Рассказы - Крапивин Владислав Петрович - Страница 68

Он вынул из кармана перочинный нож, открыл его зубами и принялся пилить тупым лезвием кабель, стараясь не думать о том, что висит в пяти метрах от земли. Славка всегда боялся высоты.

Он упал на четвереньки и сразу вскочил. Удар о землю оказался слабее, чем Славка ожидал. Только звенело в ушах и слегка болели отбитые ступни. Лезвие ножа захлопнулось само собой и глубоко разрезало палец.

- Ты что, оборвался? - послышался голос Тоника. - Ты жив?

- Жив,- сказал Славка, зажимая порез,- Спускайся. Я нашел табакерку...

Через полчаса, когда Славка рассказал о своем открытии, они расстались.

- Знаешь... ты хороший товарищ, - сказал Тоник чуть смущенно, прежде чем уйти.- Я бы здорово треснулся с крыши...

- Брось ты,- отмахнулся Славка. - Знаешь что? Оставь пока табакерку у себя. Завтра я зайду...

На следующее утро, придя к Тонику, Славка узнал о его несчастье.

- Эту историю во всех подробностях я узнал гораздо позже,- сказал Виктор, кончая свой рассказ. - На аэродроме Славка объяснил мне лишь самое главное. Когда он кончил, я задал вопрос:

- Табакерка у тебя?

Славка протянул мне ее и спросил в свою очередь:

- А теперь вы возьмете Тоника к морю?

Я не торопился с ответом, внимательно разглядывая его находку. Наконец сказал:

- Возьму... Но при одном условии: если ты отдашь мне эту вещь.

- Зачем она вам?- удивился он.

- Зачем! Для табака,- усмехнулся я.

Славка пожал плечами и, подумав, ответил:

- Берите.

- А Тоник согласится? Ведь вы ее вместе искали.

- Согласится. Ему что? Он и так счастливый.

- Это почему?

- Конечно,- сказал Славка.- К морю едет. Я бы за это что угодно не пожалел, не то что табакерку.

Тогда я и подумал: "Почему бы не сделать счастливым еще одного человека?"

Виктор затянулся трубкой и замолчал. Я с любопытством посмотрел на него.

- Твои сбережения на мотоцикл, верно, пошли прахом?

Он усмехнулся.

- Ерунда... Но если бы ты знал, чего стоило уговорить Славкиных родителей отпустить его со мной!

- Ты это хорошо сделал, конечно,- сказал я.- Но объясни, зачем ты отобрал у мальчишек дорогую им вещь? Маленький ты, что ли?

Виктор достал табакерку и подцепил ногтем пластинку медной защелки так, что стала видна ее обратная сторона. Я разобрал выгравированные на меди маленькие русские буквы: "фабрика И. Крамер".

- Каждую минуту ребята могли обнаружить клеймо и понять, что эта штука никогда не была в Австралии. Думаешь, это было бы для них лучше?..

Мы медленно шагали по берегу. Я продолжал разглядывать табакерку, а Виктор с равнодушным видом сосал трубку.

- Вот что!-сказал я, наконец. - Если ты боишься рака легких, то брось курить вообще. А табакерку отдай ребятам. Ты ненаблюдателен, иначе заметил бы, что замок сюда поставлен гораздо позже, чем сделана табакерка.

С этими словами я вытряхнул табак.

- Сумасшедший!- закричал Виктор.- Это "Золотое руно"!..

Однако я отмахнулся от него, потому что в этот момент заметил на внутренней стороне крышки искусно вырезанный, но уже почти стершийся маленький вензель: латинскую букву "N". И неожиданная мысль поразила меня.

- Ведь старик туземец говорил Смолину: "Норфольк"!- вспомнил я.

- "Норфольк"... Ну и что же?

* * *

Прошло два года. История с табакеркой стала постепенно забываться. И вот однажды, перелистывая вечером какой-то исторический журнал, я наткнулся на такие строчки:

"Пролив, отделяющий остров Тасманию от Австралии, носит имя Джорджа Басса. Вместе с лейтенантом Флиндерсом морской врач Басе в 1798 году обошел вокруг Тасмании на маленькой, водоизмещением в двадцать пять тонн шхуне. Это было великим открытием. Жители Сиднея восторженно приветствовали вернувшихся путешественников. Шхуна "Норфольк" была поставлена на вечный якорь в бухте Порт-Джексон и стала музейным экспонатом. Из ее деревянного киля выточили несколько табакерок. Эти вещи бережно хранятся владельцами. Ценятся они на вес золота..."

Дальше я не стал читать. Схватив журнал, бросился к моим друзьям.

- Так вот откуда наша табакерка...- задумчиво произнес Славка.

- Это-то мы узнали,- возразил Тоник.- Одно теперь неизвестно, как такая редкая вещь попала к старику?

Владислав Крапивин

КРАСНЫЙ КЛИВЕР

Рассказ

В час пятнадцать, как по расписанию, появляется Владька. Он ставит у порога измочаленный портфель и старательно трёт о резиновый коврик подошвы. На меня старается не смотреть.

- Зашёл бы сначала домой, - сдержанно говорю я. - Хотя бы пообедал.

- Потом, - отвечает он. - Ладно? Я немножко посижу...

- Ну сиди, - обречённо говорю я, прекрасно понимая, что работать до вечера уже не придётся.

Впрочем, первые минуты Владька добросовестно соблюдает тишину. Сидит на краешке стула и почти не дышит. Разглядывает книжные корешки в шкафу. А я, тоже добросовестно, склоняюсь над статьёй, которую обязательно надо сдать в редакцию к следующему вторнику.

Потом на пол падает жестянка. Я оборачиваюсь. Владькины большущие глаза виновато смотрят на меня из-под берета, который он забыл снять. Затем мы оба переводим взгляд на жестяную баночку - виновницу шума.

- Что это? - спрашиваю я (имеется в виду: "Что это за жизнь? Дадут мне, в конце концов, спокойно работать или нет?").

- Мазь. Чтобы горн чистить, - торопливо объясняет он и ногой, дотянувшись, придвигает жестянку к себе.

Владька - горнист. Сигналист сводного юнкоровского пионерского отряда "Стрела". В горнисты он попал не очень-то законно, потому что ещё не пионер. Но играет он чисто, весело, и ребята сказали:

- Ладно уж. Всё равно его скоро примем.

Скоро... А когда?

Неделю назад ему исполнилось десять лет. Торжественное обещание он выучил давным-давно. И законы пионеров знает, и вообще всё, что полагается. Не знает лишь, когда будет долгожданная линейка. Говорят - на днях, а точно никто не говорит. Только усмехаются. Что за люди!

Всё у Владьки есть: и форма (морского юнкоровского отряда) с золотистыми нашивками, и голубая пилотка, и значок горниста на воротнике. Но всё это не то. Не так. Потому что отряд - пионерский, а он, Владька, пока здесь без всяких прав. И стоит навытяжку, не поднимая руки, когда все салютуют отрядному знамени.