Сказка — ложь! (СИ) - Караюз Алина - Страница 39

Все, что он помнил, это как Демон вынес его из лесной чащи на открытое пространство, а еще помнил голос мадемуазель Катрин, такой странный, приторно-сладкий, липкий, будто патока. И помнил, как увязал в этом голосе, точно муха, попавшая в паутину. Все остальные события словно туманом заволокло.

Но вот среди серой массы прорезался лучик солнца. Тьма отступила, позволяя открыть глаза. Яркий свет ослепил Его Светлость, заставляя вздрогнуть и болезненно застонать. Герцог не мог понять, где он и что происходит, он чувствовал себя так, будто его раскрутили на детской карусели и выбросили на обочину, не давая опомниться.

Странная тяжесть в руках заставила опустить глаза. Лапы, нет, теперь уже руки, сжались, удерживая на весу безвольное женское тело.

— Катрин? — выдохнул он, прижимая девушку к себе и с трудом осознавая, где находится. Огляделся вокруг — лесная поляна, ничего необычного. — Что происходит?

— Она пожертвовала собой ради тебя и твоих людей, — произнес раскатистый голос, шедший, казалось, отовсюду.

— Кто это? — пробормотал Его Светлость, обшаривая деревья напряженным взглядом, но ни единый листик, ни одна травинка не шевельнулись. Даже ветер затих в этот момент. — Выйди и покажись!

— Я тот, кто может вернуть ее тебе… если она нужна. Но взамен я потребую плату.

— Покажись, кто ты! Еще одно дьявольское отродье? Или это опять происки Конкордии?

— Нет, — неизвестный расхохотался. — Я гораздо могущественнее всех человеческих магов и заклинателей.

— Так чего ты боишься? — герцог презрительно сплюнул себе под ноги. — Безоружного человека? Выйди и покажись!

— Ну, вот что за манера все портить! — недовольно проворчал таинственный бас, постепенно превращаясь в тоненький голосок, и перед изумленным герцогским взглядом прямо из воздуха соткалось странное существо. Оно было размером меньше его сапога, с внушительным брюшком, короткими ручками и ножками, острыми ушами и роскошной рыжей бородой. Одежда всех оттенков зеленого цвета сидела на нем как влитая, поражая воображение своим покроем.

— Ты кто? — Его Светлость изумленно уставился на это видение.

— Можешь звать меня дядюшка Ясень, — эльф, а это был он, шаркнул ножкой.

— Живой эльф! — пробормотал Язон, протирая глаза одной рукой, а другой продолжая удерживать на весу отяжелевшее тело мадемуазель Катрин.

— Положи девушку, а то уронишь, — дядюшка Ясень кивнул на его ношу. — Как-ни-как, она спасла тебя и твоих людей. Имей уважение.

— Спасла? — Язон перевел взгляд на бледное девичье лицо, в котором не было ни одной кровинки. — Что это значит?

— Она заплатила своей свободой за то, чтобы ты и твои люди вернулись домой.

— Своей свободой?.. То есть, она останется здесь? Одна?

— Да, а вы все вернетесь в свой день и час и все, что случилось с вами в этом лесу, превратится в обычный сон.

— Но я не хочу возвращаться без нее! — воскликнул герцог с такой горячностью, какую сам от себя не ожидал. — Я хочу быть с ней! Она нужна мне!

— Нужна? — дядюшка Ясень задумчиво сунул в рот кончик бороды и пожевал. — А зачем?

— Зачем? — теперь Язон и сам задумался. Эти слова вырвались из него машинально, но он еще не успел их осознать.

— Да, зачем она тебе? Подумай, ты вернешься домой, в свое время, к своей прежней жизни. Разве там не ждут тебя светские прелестницы и роскошные куртизанки? Зачем тебе девушка из другого мира? Она может никогда не прижиться, да и… разве она красива? — и эльф хитро прищурился.

Язон на минуту задумался, осторожно опустил девушку на землю и сел рядом, не сводя с ее застывшего лица пристального взгляда. Она была худой, взбалмошной, невоспитанной, совершенно невозможной особой, такая точно не впишется в жизнь Его Светлости Язона Валентина Марка Филиппа графа де Верней герцога д'Арвентиль. Но когда он смотрел на нее, его сердце билось быстрее, а в груди разливалось тепло.

Не отдавая себе отчета в собственных действиях, мужчина протянул руку и мягко убрал яркую прядь волос, упавшую на бледную щеку девушки. Да, цвет волос у нее был просто неимоверным! Хотя это лишь подчеркивало ее необычность и то, что она была единственной не только в этом заколдованном мире, но и в том, который Язон считал своим. От сомкнутых ресниц на скулы падали длинные тени, влажные губы были слегка приоткрыты, девушка будто спала, и казалось, что нет такой силы, которая могла бы ее разбудить.

На пальце герцога что-то блеснуло. Его Светлость поднес руку к глазам и с изумлением уставился на тоненький золотой ободок, которого еще вчера там не было.

— Что это? — пробормотал, недоуменно разглядывая неожиданное украшение.

— Это твой билет в обратный путь. Подарок Вечного леса лично для тебя. Поверни колечко — и через мгновение окажешься дома.

— Вот так просто? — Язон нахмурился.

— Магия не любит усложнений. В нашем деле все должно быть предельно просто.

Молодой мужчина несколько секунд рассматривал эльфийский подарок. Потом спокойно снял его и решительным броском отправил куда-то в кусты.

— Если она должна остаться в этом мире, то я хочу остаться вместе с ней, — произнес Язон севшим голосом.

— Почему? — удивился эльф. — У тебя есть возможность вернуться к прежней жизни. Зачем ты хочешь остаться здесь?

— Я хочу остаться с Катрин, и мне все равно, здесь или там. Пусть мои люди возвращаются, а я остаюсь.

— Почему? — повторил настырный эльф, заставляя герцога почувствовать раздражение.

— Неужели это не ясно? — Его Светлость погладил девушку по щеке, и в его взгляде появилось новое выражение — точно такое же, с каким на Катрин смотрел ее монстрик. — Я люблю ее.

— Любовь, любовь, — проворчал недовольно эльф, — вечно вы, люди, выдумываете разные сложности! Ну, коли решил ты остаться с ней навсегда, то давай, подари ей поцелуй вечной любви, — и дядюшка Ясень взмахнул руками.

Из его раскрытых ладошек вырвался яркий столб света, распался на семь лучей, по одному на каждый цвет радуги, и эти лучи сомкнулись вокруг Язона и бесчувственной Катрин, образовывая радужную завесу.

— Не медли, целуй ее! Целуй, если хочешь остаться с ней! — услышал Язон тот самый раскатистый голос, когда маленький эльф скрылся с его глаз.

Тело Катрин засветилось странным мерцающим светом, будто покрылось сверкающей пыльцой, и молодой человек увидел, как девушка начинает медленно таять, превращаясь в призрак прямо у него на глазах. Он понял, что время уходит, что некто уже запустил обратный процесс и скоро он, Язон, окажется у себя дома.

Три дня назад герцог д'Арвентиль выбрал бы возвращение. И даже еще вчера хорошо подумал бы, прежде чем делать выбор. Но сегодня его рассудок молчал, вместо него говорило сердце!

Медленно, будто во сне, он склонился над девушкой и обхватил ладонями ее прохладные щеки. Скользнул большим пальцем по контуру губ, чуть надавливая, заставляя их раскрыться, и не выдержал — приник с глухим стоном, вкладывая в этот поцелуй все свое смятение, все свои чувства и всю свою боль.

На поляне, за плотной стеной яркого света маленький бородатый эльф довольно потирал пухлые ручки. Его окружила толпа соплеменников, восхищенно взиравшая на два мерцающих силуэта, слившихся в поцелуе. В воздухе носились феечки, радостно щебеча и рассыпая сверкающие конфетти из розовых лепестков. Лес вокруг расцветал, наполняясь птичьими трелями и ароматом весенних трав, а над всем этим великолепием мерцала и переливалась волшебная радуга, соединившая два любящих сердца.

— Дядюшка Ясень, — робко спросил Лапушок, дергая довольного старика за рукав, — что же будет теперь с герцогом и Катрин? И всеми его людьми?

— Я дал им выбор, — ответил эльф, погладив малыша по рыжим вихрам. — Я каждому из них дал выбор: уйти в свой мир или остаться здесь. Люди герцога могли бы вернуться к прежней жизни и оставить его здесь, бродить в образе чудовища. Но вместо этого решили пожертвовать собой, превратиться навечно в диких зверей, лишь бы их господин смог вернуться домой. Его Светлость мог уйти вместе с ними и бросить здесь девушку, которую знал всего несколько дней. Но остался, пожертвовав своей свободой ради нее. Да и Катрин не захотела воспользоваться возможностью вернуться к себе и забыть это все, как ночной кошмар. Она посчитала, что счастье Язона стоит дороже, чем та жизнь, которая ее ждет в родном мире. Все они поступили так, как велело им сердце. Это единственное, что ни эльфам, ни феям никогда не понять: только люди умеют жертвовать собой ради других.