Япония, японцы и японоведы - Латышев Игорь - Страница 62

Сильнейшие отклики получили бурные события в Японии в нашей печати. Пожалуй, особо широкое освещение получили они на страницах "Правды". В номере газеты от 17 июня через всю третью полосу крупным шрифтом были набраны слова: "Позорный провал агрессивной политики империализма США. Эйзенхауэру - от ворот поворот. "Киси в отставку!" - требуют японцы". А под этими сообщениями рядом с фотографией, запечатлевшей столкновение студентов с полицией, под заголовком "Пламя гнева" была помещена моя большая статья с подробным изложением того, что произошло в Японии 15-16 июня. В те дни я был несказанно доволен как позорной отменой визита Эйзенхауэра, так и тем, что мои сообщения о всем, что предшествовало этой отмене, публиковалось без задержек и каких-либо сокращений, а это означало, что мои напряженные труды тех дней не пропали даром.

Вступление в силу нового "договора

безопасности" и отставка кабинета Киси

В те дни демонстранты в Токио чувствовали себя хозяевами улиц. Полицейские кордоны отступили с улиц во внутренние пределы парламентской территории, забаррикадировав въезды своими броневиками. Оборонительная тактика полицейских была продиктована боязнью властей нарваться на новые спонтанные взрывы массового недовольства. У парламентских ворот, неподалеку от которых 15 июня была убита в рукопашной схватке с полицией студентка токийского университета Камба Митико, был воздвигнут большой транспарант с портретом погибшей, а под ним с каждым днем все выше и выше подымались горы цветов и венков с надписями на траурных лентах: "Твоя смерть не будет напрасной!" Многотысячные колонны демонстрантов, приближаясь одна за другой к транспаранту с портретом, останавливались, а люди, находившиеся в колоннах, возложив цветы и венки, замирали на две-три минуты в скорбном молчании. Сколько сотен тысяч людей прошли в те дни перед парламентом установить невозможно.

Характерными были в те дни слова на плакатах демонстрантов: "Мы и есть безгласный народ!" История этой надписи такова. В одном из своих заявлений премьер Киси с присущим ему апломбом сказал: "Голоса демонстрантов на улицах - это голоса небольшого меньшинства народа - членов левых организаций. Я же повинуюсь воле безгласных народных масс, находящихся вне организаций и составляющих большинство населения". В ответ на эту пропагандистскую уловку на улицах в колоннах противников правительства появились тысячи представителей "безгласного народа" (домохозяек, школьников, крестьян и т.д.) с плакатами: "Киси, знай: мы тоже против договора безопасности!"

Политическая атмосфера в стране становилась все более напряженной по мере приближения 19 июня - дня, с наступлением которого "договор безопасности" мог считаться в соответствии с конституцией автоматически утвержденным парламентом, не будучи даже одобренным верхней палатой. Сорвать это фальшивое "утверждение" могли при таких обстоятельствах только немедленная отставка кабинета Киси и экстренный роспуск нижней палаты парламента. Этого-то и добивались силы оппозиции.

18 июня, когда остались считанные часы до момента автоматического "утверждения" договора парламентом, обстановка в японской столице достигла крайнего накала. В первой половине дня театром борьбы стали коридоры парламента. Депутаты верхней палаты от правящей партии решили было "утвердить" договор таким же сепаратным силовым путем, как это было сделано в нижней палате. Но дорогу в зал заседаний им преградили депутаты оппозиции. Прибегнуть к насилию с помощью полицейских лидеры либерал-демократов на сей раз не решились, учитывая и без того напряженную обстановку за стенами парламента. И поэтому, в конце концов, попререкавшись с депутатами оппозиции, не пускавшими их в зал заседаний, они удалились восвояси, а договор так и не получил утверждения в верхней палате. Политическое значение этого обстоятельства было велико. Что бы ни говорило японское правительство, а факт оставался фактом: в так называемом "утверждении" военного договора Японии с США, в конечном счете, приняли участие явное меньшинство депутатов обеих палат - не более 250 человек из 717. Уже одно это обстоятельство ставило под вопрос законность этого отвергавшегося народом договора.

Противники "договора безопасности" до самой последней минуты продолжали добиваться полного срыва его ратификации. Еще накануне вечером председатель социалистической партии Асанума Инэдзиро встретился с премьер-министром Киси и потребовал от имени народа, чтобы в течение ближайших двадцати часов было отдано распоряжение о роспуске парламента и выходе в отставку всего кабинета. Но Киси отказался это сделать. Тогда руководство Национального совета борьбы обратилось к народу с призывом ответить на это 18 июня еще невиданными по силе массовыми демонстрациями протеста. И это обращение получило горячий отклик у патриотов.

С утра 18 июня к парламенту стали стекаться потоки демонстрантов. По указанию демократических организаций в колоннах шли специальные дружины для отпора всевозможным провокационным действиям полиции и фашистских банд. На головах у дружинников были железные каски, а в руках - увесистые колья. Между колоннами двигались автомашины, на которых белели полотнища с красными крестами. Это ехали врачи, добровольно взявшиеся оказывать медицинскую помощь в случае нападения полиции на демонстрантов.

К вечеру в Токио возле парламента и резиденции премьер-министра собрались свыше 330 тысяч человек. Скопление людей в центре столицы было так велико, что движение колонн прекратилось. Слившись в одну плотную массу, демонстранты по указанию своих руководителей сели на дорогах и тротуарах, превратив площади и улицы в фантастический живой ковер. В ярком свете прожекторов причудливо смешивались на этом ковре белые пятна рубашек, черные точки людских голов и красные языки знамен. Все это гигантское людское скопище, казалось, вот-вот захлестнет и парламент, и резиденцию премьер-министра, и находившееся неподалеку здание американского посольства. Но это была не стихийно образовавшаяся необузданная толпа: организаторы демонстрации при помощи радио и микрофонов координировали действия гигантского скопища людей.

Напуганное масштабами этого выступления патриотов, правительство произвело "тотальную" полицейскую мобилизацию. На центральные улицы были стянуты свыше пятнадцати тысяч полицейских, многие из которых прибыли из других префектур. Одновременно были приведены в боевую готовность крупные подразделения "сил самообороны". Военные вертолеты зависли с угрожающим ревом над головами демонстрантов, посылая своему командованию сообщения об обстановке. Атмосфера была так напряжена, что организаторы демонстрации то и дело обращались к собравшимся с призывами строжайше соблюдать организованность и дисциплину, не поддаваться ни на угрозы, ни на провокации кого бы то ни было.

В двенадцать часов ночи, когда, по правительственной версии, состоялось автоматическое "утверждение" парламентом "договора безопасности", руководители демонстрации обратились к кипевшему в темноте людскому морю с призывом продолжать борьбу против военного союза Японии с США: "Борьба не кончается сегодня в полночь - она закончится лишь тогда, когда все американские базы будут ликвидированы на нашей земле!" Людское море отозвалось на этот призыв раскатистым гулом одобрения. Демонстрации в центре Токио продолжались всю ночь. Свыше десяти тысяч человек, самых стойких из демонстрантов, просидели на тротуаре у парламентских стен, пока не показались солнечные лучи нового дня.

19 июня коммунистическая и социалистическая партии, Генеральный совет профсоюзов и ряд других демократических организаций сделали заявления о своем непризнании нового "договора безопасности" и о твердом намерения продолжать борьбу за его ликвидацию. В подтверждение этого призыва Генеральный совет профсоюзов объявил 22 июня третью всеобщую политическую забастовку. И забастовка состоялась: в ней участвовали 110 отраслевых профобъединений, а также студенты всех высших учебных заведений страны. В общей сложности число участников этой массовой акции протеста составило 6200 тысяч японских трудящихся.