Япония, японцы и японоведы - Латышев Игорь - Страница 60

Японцам такой способ демонстраций известен исстари. В средневековье с возгласом "вассёй!" двигались по улицам и дорогам участники религиозных шествий. Такие обрядовые процессии в дни местных религиозных праздников можно видеть и в наши дни в японских городах и поселках. Но в массовых антиамериканских, антиправительственных выступлениях 1960 года японские патриоты вложили в старую национальную форму свое боевое содержание. В те дни участники шеренговых маршей наряду с криками "вассёй!", скандировали еще: "Киси - вон!", "Айк - прочь!", "Договор долой!"

Майские - июньские дни 1960 года были, пожалуй, самыми содержательными, самыми волнительными днями за все время моей корреспондентской работы в Японии. Во-первых, я с радостью и волнением ощущал себя непосредственным свидетелем разыгравшейся в Японии небывалой по масштабам и накалу политической бури, которая, как мне тогда казалось, была чревата революционными потрясениями в жизни изучавшейся мною страны. Во-вторых, я остро чувствовал общественную пользу своей работы, так как именно из частых публикаций в "Правде" моих корреспонденций узнавала в те дни советская общественность ранее всего о том, что происходило в Японии. В-третьих, меня вдохновляло ощущение своей сопричастности ко всему происходившему, так как не раз о публикациях в "Правде" моих материалов и тех оценок, которые там содержались, сообщалось в те дни и в японских газетах. Наконец, огромную радость доставляло мне и то, что события развивались в выгодном для Советского Союза направлении, а их ход и косвенно, и прямо подтверждал правоту наших негативных оценок тупой и бесцеремонной внешней политики правящих кругов США. Вот это ощущение радости от всего происходившего в Японии и важности моего личного вклада в освещение бурных событий, развертывавшихся у меня на глазах, резко повысило в те дни мою работоспособность: с утра и до вечера я либо ездил туда, где что-то происходило, либо читал японские газеты, либо искал встреч с японскими политиками, чтобы взять у них интервью, а в оставшееся временные просветы писал, писал и писал. Довольно пространные корреспонденции в Москву я отправлял тогда почти ежедневно, и большая часть из них публиковалась. А это еще больше окрыляло меня. Но постепенно усталость незаметно стала сказываться, и в конце июня все чаще появлялась потребность в передышке, все чаще на ум приходила мысль: "Когда же все это кончится? Когда же накал событий пойдет на спад?"

В июне 1960 года, в дни, предшествовавшие предполагавшемуся приезду в Токио президента США, Генеральный совет профсоюзов (Сохё) и другие профсоюзные центры страны наряду с уличными шествиями применили еще более сильное оружие протеста и давления на правительство - всеобщие национальные политические забастовки. Первая двухчасовая общенациональная политическая забастовка была проведена противниками "договора безопасности" 4 июня. Лозунги забастовщиков включали требование отставки кабинета Киси, роспуск парламента и отмены визита в Японию Эйзенхауэра. Ключом к успеху забастовки стало участие в ней рабочих коммунального транспорта, что привело в утренние часы к опозданиям и невыходам на работу рабочих и служащих большинства предприятий и учреждений страны. С рассвета у вестибюлей столичных вокзалов, на перронах и рельсах заалели знамена забастовщиков. Тысячи людей, то сидя на земле, то выстроившись рядами, пели революционные песни, слушали речи ораторов, скандировали лозунги "Киси - в отставку!", "Айк, поворачивай назад!" и т.п. Позади них на путях замерли в гробовом безмолвии составы электропоездов. Над закрытыми окошками билетных касс и у проходов к перронам столичных вокзалов, где я побывал утром того дня, включая Центральный токийский вокзал, вокзалы Синдзюку и Икэбукуро, были прикреплены одни и те же обращенные к пассажирам объявления: "Извините за беспокойство: в течение двух часов движение поездов прекращено. Мы бастуем в знак протеста против военного "договора безопасности" и приезда в Японию Эйзенхауэра. Пожалуйста, присоединяйтесь к нашему митингу!"

Я наблюдал за поведением пассажиров. Некоторые из них выражали недовольство, но большинство воспринимали эти объявления с пониманием, а кое-кто присоединялся к митинговавшим поблизости работникам транспортных учреждений. Нечто подобное увидел я в те утренние часы и в токийских торговых кварталах, где на несколько часов были закрыты тысячи магазинов и лавок. На их дверях владельцы вывесили обращения к покупателям такого содержания: "Просим покорнейше извинения: правительство Киси вынудило нас забастовать на два часа. Приходите, пожалуйста, позже. Будьте снисходительны к нам!" В Токио покинули аудитории и вышли на демонстрации около 6 тысяч профессоров и преподавателей университетов. А всего по стране число бастовавших в тот день японцев составило 5600 тысяч человек.

Всеобщая забастовка вызвала смятение и разногласия в правящем лагере. Наиболее влиятельная из японских коммерческих газет, "Асахи", назвала события 4 июня "крупнейшей забастовкой послевоенного периода" и констатировала сочувственное отношение к ней населения страны, проявившего "понимание вызвавших ее причин". Спустя два дня состоялось заседание нескольких оппозиционных Киси фракций правящей либерально-демократической партии. В принятой ими резолюции говорилось: "Организованность, с которой была проведена забастовка 4 июня, свидетельствует о критическом отношении здравомыслящих народных масс к кабинету Киси, и мы считаем целесообразным в данном случае отложить приезд в Японию президента Эйзенхауэра".

Но Киси и Эйзенхауэр, словно зарвавшиеся картежники, продолжали игру ва-банк. Американский президент ехал в Японию с поистине нелегкой миссией: достопочтенному гостю предстояло ломиться в двери, захлопнутые перед ним японской общественностью. "Мы не склоним голову перед международным коммунизмом!" - патетически заявил он перед отъездом из Вашингтона.

Американские и японские власти готовились к прилету Эйзенхауэра словно к большой десантной операции. Многочисленная группа охранников президента занялась изучением токийских улиц и переулков, мостов и площадей. В столицу стягивались из соседних префектур крупные полицейские пополнения. Пятнадцать тысяч солдат токийской дивизии армейских "сил самообороны" получили приказ подавлять демонстрантов, если полиция окажется не в состоянии сделать это сама. На трассу следования машин с президентом решено было стянуть тридцать восемь пожарных машин с брандспойтами.

В японской демократической печати эти меры были расценены как введение "военного положения" в столице. Но полицейские власти Японии и в этом случае в своих докладах правительству не решались гарантировать безопасность президента США.

При таких обстоятельствах 12 июня посол США в Японии Макартур встретился с Киси и потребовал немедленного прекращения антиамериканских демонстраций любыми средствами и любой ценой. В последующие дни полиция совершила налеты на помещения студенческих организаций и рабочих профсоюзов. На совещании депутатов парламентских фракций социалистической партии 14 июня представители правого крыла высказались за отказ от проведения демонстраций в Токио в день приезда Эйзенхауэра. В тот же день под давлением "умеренных" профсоюзных боссов руководство Генерального совета профсоюзов (Сохё) также стало обсуждать предложение об отмене массовой демонстрации в районе аэродрома Ханэда, приуроченной к прибытию американского гостя.

Но эти попытки сторонников "соблюдения порядка" в дни пребывания президента США в Японии не получили поддержки со стороны коммунистов, левых социалистов, а также в массовых организациях совместной борьбы, созданных к тому времени по всей стране в качестве местных отделений Национального совета борьбы против "договора безопасности", а к середине июня 1960 года в стране насчитывалось уже около 2 тысяч таких отделений.

В организациях совместной борьбы сливались воедино действия миллионов простых людей. В большинстве этих организаций основной движущей силой были местные ячейки коммунистической партии, хотя, как мне тогда казалось, под давлением руководителей КПЯ некоторые из местных активистов компартии проявили излишне придирчивое отношение к радикалам из числа массовых студенческих объединений, подчас некстати сдерживая их.