Гонка к Источнику (СИ) - Астаев Дмитрий - Страница 73

— А пошли вы… — затравленно прошипела Ильри. Обер-полковник пожал плечами, и не обращая внимания на слабое сопротивление, перевернул её на живот. Мол, я предупреждал…

— Руки подержи. — бросил он по-деловому, обращаясь к Прозао — А ты, душка, скажешь, когда дойдёшь до кондиции. Поехали.

Лийер грешным делом подумал, что Раласс хочет банально попользоваться пойманной «ласточкой», но всё оказалось гораздо проще. Куда именно надавил ей обер-полковник, было с позиции капитана не видно — закрывала широкая спина Прозао — но эффект получился потрясающим: Ильри заорала так, будто её заживо пропускали сквозь мясорубку.

— Маленькая шлюшка… — ласково протянул обер-полковник, убирая руку. Крик тотчас стих, и сменился неудержимым женским рыданием. — Ты что же думала, паразитка, что мы тут шутки будем с тобой шутковать? Не будем! — рявкнул он над самым её ухом, и повторил трюк. Когда звонкий вопль перерос в хриплый вой, он опять отпустил. Захлёбываясь слёзами, Ильри наконец сломалась:

— Хватит… — всхлипнула она — Не надо больше…

— Что говоришь? — хохотнул Раласс — Не над… Ах не на-а-адо! — протянул он с удивлением, и снова сделал ей очень больно. На этот раз, Ильри завизжала в полный голос:

— Хватит! Я всё скажу-у-у!

Скажу… кажу… Эхо ещё несколько секунд гоняло её возглас между деревьями, и когда оно стихло, безмолствие воцарилось невообразимое. Первым посторонним звуком бы заметно помягчевший голос Азъера:

— Вот видишь, Ильри? И стоило упрямствовать? Характер свой железный показывать? — офицер перевернул пленную на спину, и потрепал за бледную щёку — Смотри не ошибись, хорошенькая. Если начнёшь вилять… Если помедлишь с ответом хоть на секунду, если мне покажется, что ты что-то умалчиваешь, или тем более, говоришь неправду… То это, — он вновь проделал приём, вызвав ещё один короткий стон — покажется тебе лечебным массажем…

— Я хочу… Жить… — выдавила она, и расплакалась как маленькая.

— Жить? — усмехнулся Раласс без намёка на игру. Казалось, он искренне опешил от такой наглости. — А раньше чем думала, дурёха?

— Я… Меня заставили… — жалобно оправдалась Ильри, не прекращая лить слёзы.

— Я подумаю. — безразлично сказал Сибирь, и грубо сжал её подбородок большим и указательным пальцами — Но запомни, радость моя: соврёшь хоть в последней мелочи, и вопрос о жизни автоматически снимается с повестки дня. Я доступно выразился?

Ильри преданно закивала.

Сзади хрустнула веточка, и к виску каперанга прислонилось нечто жёсткое, холодное, и имеющее подозрительное сходство с пистолетным дулом. На миг, Шорл просто не поверил, что такое возможно — он тщательно осматривался десять секунд назад, и не заметил никого постороннего, да и звуки, вплоть до последнего момента, не вызывали ни малейшей тревоги. Пистолет, уткнувшийся ему в голову, словно бы вырос из под земли — другого объяснения Лийер не видел. Пересилив желание вздрогнуть, он медленно повернулся, демонстративно отводя свою руку с оружием в сторону. Наконец, увидев, кто незаметно зашёл со спины, он с облегчением усмехнулся.

— Делать нечего?! — громким шёпотом спросил он у Найца, подкравшегося совсем беззвучно. Профессионализм майора потрясал.

— А не надо на посту спать. Прирежут, и будут правы. — майор улыбнулся, убирая П-35 назад в кобуру, и сделал приветственный жест увидевшему его Ралассу — Раскололи? — тихо спросил он, обращаясь по-прежнему к Шорлу.

— На счёт «три.» — сказал тот с кривой улыбкой — Жить хочет — жуть как. Выворачивается теперь до донышка, стервочка, лишь бы отпустили…

— Ах вот что… Дамочкино признание слушаешь? — хмыкнул майор — А диверсантов кто будет ловить, часовой?

— Да какие тут диверсанты… Кроме тебя? — капитан махнул на Найца рукой. Отрицать, что пока к нему крались со спины, он был всецело поглощён лицезрением допроса, Шорл не намеревался — ведь это было чистейшей правдой. — Тут это… Девятым, кажись, кадланы закусили. Приходим, а его нет… Азъер говорит, узнаю подчерк.

Найц посмотрел на Лийера вопросительно — не шутит ли с ним каперанг? Поняв, что не шутит, помрачнел.

— Едрить колотить…

— Съездили на пикник, называется… Где остальные?

— Да подтянутся, что им будет? В городе довольно шумно, но на нас никто не подумал, выехали без проблем. — сообщил майор, и встал — Пойду к оберу…

Найц дошёл до центра поляны, перебросился парой фраз с Азъером, и сев на крыло «Лаозы», взял пример с Шорла и Алаза — принялся равнодушно наблюдать за тем, как Сабирь виртуозно вытягивает из Ильри нужные ему данные:

— Я ещё раз спрашиваю, паскуда, как они выглядели?! — прорычал Раласс, сжав ей нижнюю челюсть своей дублёной ладонью. Этот вопрос интересовал его особенно — он задавал его уже трижды.

— Я не знаю! — отчаянно завопила «подсудимая» — Я их никогда не видела, всё делалось через Молаша!!!

— Оглушила прям… — обер-полковник отпустил её мордашку, и шутливо потёр ухо — Хорошо, едем дальше…

Через десять минут, к месту посадки транспорта подтянулась последняя пара. Азъер к тому времени узнал всё, что хотел, и оперевшись теперь о борт самолёта, с нетерпением поглядывал то на часы, то на вконец раздавленную Ильри, сидевшую поджав ноги, и боясь обронить лишний звук. Выглядела она страшновато: кровь перестала течь из разбитого рта, и засохла на подбородке, свернувшись, и почернев. Одежда была растрёпана, и запачкана кровью, землёй, и потом. Проходи кто мимо, решили бы, что фемина побывала в руках маньяка, да вот незадача: посторонним здесь было взяться неоткуда, а все кто присутствовал, знали лучше.

«Интересно, что решил с ней делать Раласс?» — разговаривал сам с собой Лийер. За прошедшее время он переместился к самолёту, и также как и Найц, сидел на крыле. Сейчас в нём боролись противоречивые чувства, половина которых ратовала за немедленную казнь преступницы, а другая — за такое же немедленное помилование. Как говорилось в известной таллской поговорке, сердце судит душу, разум — последствия. Что было важнее для капитана, он и сам не знал — рассказ Ильри, будь он только правдой, озадачил бы не одного профессора философии… Но у Сабиря, похоже, имелся ответ на любой вопрос:

— Знаешь, что я решил? — спросил он, встав перед Ильри — Я решил тебя не убивать. Вообще пальцем не трону. Вместо этого… — обер-полковник порылся в кармане, и извлёк на свет знакомый полупрозрачный шарик. Завидев что ей уготовлено, метательница ножей бешено задёргалась, но куда там… Её сразу схватили Прозао с одним из осназовцев, и усадили на место. Тогда, прекратив сопротивление, Ильри обречёно уронила голову на грудь. Её губы мелко задрожали, а по щекам потекли горькие слёзы. — Как думаешь, что сделают хозяева с провалившимся агентом? Есть ли им разница, кого изучать? То-то же…Вот он, страшнейший кошмар любого вершителя судеб: оказаться на месте тех, чьи судьбы только что вершил…

— Я умоляю… Всё сделаю… — пролепетала женщина, желая встать на колени, но из-за связанных рук и ног, нисколько не преуспев — Ну нет, ну пожалуйста! Я… Я же вам всё сказала!

Но обер-полковник был неумолим. Не обратив внимания на жалобные стенания, он сел рядом с Ильри, и надавил ей на скулы, насильственно открывая рот. Женщина слабо задёргалась. Подержав её так несколько секунд, Раласс внезапно рассмеялся, и резко поднявшись, вернул телепортационный маяк обратно в складки одежды.

— Нет, я не буду этого делать. Очень хотел бы, да не могу… Не могу открывать себя раньше времени. — Азъер вздохнул, достал нож, и кинув на Ильри допускающий множество толкований взгляд, снова склонился к женщине. Посмотрел на лезвие, потом снова на зажмурившуюся от ужаса пленницу, и наконец, не проронив ни звука, разрезал скотч. — Катись-ка ты, Ильри, на все четыре стороны. Встала, и пошла.

Женщина поглядела на него с недоверием, но инструкции, скорее подсознательно, чем осознанно, выполнила в точности: поднялась на ноги, и медленно попятилась. Отойдя на несколько метров, развернулась, и продолжила путь уже быстрым шагом. Плечи были ссутулены — она явно ожидала выстрела в спину.