Правило Рори - Черняк Виктор - Страница 36

– …Забудьте термин «Старбрайт»… не называйте никаких военно-морских кораблей в сочетании с обозначением Г – Гринтаунский институт… не связывайте Г с испытательным бактериологическим центром… не упоминайте о Тихоокеанском проекте или транспортировке живых птиц ни при каких обстоятельствах…

Нам было известно, что должны делать в центре, или мы думали, что нам известно, но мы не знали, что делают военные в действительности, и никогда не спрашивали их.

Все догадывались, что военные готовят испытания биологического оружия в центральной части Тихого океана. Самые осведомленные полагали, что военные намерены испытать два боевых вируса – венесуэльский лошадиный энцефалит и лихорадку Кью.

Но их было три. Запомните, три вируса! Об одном никто не знал.

Рори. виделись искаженное болью и отчаянием лицо Джипси Гэммл, язычки пламени, дрожащие над свечами в полутемном соборе, и лица людей перед алтарем, которые хотели источать добро на глазах у бога, выйдя же за порог церкви, думали об испытаниях лихорадки Кью.

Лошадиный энцефалит? Лихорадка Кью?

– …Венесуэльский вирус чрезвычайно заразный! – лоб Найджела морщился, горизонтальные складки углублялись от напряжения. Рори видел, что он уже поражен старостью, ее вирус застрял внутри и проглядывает сединой, морщинами и в особенности усталостью глаз.

– …Возникает острый синдром, поначалу вроде гриппа – сильная головная боль, озноб, безудержная рвота… – Сэйерс не спускал глаз с лиловых занавесей, бывших лиловых, почти утративших первоначальный цвет под слоем въевшейся грязи: бывший лиловый рассматривал бывший Сэйерс, он уже не тот, не тот, каким попал на остров и встретил Эвелин; Найджел видел интерес и страх в глазах под медно-рыжими волосами, и толстяк сжимался, напоминая баллон, из которого выпускают воздух, щеки опадали, покрываясь голубоватыми тенями.

– …Лихорадка Кью – острое инфекционное заболевание, длится месяцами, хотя редко приводит к летальному исходу. Оба вируса испытывались в виде аэрозолей.

– А третий вирус? – это сдавленный голос Рори Инча. Мужчины сидят давно, и сумерки на улице становятся лиловыми и втекают через распахнутые окна вместе с запахами автомобильных выхлопов.

– А третий вирус? Третий?

Сэйерс видел Джона Бушмена – представителя военных, участвовавшего в проекте только раз, сейчас Бушмен ушел от дел, а тогда мотался между кораблем «Холл» близ острова, бактериологическим центром и военным ведомством. Бушмен никогда ничего не подтверждал и не отрицал и только улыбался, жутковато раздвигая губы. Сэйерс тогда пытался понять, что же творится, почему все делали вид, будто урагана не было и пробирки так и стоят целехонькие в штативах. Найджел даже добрался в столице до кабинета с табличкой «Консультант по оборонительной стратегии в области военного использования окружающей среды», и как раз после этого визита его разыскал Сидней и, не глядя в глаза, просил не совать нос в чужие дела.

– Вы читаете газеты? – Сэйерс ухватил пакет с картофелем и швырнул в урну, его бесили хруст и движение челюстей Рори. – В газетах все есть про третий вирус. Все! Запомните: всякие там африканские следы и обезьяньи версии – чушь! Они сделали это сознательно и ушли в кусты от ответственности. Я не хотел бы знать об этом, но, боже, что же мне делать, если я знаю! Они спокойны, все улыбаются и разводят руками. Уже умерли тысячи людей. Были документы в контейнере с двумя отделениями, его поместили в доме 1242 на двадцать четвертой улице. Что же мне делать, если я знаю это? Что?

Инч ослабил узел галстука:

– От этого умер Рок Хадсон?

Сэйерс кивнул, для него Хадсон был всего лишь очередной жертвой из тысяч и тысяч, жертвой, погибшей после Эвелин и опередившей его дочь. Для Инча Хадсон был любимым актером, и, как нередко случается, трагедия одного глубоко почитаемого человека произвела на Рори впечатление большее, чем тысячи безымянных трагедий. На центы, удержанные из молитвенных подношений Джипси Гэммл, Рори забивался в темень кинозала, отсмотрев чуть ли не пять дюжин хадсоновских фильмов. Для Рори Хадсон заменял отца, и, если мальчику нужно было принять решение, он мысленно представал перед Хадсоном и все выспрашивал и прикидывал, как быотнесся к этому кумир.

– …Не понимаю… как же это? – промямлил Инч и умоляюще посмотрел на Сэйерса взглядом незаслуженно поротого ребенка, тем взглядом, за который Джипси отвешивала Рори подзатыльники: «Нельзя так раболепствовать, малыш, понял? Нельзя! Не дай бог другие узрят твой страх, не отмоешься! Пусть у тебя каждая клеточка корчится в беззащитности, пусть нутро переворачивается от ужаса… виду не подавай, веселись, смейся, как тетя Джипси, иначе жизнь растопчет, перемелет в труху, сожжет и пепел развеет по ветру!»

– Как? – Сэйерс пожал плечами, лиловые сумерки умиротворили его, он готовился к встрече с Эвелин в лиловых краях, он не верил в загробную жизнь, но не верил и в бездонную мглу, которой будто бы завершится жизнь, должно быть что-то третье, промежуточное, иное, никем не предвиденное.

Инч скосился на пятно, въевшееся в шелк галстука: «Как же эти люди пошли на такое? Они же могли допустить, что вирус вырвется на волю и тогда… и они сами, и их близкие, и сотни тысяч ни в чем не повинных… может, Сэйерс напутал, может, он псих из тех, кто выглядит нормальней нормального, и как раз из-за безумия от него решили избавиться?»

Сэйерс с сожалением ощупывал взглядом Инча, напоминающего сейчас растерявшегося студента на экзамене.

– Вы поняли меня? – Сэйерс приподнялся, опираясь о стол, и стол накренился в его сторону.

– Третий вирус… лихорадка Кью – второй, венесуэльский энцефалит – первый, а третий… – Рори прикусил язык.

– Назвать? – Сэйерс вновь накренил стол. Медно-рыжий запустил пальцы в волосы и рванул голову вниз.

«Вот и все, – подумал Сэйерс, – смятение толстяка неподдельно, но вскоре пройдет, пройдет бесследно и жалость к другим, и останется только самое обыденное – зависимость одних от других: есть некто, поручивший медно-рыжему разобраться со мной. Вот и все».

Найджел без сожаления разглядывал Рори Инча: двое чужаков из враждебных лагерей, которых жизнь свела один на один.

…Как? Как же это?..

Не станет же Сэйерс рассказывать о военной лаборатории со степенью надежности Р4, разве вобьешь такое в эту крутолобую голову под медными волосами?

Костолом, что тебе скажет следующее: в стенах лаборатории со степенью надежности Р4 занимались испытаниями по генной рекомбинации в болезнетворных вирусах. Может, ты спросишь – как? Отвечу: разделяли на части молекулярные цепи живых клеток, а потом вновь соединяли эти части. Понимаешь теперь, отчего я молчу, что тебе мои откровения – набор слов? Но ты ухватил главное: то, чем захлебываются газеты мира, то, чем пугают с экрана телевизоров, сделали люди, сознательно, целенаправленно и, как всегда, не слишком озаботившись последствиями. Птицы послужили бы средством доставки. Птичьи векторы! Сэйерс увидел жену и дочь в лиловых накидках…

Важно сейчас только одно: медно-рыжий предложил Сэйерсу покончить с собой. Привел резоны: «Вам не спеша удастся уладить все дела, написать завещание, не выпадет дрожать в ожидании моего прихода, ждать пули круглосуточно – тяжелая ноша, вот я и решил предложить вам сделку в ваших же интересах, все произойдет безболезненно и достойно».

«Может, я ему должен заплатить?» – Сэйерс усмехнулся.

– Я подумаю над вашим предложением. И еще: я представляю, что вы рисковали в известном смысле и все же решили уберечь меня от худшего. Ваши услуги нужно оплатить? С деньгами у меня нет затруднений, а у вас, наверное, есть, судя по ремеслу. Номер счета и банк?

Инч собирался получить с Мелани Николей, с Роберта Капити, с Черил Уэстон и еще с троих, сразу уступивших давлению Инча, но то, что ему заплатит и сам Сэйерс, Рори в голову не пришло: он назвал счет.

Оба больше не проронили ни слова, и, выбравшись на улицу, разошлись в разные стороны.