Ночь Охотника - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 48

Далия почувствовала, что ноги ее оторвались от земли. Она увидела, как женщина-драук падает, подогнув под себя паучьи лапы, от удара посоха тело монстра как будто плавилось, и лицо твари исказила мучительная предсмертная гримаса.

Волна прокатилась дальше, вверх по склону, расшвыряла магов-дроу, и Энтрери с Тиаго, сражавшиеся у дверей «Приюта каменотеса», тоже взлетели в воздух. Йерринине, находившийся дальше по улице, покатился по земле, издавая пронзительные горестные крики, ведь только что у него на глазах погибла его возлюбленная Флаввар.

Далия неловко упала на камни лицом вниз. Она вывихнула щиколотки, ударилась коленом. Эльфийка еще успела приподнять голову и увидеть сидевшую на дороге Амбру, всю в синяках и ранах; дворф уставилась перед собой с бессмысленным выражением на лице. А потом на лице Амбры отразился дикий ужас. Далия, обернувшись, увидела, что второй драук – мужчина – подобрался к ней, а в следующее мгновение голова ее словно взорвалась, она как будто ослепла и полетела в черную бездну.

Первобытное нежелание сдаваться и упрямство двигали Артемисом Энтрери. Он находился на крыше, извивался, пытаясь высвободиться из клейкой паутины щита Тиаго Бэнра, а остальной мир будто вращался вокруг него. И со своей крыши Энтрери увидел, как упала Далия. Эльфийка лежала на земле, а над ней стоял огромный драук.

У Амбры дела шли не лучше. Дворф сидела на земле, явно оглушенная, а чудовищная тварь приближалась к ней.

И Энтрери охватила ярость и ненависть к врагам. Ему удалось упереться в крышу ногой и обрести некое подобие равновесия, и с вызывающим ревом он стремительно поднялся, увлекая за собой Тиаго. Напрягая все силы, Энтрери развернулся вокруг своей: оси и отшвырнул дроу прочь. В этот момент магический щит отпустил его, он пошатнулся и едва не полетел вниз следом за Тиаго.

Но быстро выпрямился, развернулся и бросился бежать к дальнему краю крыши.

Очередной дротик попал в него, затем еще один, а потом Энтрери накрыл целый дождь выпущенных из арбалета снарядов, они впивались в тело, жалили его, и яд проникал в его кровь. Руки его отяжелели, перед глазами внезапно возник туман, уши заложило, и он понял, что проклятые дроу уже близко.

Он из последних сил бросился к краю крыши, а возможно, просто упал, потому что ноги у него тоже онемели.

Протянул руки, словно пытаясь подтянуться и броситься вниз.

Но дело было не в том, чтобы упасть. Он побежал прочь, даже не надеясь на спасение, потому что знал: от этих дроу уйти невозможно. Но он мог еще спасти свой кинжал.

Он просунул руку под свес крыши, ухватился за него и аккуратно засунул кинжал под стропила, а затем перевесился через край, просто отпустил руки и тяжело рухнул на землю.

Несмотря ни на что, Энтрери упрямо поднялся и, покачиваясь, побрел между домами, петляя по переулкам, и издевательский смех дроу преследовал его. Наконец, решив, что он увел врагов достаточно далеко от своего драгоценного оружия, Энтрери остановился и развернулся к преследовавшему его Тиаго Бэнру.

Ассасин провалился в забытье еще прежде, чем аристократ-дроу приблизился к нему. Яд наконец одолел человека и лишил его сил и способности что-либо чувствовать.

Он услышал, как Тиаго Бэнр окликнул его – по имени! – и это удивило его, показалось странным и нелепым, но он не мог сообразить, почему. Далия ощущала жар, слышала непрекращающийся звон металла о металл. Она поняла, что стоит, но не могла быть в этом уверенной, и не могла понять, как она вообще сумела встать на ноги, потому что не чувствовала их.

Она ощутила, что какой-то предмет прижат к ее щеке – может быть, это была плоская сторона клинка.

Эльфийка открыла глаза и сразу же узнала место, где находилась; точнее, поняла, что бывала здесь прежде, но не могла вспомнить, когда и что же это за помещение. Она вспомнила взрыв на улице, вспомнила, как Игла Коза выпустила смертоносный заряд магической энергии. Она снова увидела перед собой женщину-драука, ее скрюченный обугленный труп.

Поморщилась, воссоздав в памяти испытанное затем ощущение – будто взорвалась ее собственная голова, – и громко застонала при мысли об Эффроне, ее сыне, погибшем у нее на глазах. Она пыталась спасти его, но не смогла.

– Добро пожаловать обратно, – донесся до нее знакомый голос, и звук этого голоса заставил Далию осознать, где она находится, и вернуться в реальный мир.

Не отрывая щеки от металлической полосы, прижатой к ней, она покосилась и увидела говорившего – Артемиса Энтрери.

Он был подвешен к потолку в металлической клетке, походившей скорее на гроб из широких металлических пластин; этот «гроб» не давал ему шевельнуться и вынуждал стоять на ногах.

Как и клетка Далии.

– Опять нас поймали, – услышала она Энтрери, и в голосе его не было никакого выражения. Казалось, человека охватило равнодушие, он даже не старался выразить тревогу и озабоченность их положением.

Далия поняла, что они находятся в Гаунтлгриме, в самой Кузне, и подвешены всего в нескольких футах над полом. Рабы-гоблины суетились вокруг горнов разного размера, катили тележки с железным ломом, тащили бруски металла, которые предстояло обработать, а ремесленники-дроу около наковален и поддонов занимались своим делом.

Далия попыталась повернуть голову, чтобы взглянуть на Энтрери, но клетка была настолько тесной, что у нее ничего не получилось. Однако когда женщина пошевелилась, клетка начала раскачиваться и немного повернулась, но прежде чем она развернулась обратно, Далия успела заметить чуть дальше третью клетку.

– Эффрон, – в безумной надежде прошептала она.

– Это Афафренфер, – поправил ее Энтрери. – Хотя, вообще-то, я думаю, он давно уже мертв. С тех пор, как я очнулся, прошло несколько часов, но он не шевельнулся и не издал ни звука.

– Но зачем тогда они притащили его сюда? – возразила Далия.

– Наверняка для того, чтобы пытать нас. – Последние слова ассасина сменились стоном боли – какой-то дроу подошел к его клетке и просунул в щель между железными полосами раскаленную кочергу. После этого дроу приблизился к Далии и небрежно ткнул ее кочергой в щиколотку.

Женщина пронзительно закричала.

Но никто в кузнице – ни гоблин, ни дроу – не обратил ни малейшего внимания на ее вопли. Когда боль немного утихла, она снова посмотрела на Энтрери и ухитрилась заставить клетку повернуться. Но ассасин лишь покачал головой.

Далия вспомнила, что ему уже доводилось оказываться в подобном положении: он был пленником дроу в их мрачном городе, Мензоберранзане. Он рассказывал ей кое-что о тех временах и намекал на нечто гораздо худшее. Как-то раз он сказал, что предпочитает умереть, нежели снова попасть в лапы к темным эльфам.

Далия лишь поморщилась, размышляя об этих зловещих словах, потому что она была эльфийкой, а дроу считали эльфов злейшими врагами.

Она знала, что ее замучают до смерти, и, скорее всего, пытки будут продолжаться много лет.

Четыре змеи плети Береллип Ксорларрин взметнулись и впились в тело, находившееся в клетке, вонзили зубы в ноги жертвы, рвали кожу, но, увы, Афафренфер не шевелился.

– Ваш друг мертв, – объявила Береллип, обращаясь к Энтрери и Далии, подошла и остановилась так, чтобы оба пленника могли видеть ее. – Ему повезло.

Она задрала голову, посмотрела на Энтрери и зловеще ухмыльнулась:

– Значит, ты из Бреган Д’эрт? Больше ничего не хочешь добавить к своим лживым россказням? Ведь именно они, твои якобы союзники, сообщили нам о вашем возвращении.

Энтрери не ответил.

– Мы узнаем, где вы были последние двадцать лет, не сомневайся, – продолжала жрица. – А потом ты умрешь. Какой именно смертью – это в некоторой степени зависит от тебя. Расскажи мне, где прячется Дзирт До’Урден.

– Я не знаю, – ответил Энтрери и бросил взгляд в сторону. Пара мужчин-дроу направилась к клетке Афафренфера; один возился со связкой ключей, словно они собирались извлечь труп.