Инквизитор. Дилогия (СИ) - Байков Юрий Михайлович - Страница 2

Сильные маги могут продлевать жизнь и молодость сколь угодно долго, но это требует от них колоссальных затрат энергии, так что ее спад, случившийся в результате схватки, или энергоемкого волшебного эксперимента мог принести в организм необратимые изменения. Хотя действительно сильные маги на практике жили тысячи лет.

Черные колдуны из наполовину варварских городов жарких пустынь на западе материка тоже научились создавать артефакты, продлевающие жизнь. Но их продукция ценилась гораздо ниже по двум причинам: во-первых, для создания требовалось очень много времени и обильные кровавые жертвоприношения. Во-вторых, они продлевали жизнь, но не могли замедлить старение. То есть, принимая подобные эликсиры, человек жил, пока у него оставались силы их принимать, старея, как и все остальные.

Выходило, что конкуренцию Дням Альвина составить не могло ничто. Поэтому практически всякий мечтал заполучить подобный артефакт. Но достаются они далеко не каждому. К примеру, дополнительный год жизни, если его и удавалось найти у торговцев, стоил от трех до пяти церковых [Смотри Глоссарий 5]. Такую сумму могли выложить очень немногие. Особенно если учесть, что рядовая крестьянская семья таких денег не видит за целую свою жизнь.

Дни Альвина доставались тем, кто мог их купить: правителям и влиятельным людям за определенные услуги, или по каким-либо договоренностям. Еще некоторым из тех, кто служил верой и правдой вышеперечисленным персонам. В случае, если признавались достойными. К примеру, в большинстве стран цивилизованной части материка служащие королевских и парламентских гвардий, при отсутствии взысканий за прописанный в уставе временной отрезок, в дополнение к жалованию, периодически получают от нескольких дней, до нескольких лет жизни. В зависимости от звания, выслуги, отношений с руководством. И дружбы их короля или князя с кастой Хранителей.

Цыко давно пытался создать подобный артефакт. Испробовал сотни, если не тысячи алхимических соединений, но не приблизился к результату ни на секунду. Ему не хватало знаний.

Но он, все равно, очень опасался инквизиции. Хоть и сохранял секретность своих изысканий. Не посвящал даже самых близких людей. Из которых, после смерти родителей, остался один Фибо, его лучший друг. Ведь у святых отцов свои пути, свои методы получения информации. Вдруг прознали про тайные опыты и пришли схватить, утащить в темницу, а потом… Дальше даже думать не хотелось. В конце концов, Цыко надоело метаться из угла в угол, и он решил заглянуть в таверну, перекусить и пообщаться, может, там что-то выяснится.

На улице он вновь встретил Фибо.

– Ну что? Узнал что? – Тихо спросил алхимик, отведя друга в сторонку к плетеному забору.

– Ну, только что там не все инквизиторы.

– Как это?

– Староста сказал, что инквизитора там всего два. А с ними три монаха из боевого Ордена Пресветлого Данация. Я их видел. Огромные, как наш кузнец. Таким только попадись.

– А ищут-то они что?

– Пока не знаю. – Пожал плечами Фибо. – А ты выведал что-нибудь?

– Нет, в таверну иду. Там-то должны знать.

– Ой, точно! Вот ты молодец! А я не додумался. Ладно, ты тогда иди, а я еще у бабки Занады поспрашиваю. Она обычно все знает что в деревне происходит. – Фибо замялся, что-то обдумывая.

– Что? – Не выдержал Цыко.

– Ты знаешь, пойду я лучше пастухам нашим помогу. А то на дальних пастбищах опасно. Там из соседних деревень может кто-нибудь нагрянуть. Поколотят наших еще. Пойдем со мной?

– Ну не знаю.

– А что тут знать-то? Лучше бы от греха подальше уйти. Ну, и от этих вон. – Фибо неопределенно мотнул головой, куда-то в сторону домов.

– Если захотят нас найти, то найдут.

– Это-то да. Но лучше бы на глаза им не показываться.

– Ладно, ты иди, а я в таверну, а потом может быть тоже приду. Посмотрим, что Вожт расскажет еще.

– Ну, как знаешь.

Друзья попрощались и каждый направился в свою сторону.

Таверна под оригинальным названием Таверна, единственная в деревне, располагалась на территории постоялого двора. У центральной площади, через дом с вещевой торговой лавкой, от старенькой, но ухоженной деревянной часовни с одной стороны. И по соседству с двумя маленькими домиками. В которых расположился небольшой административный аппарат, состоявший из приемных комнат главы, сельского духовника и пустовавшая сейчас палата по набору рекрутов для военной государственной и военно-наемной службы.

Таверна с постоялым двором представляла собой двухэтажное длинное строение, выполненное из круглых, проконопаченных сушеным мхом бревен одинакового диаметра. Потемневших за те годы, что стояло здание, и пропитанных недорогим алхимическим составом, предохраняющим от воздействия огня и времени. Первый этаж на две трети занимали трапезная, кухня, комнаты семьи хозяина и подсобные помещения. Оставшуюся треть первого, и весь второй этаж занимали скромно обставленные, но чистые комнаты для постояльцев. Облюбованные купцами, чьи постоянные маршруты проходили через деревню.

У конюшни лениво пожевывали траву, время от времени подергивая ушами, пять лошадей. В стойлах, вообще, тихо, значит, в деревне сейчас не более одного торгового каравана. Ну, может, еще путник или два. Остальные, видать, от греха, или как заметил Фибо – от инквизиции, решили поскорее убраться подальше.

Внутри было тепло и пахло горячей кашей и имбирем. На стенах кое-где имелись простенькие кашпо и незамысловатые картины. Можно биться об заклад, кисти местных художников. Но довольно милые, приятные для взора. Мебель сколочена из грубых досок. Но столы накрыты свежими скатертями, вокруг чистота и порядок. Сразу видно – у трактирщика несколько дочерей и трудолюбивая жена, ибо мужчина такого порядка не может добиться по определению.

– Цыко! Молодец, что заглянул, Рози как раз приготовила тыквенную кашу. – с искренней радостью воскликнул хозяин, здоровенный детина лет сорока пяти.

Волосы его были черны, едва тронуты сединой. В глаза сразу бросалась квадратная челюсть с ямкой на подбородке. Широченные плечи, могучие руки с тяжелыми, большими, как две лопаты, ладонями. У детины начинал расти живот. А глаза были невероятно добрыми. В них читалось наличие незаурядных умственных способностей и природной смекалки.

Вожт продолжил, уже гораздо тише:

– А то, в свете последних событий, все клиенты разбежались. Эдак я на приданое старшенькой до ее старости не накоплю. Отобедаешь? Ой, и хороша каша сегодня у Рози!

– Здравствуй, Вожт – Цыко вымученно улыбнулся – уговорил, давай свою кашу, у твоей чудесной женушки невкусно не бывает. И попить чего-нибудь, пожалуйста.

– Вот, это правильно! – Радостно воскликнул трактирщик, развернулся, отдавая на кухню распоряжения – Рози, свет мой, одну тыквенную кашу, девочки, несите кувшин имбирного напитка.

– Какие новости? Гости не заявлялись?

Вожт мигом помрачнел, словно в помещение вплыла грозовая туча:

– Они долго вынюхивали, потом стали спрашивать про Селину. Правду, видимо, про этих душегубов говорят, всех красивых девок хватают и жгут. Я старшую-то в город с женихом ее отправил за продуктами, от греха подальше. Да наказал повнимательнее, да подольше выбирать, чтобы раньше, чем дней через пять не возвращались.

– Нет, ну не звери? Чего им еще от девчонки надо?

– Они не объясняли, только спрашивали. Пока лишь про нее. Жалко девчонку, надеюсь, Селина успела сбежать.

– Не иначе кто-то из баб наговорил чего, чей-нибудь мужик на нее засмотрелся, как обычно, они и решили от такой избавиться. – Цыко принял из рук трактирщика кувшин с напитком и глиняную кружку, после чего вздохнул и побрел в соседний зал искать собеседника для новостей.

В соседнем помещении оказалось всего два человека. В дальнем углу в тени неспешно обедал молодой, но судя по шрамам, видавший жизнь парень, в котором угадывался наемник. Темно-русые, средней длины волосы, гладко выбритое лицо, отмеченное несколькими шрамами. Среди которых особо выделялся длинный и тонкий, как от очень острого ножа, прошедший вертикально под небольшим углом через правый глаз ото лба к челюсти. Пронзительные синие глаза сейчас смотрели отсутствующе. Незнакомец о чем-то глубоко задумался, но выражение лица не позволяло понять, приятные это думы, тревожные, или просто бытовые. Телосложение худощавое, но в каждом движении была уверенность. Видно, что очень хорошо умеет пользоваться длинным тесаком, что висит на поясе рядом со швыряльными ножами, и страшным боевым топориком, приставленным к стене. Как раз это оружие и указывает на бывалого воина – новичков управляться с топором не учат, очень сложно. Типичный наемник. Из таких состоит до половины войск, в случае военного конфликта. А войн сейчас проходит немало по всему континенту. Не говоря уже о междоусобицах в отдельных государствах.