Всё как есть - Меркина Ирина - Страница 55

Костя выглядел озадаченным. Я поняла, что он ищет повод, чтоб деликатно мне отказать, не обидев. Помимо наших личных отношений, есть еще интересы дела, то есть рекламного фильма, качество которого во многом зависит от меня. Деньги деньгами, но хороший менеджер никогда не станет портить отношения даже с временными партнерами…

— Понимаешь, Котенок, — задумчиво сказал он.

Мы уже перешли на ласковые прозвища! Плохой знак.

— Понимаешь, у нас есть такое правило. Секретное, это ни в коем случае не должно прозвучать в вашем фильме. Ну, в общем, все, кто у нас работает, — бывшие наркоманы, или члены их семей, или, как бы это назвать… Люди, пострадавшие от наркозависимости своих близких. И при всем уважении к твоей маме, которая, несомненно, хороший специалист…

— Побойся бога! — воскликнула я, больше всего опасаясь, что в этот момент войдет Брянский или зазвонит чей-то телефон. — Прямо перед тобой сидит человек, пострадавший от наркозависимости своих близких, то есть твоей. А мама — член моей семьи. И тебе этого мало?!

— Да? — он растерялся, но как-то радостно. — Знаешь что? Надо это обдумать. Ты, конечно, права. Я тебе пока ничего не буду обещать, но я над этим подумаю. Дай-ка мне телефон твоей мамы…

Нет уж, только не это. Через пару недель, когда господин менеджер вспомнит о своем обещании и наберет мамин номер, она смущенно заверит его, что не стоит беспокоиться, Катюша совершенно напрасно завела этот разговор, ей очень неудобно и так далее, и тому подобное.

— Я позвоню тебе сама, Костя. Скажи мне твой телефон.

Впервые я назвала его по имени. И он как-то сразу сдался, кивнул, продиктовал мне номер, зачем-то снова вынув свой хитрый «Samsung». Впрочем, понятно зачем — похвастаться. Все же будущее — за техносексуальностью. Раньше крутые мачо играли перед дамами своими накаченными мускулами, теперь — мобильниками.

Ладно, пусть играет. Главное — лед тронулся. Я допила коктейль и отказалась от витаминного салатика, хотя с утра ничего не ела. Наверное, дыхательная диета уже действовала.

Мы распрощались с Костиком, и я пошла искать Брянского. Оказалось, он загнал в просторную сауну всех имеющихся в наличии сотрудниц и снимал их сквозь клубы пара. Заглянув за деревянную дверку, я услышала заливистый смех и игривый баритон Володи. Оказавшись в парной, он снял операторскую жилетку и рубашку, оставшись в желтой футболке, которая обтягивала его мощные плечи. Размеры сауны позволяли даже расхаживать по ней, и Брянский расхаживал, подшучивая над девушками, а они в ответ хихикали и выставляли голые коленки. Полки светились от блестящих глаз и зубов. Неужели эти длинноногие загорелые манекены — бывшие наркоманки, или как это у них формулируется? Пострадавшие? А моему супермену, в довесок к его плечам, никаких навороченных мобильников не требовалось — его вторичным техносексуальным признаком была видеокамера такого размера и с таким солидным объективом, что любой Ален Делон умер бы от зависти. И насколько я успела его узнать, Володя не раздумывая пустил бы в ход все свое техно- и просто сексуальное оборудование, если бы этого требовали интересы дела, то есть съемки, проекта и все такое.

Считать ли мне себя при этом лицом, пострадавшим от трудозависимости близкого человека? Я закрыла дверь и отправилась в вестибюль ждать своего продюсера в обществе молчаливого охранника (зависимый или пострадавший?). Девушки на ресепшене не было — наверное, она тоже хихикала в сауне перед Вовкиным объективом.

Через полчаса он вышел распаренный, слегка растерзанный и довольный по уши. Девчонки все-таки заставили его раздеться и попариться, объяснил он на ходу, загребая меня одной рукой в фарватер своего движения: пора, пора! От массажа он отбился, достаточно, что я получила свою порцию оттяга. Надо будет прийти сюда еще разик, но это, наверное, уже без меня. В самом деле, зачем я нужна?

Разозлившись, я ответила, что все равно приду на дыхательную диету, потому что она замечательно влияет на мое самочувствие, да и Володе бы не помешало подышать разреженным воздухом.

— А что, я опять растолстел? — озабоченно спросил Брянский, пытаясь оглядеть свою фигуру без зеркала. — Да, до этого красавца, твоего друга детства, мне далеко.

Неужели ревнует?

Мы вышли под холодный моросящий дождь, который готовился разродиться снегом. Уже почти стемнело, хотя было едва ли четыре часа. Дул противный ветер, хватал меня за ноги, оголенные коротким красным платьем. Какого черта я должна ходить в нем в такую погоду?

Володе было не до моих ног — он мчался к джипу, пряча под полой куртки камеру, чтоб не промокла. В этот раз мы приехали на разных машинах. Я остановилась у своего «ситроенчика», получила от Брянского прощальное бибиканье и в ответ вряд ли успела бы помахать, даже если б захотела. Он уехал в Останкино, будет смотреть отснятое, планировать завтрашние съемки, которые пройдут уже без меня. Зря я, что ли, столько ныла, что у меня невозможное количество дел и этот рекламный проект ломает мне все планы. Вот и донылась. Брянский будет заканчивать его без меня, в компании длинноногих загорелых девушек, успешно излечившихся от наркозависимости.

Может, тоже подсесть на какую-нибудь дрянь? Или впасть в депрессию? Или уморить себя невозможной диетой, чтобы все меня жалели, лечили, обхаживали и звали на интересную работу?

С этими мрачными мыслями я ехала в магазин (а куда мне было ехать?). Но оздоровление не прошло даром. На полдороге мне пришла в голову гениальная мысль — организовать клуб нормальных людей. Не анонимных алкоголиков, не откровенных наркоманов, не любителей пива, не матерей-одиночек, а обычных людей, которым никто не сочувствует, потому что у них на поверхностный взгляд все в порядке. На самом деле у них полно своих проблем, которые приходится решать в абсолютном гордом одиночестве. И вот этим людям очень даже стоит объединиться и помогать друг другу.

В магазине я выбрала в талисманы нового общества веселого снегиря из папье-маше и ваты, но у меня его тут же купили, а он был последним. Я позвонила в Ригу и в Салехард, где жили мои любимые поставщики, сделала новый заказ, велела Алене в свободную минуту распаковать полученные коробки с рождественскими ангелочками и елочными композициями и сделать перестановку к Новому году. Скоро ведь Новый год, скоро все будет по-новому! В общем, настроение исправилось.

Я выждала несколько дней, пока Брянский закончит свои съемки в «Эоле», и только после этого пришла на дыхание в барокамеру. Костя пресек мои попытки заплатить за курс, после сеанса выпил со мной фито-коктейль, обнадежил меня решением поговорить с моей мамой и пригласил поужинать. Меня, а не маму.

Я отказалась, сказав, что от разреженного воздуха у меня совершенно пропал аппетит, и это очень кстати, потому что я давно борюсь с перееданием. И что его друзья из американской группы абсолютно правы — я слишком боюсь его зависимости, я не могу о ней забыть и могу снова его спровоцировать. Он, кажется, обиделся — не на мой отказ, а на упоминание зависимости и американской группы. Хотя я всего лишь повторила его слова.

ДЕКАБРЬ

Код Донателло

Первые рецензии на книгу американского натуропата Питера Д’Адамо «4 группы крови — 4 образа жизни» появились еще в начале 1990-х. К моменту выхода книги на русском языке ее уже вовсю называли бестселлером. Ведь в ней представлено новое уникальное направление в диетологии — определение диеты по группе крови. Автор утверждает, что, выбирая пищу и образ жизни с учетом показателей группы крови, человек достигает идеального веса, улучшает здоровье и замедляет процесс старения.

Свое открытие Питер Д’Адамо (Peter J. D’Adamo), по его собственному признанию, сделал, опираясь на исследования своего отца, тоже доктора-натуропата Джеймса Д’Адамо (Games D’Adamo). Отец и сын старались доказать, что на рубеже XX–XXI веков иммунная и пищеварительная системы человека сохраняют предрасположенность к тем же продуктам, которые когда-то употребляли его предки. Следовательно, химическая реакция между кровью и поедаемой пищей является неотъемлемой частью генетического наследия. Питер Д’Адамо около десяти лет прорабатывал эту тему со своими студентами, изучил тысячи научных статей и отчетов в этой области.