Невеста чудовища (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 41

- Я хочу сам искупать тебя, - услышала как сквозь вату, его глухой, хрипловатый голос.

Подхватил на руки и понес. У самой ванны поставилеена бортик и снял с себя последнюю одежду. Снова взял на руки и вместе с ней вошел в воду.

А дальше Геста уже почти не воспринимала реальности, потому что были прикосновения, от которых кружилась голова, закрывались глаза, а с губ рвались невольные стоны. Его сладко жалящие поцелуи и шепот в ушах.

Он говорил что-то, шептал, его голос как волшебная нить, вел ее.

Геста не слышала, только чувствовала.

***

Да... Пусть говорит еще... Ей бы руки поднять, коснуться его в ответ, но нет сил.

Тяжелым густым медом наполнилось все тело. Не вырваться из сладости его, не выдохнуть блаженный яд из легких, не открыть глаза...

- Я не оставлю в тебе своего семени, - его голос вибрирует. срывается от дрожи.

Она дрожит в ответ.

- Моя?

Кивает. Все и так на пределе, плывет, теснясь радужными пятнами перед глазами. Первые осторожные толчки... А дальше ее просто уносит вихрь.

***

Потом Геста долго обнимала его большое сильное тело, тесно прижавшись, обхватив руками и ногами. Закрыв глаза, прислушивалась к ощущениям. К счастью, блаженному свету, поселившему глубоко внутри.

Ну вот и все. Теперь они муж и жена.

Было немного больно, но только сначала. Все-таки... Он же такой большой и неутомимый.И такой нежный... Геста покраснела и хихикнула, уткнувшись носом в его мокрое плечо. Ее чудовище.

На задворках сознания промелькнула мысль о той женщине, что кричала ей в лицо гадости. Шевельнулась было ревность, заставив на миг нахмуриться, но тут же утихла. Только ее чудовище.

А Зэйн сидел на краю ванны, держа ее за спину. Гладил, касался губами ресниц.

- Представляешь физиономию Гелсарта, когда он узнает? - проговорила она наконец.

Он сначала напрягся, а потом сжал ее крепче и затрясся хриплым смехом.

глава 37

Сейчас Зэйн был переполнен. Его распирало от невероятной гордости и ощущения победы, богатства, всесилия, власти на миром. А все это заключалось в душе девочки с чистыми светящимися глазами, сумевшей увидеть в нем, в чудовище, что-то хорошее. И в ее хрупком золотистом теле, которое он держал в руках, боясь сжать посильнее - сломается.

Но, вот же чудо-то какое...

Не ломалось! Ему ведь даже не пришлось сдерживать себя, хотя он и адски боялся навредить ей своей необузданной животной грубостью. И потому сначала сам себе давал команды, так было легче - пределы, которые нельзя перейти. А потом все пределы вообще слетели к чертям, осталось чистое, ослепляющее наслаждение.

Наверное, все просто. Она его свет, его солнце, и все это время шел к ней из своей беспросветной тьмы. Зэйн сжимал ее в объятиях и смеялся. Она сказала:

- Представляешь физиономию Гелсарта, когда он узнает?

Смеялся впервые по-настоящему, как счастливый человек, наконец-то дорвавшийся до свободы. И да, Геста была права, они сделали это.

Сделали Гелсарта в очередной раз.

Пусть теперь приходит и давится злостью. Зэйну было плевать. Геста его жена.

Однако смех еще звучал, а в душе кольнуло. Долго ли продлится его счастье? Ведь по острию ножа ходит. По лезвию. Чего стоило в последний момент сдержаться и выплеснуться наружу. Зэйн сжал зубы, ощущения снова накрыли его с головой, прокатываясь по телу волнами. Блаженной сытости как не бывало, он был готов. Горел для нее, кипел лавой изнутри. Но ей же больно. Наверняка.

- Геста? - легко прикоснулся губами. - Ты как? Я был груб. Тебе больно?

Почувствовал плечом ее улыбку.

- Не-а-аа, - покачала головой она.

Не поверил, заглянул ей в лицо. Хитрая улыбка, глаза сияющие и чуть пьяные, из них на него брызжет пережитыми эмоциями, наслаждением, счастьем. И от этого хмельного взгляда его снова повело. А она еще и ерзать начала.

- Геста? - выдавил через силу. - Что ты делаешь? Тебе же будет больно.

- Мм? Ты забыл, что я целитель? - тихонько хихикнула она.

И стала гладить его по плечам своими тоненькими ручками-веточками, пробовать на вкус губами. И тут уже пределов разумного снова не стало.

***

Как они потом выбирались из той ванны, как он заворачивал ее шершавой мягкой простыней, нес, не спуская с рук, в постель, все это для Гесты уже прошло словно в каком-то полусне. Единственная реальность - его смуглое тело, гладкое, красивое, налитое силой для нее.

Ее чудовище.

Неутомимый, ласковый, горячий, нежный. А руки у него такие... руки словно сами знают, где надо прикоснуться, чтобы она задрожала и, как натянутая струна, зазвенела стонами, как виуэла. Губы сладкие, жаркие, жадные. Он ее стоны пил, и от его голодных поцелуев огонь бежал под кожей. Гладил, шепча невнятное, сжимал до сладкой боли, наполнял собой, окружал собой, дарил счастье.

И насытиться этим невозможно. Это - все равно что дышать.

***

Спустя время. уже после того, как счастливые влюбленные наконец уснули в объятиях друг друга на своем ложе из белых шкур, вдруг ярко засветился в синеватом магическом свете браслет на руке девушки.

Бело-золотые сполохи света от древних рун на его пластинах вспыхнули в пространстве, переливаясь с голубым сиянием бусин. А потом свились в спираль и исчезли, рассыпавшись искрами.

Будто подали кому-то далекому знак.

глава 38

Весь этот день они ехали быстрой рысью. Наставник только и делал, что погонял коня, и вообще, вид имел такой целеустремленный, как выпущенная из лука стрела. Движения, собранные, четкие, скупые. Одно сосредоточенное лицо чего стоило. Взглядывая на него исподтишка Солгар отмечал и странный сухой блеск глаз, и сведенные брови, и жесткую складку губ. А моментами Лесарт и вовсе уходил в себя, словно прислушивался к чему-то.

И ведь, что интересно. До того они вынуждены были ехать шагом по изрытой колдобинам лесной дороге, цепляясь чуть ти не за каждый куст. А сейчас дорога как будто сама ложилась под ноги коней, а препятствия огибались легко. И скорость. Они явно двигались быстрее, чем способны обычные кони.

Уж своего-то белогривого царевич знал. Любил и берег как друга. И откровенно беспокоился, что в таком темпе загонит коня, однако белогрив шел ровно, без устали, и даже не был в мыле. По некотором размышлении Солгар пришел к выводу, что это магия.

Он, конечно, был удивлен, но даже не пытался расспрашивать Лесарта. По опыту знал, что тот снова начнет отвечать вопросами на вопросы и еще больше запутывать и без того малопонятное для восприятия. А в очередной раз почувствовать свою умственную ущербность рядом с этим человеком царевичу не хотелось. Поэтому он принял все как есть и постарался восполнить недостаток знаний наблюдениями и анализом.

Вот, например. Сейчас он был почему-то уверен, что Лесарт в какой-то момент просто «открыл» им путь. Он помнил, как наставник рассказывал, что Гелсартовы воины, когда приходят за ежегодной данью, преодолевают дорогу до Белора за три дня, потому что Гелсарт открывает им путь. Лесарт, стало быть, тоже так умел. Ну да, он же маг.

Вопрос в том, почему он делал этого раньше?

Они плелись по всем этим деревням, постоялым дворам, степным и лесным дорогам, застревая везде, как водовозные клячи. Впрочем, Солгар и тогда подозревал, что Лесарт делает это умышленно, словно ждет чего-то. Сегодня он в этом убедился.

Наставник быстро, по-военному поднял его затемно с лесной ночевки, а потом они погнали коней без остановок. Солгар вспомнил кое-что и мстительно взглянул на Лесарта. За все время один раз только разрешил на десять минут тормознуться в лесу, потому что царевичу необходимо было. э... ну, в общем, было надо. И то, над душой стоял, все спрашивал, не заканчивает ли он. Сомнительное удовольствие, однако.