Белая роза - Кук Глен Чарльз - Страница 98

Глава 47. Тени в стране теней

В Курганье не было времени – только пламя и тень, бессолнечный свет, страх и отчаяние без конца. С того места, где он стоял, пойманный в собственной паутине, Ворон мог различить два десятка тварей Властелина. Он видел людей и зверей, захороненных во времена Белой Розы, чтобы зло не смогло вырваться. Он видел силуэт колдуна Боманца на фоне замерзшего драконьего пламени. Старый колдун все еще пытался сделать хоть шаг к сердцу Великого кургана. Разве он не знает, что проиграл много поколений, назад?

Ворон пытался представить, давно ли он пойман. Достигли ли его письма адресата? Придет ли помощь? Или он всего лишь коротает время, пока не выплеснулась тьма?

Единственными часами служило растущее беспокойство тех, кто был поставлен на страже против тьмы.

Река подкрадывалась все ближе. Они ничего не могли поделать – вызывать стихии было не в их власти.

Если бы он, Ворон, занимался тогда курганами, он бы все сделал по-иному.

Он смутно вспоминал проскальзывавшие мимо тени, чем-то сходные с ним самим. Но он не смог бы сказать, давно ли это случилось или кому тени принадлежали. Все менялось, ничего постоянного не существовало здесь. С этой точки зрения мир выглядит совсем иначе.

Прежде он никогда не был так беспомощен, так напуган. Эти чувства бесили его. Он всегда был хозяином собственной судьбы, ни от кого не зависел…

Но в этом мире бездействия оставалось лишь думать. Слишком часто мысли его возвращались к тому, что значит – быть Вороном, к тому, что Ворон сделал, и не сделал, и должен был сделать иначе. Достаточно времени, чтобы определить и встретить лицом к лицу все страхи, и слабости, и боль скрытого в нем человека, все, что создавало повернутую к миру маску из льда, и стали, и бесстрашия. То, что стоило ему всего, что он ценил, что раз за разом загоняло его в пасть смерти, в состояние самобичевания…

Слишком поздно. Слишком поздно.

Когда мысли его прояснились и Ворон осознал это с кристальной ясностью, вопль ярости разнесся по миру призраков. И те, кто окружал его и ненавидел за то, чему он помог начаться, хохотали, радуясь его муке.