдума 1 декабря … МИД вновь оказался несостоятельным. (Э.А. + Петровский.)

29 ноября

День замечателен во многих отношениях. Утром я дал интервью «News week» — к обзорной статье к концу года — главным образом о мотивах действий М. С. с марта 1985 года по настоящее время… Об его «идейной» эволюции… Бил по мифам и примитивам, которые мне Фрэд Коллман подкидывал. Хотя он умный и осведомленный.

ВС СССР завалил чрезвычайный бюджет на конец года, и Госбанк закрыл все платежи: армии, чиновникам, нам, грешным. Остаемся без зарплаты.

Отправил М. С. «разработку» с рекомендацией — сменить свою роль в сторону международную, представлять свой мировой престиж внутри и тем держаться, не уповая ни на Союзный договор, ни на решения Съезда, его избравшего и подтверждавшего избрание после путча, ни на Конституцию СССР!

Написал ему проект обращения к парламентариям — чтоб ратифицировали Союзный договор, хотя сам не верю в это… Слова, однако, подобрал!

Эрнсту сказал, что разочарован его интервью: от него ждали поддержки М. С. «в этой ситуации», он нуждается в этом. Ответил: «Что ты, Толя, я не проститутка, я благодарен тебе, что ты меня с ним свел, а ему за то, что он был так открыт и искренен». Вот так-то!

Ельцин перевел в свою «юрисдикцию» и взял на свой кошт МВС (бывш. МИД). Петровский мне жаловался. Я ему «возразил»: у вас теперь есть Шеварднадзе, пусть он и «скажет» Ельцину!

То же, кажется, грозит и Минобороны…

А что делать? У России есть пока чем платить, а у М. С. нет ничего!

«Известия» сделали втык помощникам, зачем они от имени президента «обидели» Буша, который хочет дипломатически признать Украину. Риторический вопрос задает газета: «Кто это из помощников подсказал такое?» Подсказал Грачев, а я поддержал и сочинил сам текст.

Совести уже у Голембиовского нет.

1 декабря 1991 года

Зимой «не пахнет»… Все теперь не так. Вчера рассчитывал иметь спокойный на работе день. С утра занялся переделкой Обращения М. С. к парламентариям (о ратификации Союзного договора) взамен того, что дал ему в пятницу.

Но сообщили — едет, чтобы встретиться с Ельциным. Они просидели 4 часа (с ними Бурбулис и Гайдар). Речь вели о том, что, мол, нельзя же оставлять Центр без средств к существованию. До чего-то договорились…

Но еще в 18 часов в Ореховой комнате сидели эксперты и формулировали «документ».

Из МИДа (извиняюсь — МВС) позвонили: Буш хочет говорить с М. С. по телефону в 16.00. Я сообщаю об этом Горбачеву. Он: «Да зачем это?! Меня не будет… (подумал)… Пусть соединяют туда, где я окажусь».

Вот такая реакция: с одной стороны, сработал щелчок (наше с Грачевым сообщение ТАСС о намерении признать Украину), с другой — он был зол, обиделся… И ему неприятно было общаться с Бушем.

Ровно в 16.00 (никуда он не смог уехать) начался разговор. И М. С. в своей обычной «доброжелательной и открытой» манере стал «приветствовать» Джорджа… («дорогой» и пр.). Тот похвалил его за сделанное в отношениях между Азербайджаном и Арменией (решение Госсовета) и перешел к Украине. Долго объяснял в известном духе… М. С. в свою очередь внушал ему концепцию: «независимость же есть отделение», а отделение — это «Югославия в квадрате, в 10-й степени»! Буш был очень осторожен, дважды заверял, что он не будет делать ничего, что поставило бы Майкла и Центр в неловкое положение. Однажды даже произнес: «Это помешало бы процессу воссоединения Союза».

Было очевидно (он сказал, что тут же будет звонить и Ельцину), что его особенно беспокоит возможность «насильственных процессов» из-за Крыма, Донбасса. Упоминание М. С. этой проблемы сопровождалось репликой Бейкера (он, Скоукрофт и Хьюит были на параллельных аппаратах): «Да, да, это очень опасно…» Видно: Бейкер более свободен в суждениях, менее подвержен давлению всяких лоббистов, откровеннее!..