Иван Мореход (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 87

-- Не думаю, Хасан-бей. Против Османской империи им не выстоять даже в союзе с Испанией. Это они местных голодранцев смогли разбить, но войска повелителя обратят их в бегство. Да, их флот очень силен. Но войны, в конечном счете, выигрываются на суше, а не на море. А здесь у тринидадцев и испанцев нет шансов. Они взяли Алжир? Пусть им подавятся! Невелика потеря -- кусок пустыни. В конце-концов, эти алжирские шакалы сами напросились. Но дальше гяурам не пройти.

-- Я был бы только рад этому, Давут-бей, если мои предположения окажутся ошибочны. Но давайте не будем торопить события. Сейчас наша задача -- доставить важные сведения Кемаль-паше. А там уже он будет решать, что делать дальше...

Остаток дня прошел тихо. Никто "Аль Ясат" больше не беспокоил, стрельба в городе давно стихла, "Магеллан" улетел куда-то на запад, а тринидадские и испанские корабли не проявляли никакой активности. Хотя шлюпки между ними и берегом сновали весьма интенсивно. Что творится в городе, узнать больше не удалось. Но вот, когда солнечный диск уже почти коснулся горизонта, на "Варяге" начали выборку якоря, и вскоре он вышел из бухты в море. Сразу же после этого начали выборку якорей "Синоп", "Дмитрий Донской" и "Пересвет". Не прошло и часа, как эскадра из четырех мощных кораблей покинула Алжирскую бухту и направилась куда-то в западном направлении вдоль африканского побережья. Что вызвало заметное оживление в команде "Аль Ясат". Иван же внимательно смотрел в бинокль вслед уходящим кораблям и ждал. Голос боцмана отвлек его от раздумий.

-- Хасан-бей, гяуры ушли!!! Может быть, попробуем вырваться?

-- Обязательно попробуем, Мехмед-бей. Но не сейчас, а когда полностью стемнеет. Все боевые корабли тринидадцев ушли, остались одни "купцы". Не думаю, что там сильно утруждают себя наблюдением за рейдом. Про испанцев я вообще молчу. Тем более, наше место очень удачное. Раньше выход закрывали "Синоп" и "Варяг", а теперь с этого края рейда пусто. Очевидно, в море что-то случилось, раз тринидадцы ушли так поспешно. Но нам это только на руку.

-- Пойдем в Беджайю?

-- Да. Наша задача -- как можно скорее доставить сведения о сегодняшних событиях. Как знать, возможно от этого зависит нечто гораздо большее, чем простое усмирение алжирских бунтовщиков...

Когда небо потемнело, и на нем вспыхнули звезды, в сторону восточного берега Алжирской бухты медленно продвигалась еле заметная тень. Легкая "Аль Ясат" могла идти на веслах, поэтому Иван решил пока что повременить с парусами, чтобы не привлекать внимания. Команда очень осторожно гребла, старясь не шуметь, а он пристально вглядывался в ночную темень, стоя на руле. Вот остались за кормой последние корабли, стоящие на рейде. Впереди -- открытая водная гладь бухты. Вдалеке возвышаются мачты тринидадских "купцов", хорошо различимые на фоне звездного неба. Но вокруг тишина, нарушаемая лишь плеском весел и скрипом уключин. "Аль Ясат" берет ближе к берегу, чтобы затеряться на его фоне. Иначе, на ровной глади бухты ее обнаружить гораздо проще. Рейд со стоящими на нем кораблями удаляется все дальше и дальше. И вот, наконец, ночная тьма укрывает беглянку. На фоне темного берега обнаружить небольшую шебеку, идущую на веслах, невозможно. Но здесь подстерегает другая опасность -- можно запросто вылететь на мель. Поэтому на носу самый глазастый из матросов Бахир всматривается в ночную тьму, чтобы вовремя заметить опасность, а боцман Мехмед постоянно контролирует глубину лотом. Наконец-то расстояние до рейда увеличивается настолько, что уже невозможно будет разглядеть паруса в ночной тьме на фоне берега. И "Аль Ясат", подхваченная попутным ветром, выскальзывает из Алжирской бухты, превратившуюся в ловушку, и устремляется на восток. Туда, где ее ждут. Ждут и надеются на успех. И даже не подозревают, насколько все здесь изменилось в один день. Возможно, в Истанбуле этому сразу даже не поверят. Но жизнь расставит все по местам. История Средиземноморья снова сделала крутой поворот.

-- Хвала Аллаху, вроде вырвались!!! Ну и везучий Вы, Хасан-бей!

Иван улыбнулся. Голос боцмана, прозвучавший в ночной тишине, отвлек его от размышлений. То, что удастся уйти, он не сомневался. Адмирал Филатов не подвел, и их беспрепятственно пропустили. Но что же все-таки произошло на "Синопе"? Почему он так резко потерял сознание? Ни до попадания на "Синоп", ни после того, как его покинул, не было ничего похожего. Адмирал Филатов и генерал Туманов пришли уже позже, когда он окончательно пришел в себя. Даже если они характерники, то приложить к этому руку никак не могли. Лекарь пришел чуть раньше, и сам ничего не понял. Капитан Гарсиа? Но ведь он "прощупал" его душу еще на берегу, и не нашел ничего подозрительного. Диана? Хм-м... Диана... Он общался с ней очень короткое время. И, что греха таить, его гораздо больше интересовали ее прелестные ножки, чем душа... Но ведь когда он очнулся, постарался осторожно заглянуть ей в душу. И она сама была удивлена не меньше остальных... Странно...

- Везучесть везучестью, но ведь надо и самому стараться, Мехмед-бей! Нам повезло лишь в том, что тринидадцы неожиданно ушли. Но ведь надо было незаметно выбраться с рейда, уйти к противоположному берегу бухты, и выбраться из нее незамеченными. А в одиночку я бы это ни за что не сделал. И вот это -- наша общая заслуга. Как бы то ни было, мы вырвались из западни, и теперь нас не смогут обнаружить до самого рассвета. А за это время мы уйдем очень далеко. Так что, вперед, в Беджайю!

Глава 18

 Интерлюдия.

Средиземное море, неподалеку от Алжира, утро текущего дня.

Борт фрегата "Зееадлер".

Вильгельм Майер предпочитал сам вести астрономические наблюдения, чтобы быть уверенным в том, что его скороспелые офицеры ничего не напутали. На кораблях есть опытные моряки из французов и венецианцев, но он им не доверял. Причем, если бы его спросили, почему именно, то он бы не смог толком ответить. Но лягушатников и макаронников на своем корабле Вильгельм терпел, стиснув зубы. Поскольку деваться некуда. Тех германских офицеров, которые решили связать свою судьбу с морем, еще учить и учить. Вот и приходится поспевать всюду, как Фигаро. Но ничего, определенные успехи уже есть. А турки и арабы, как всегда, оказались достаточно предсказуемы. Не учит жизнь этих поклонников Мухаммеда. Неудивительно, что Османская империя, одно время подчинившая себе все восточное Средиземноморье, сравнительно быстро стала "Смертельно больным человеком Европы". И сейчас можно подстегнуть этот процесс, чтобы он прошел гораздо быстрее...

Взяв высоту звезд секстаном в утренних сумерках, капитан Майер уже собирался пойти в каюту и заняться вычислениями, чтобы нанести точку на карту, как неожиданно в предрассветной мгле прозвучал грохот далекого выстрела. Спустя короткое время грохот повторился, а потом стало ясно -- где-то поблизости идет бой, ибо выстрелы следовали один за другим с небольшим интервалом. Вахтенный офицер лейтенант Гофман пытался рассмотреть в бинокль происходящее, но ночная тьма еще окончательно не рассеялась и не позволяла эта сделать. Вахтенные сигнальщики пытались сделать то же самое, но и они не преуспели в этом.

-- Герр капитан, Вы слышали?

-- Да, герр Гофман. Судя по всему, мы опоздали. И турецкий султан решил сам примерно наказать своих нерадивых подданных.

-- Вы хотите сказать, что пришла мощная турецкая эскадра и устроила побудку нашему дорогому другу Ахмеду?