Слушатель (ЛП) - Маккаммон Роберт - Страница 10

— Что за игру ты затеяла?

— Просто веду машину, — ответила она. — Веду машину и все.

— Где моя выпивка? — спросил Ханикатт, наклонившись, чтобы поискать фляжку под сидением. — Выпивка, мать ее! Где моя выпивка?

Джон Партлоу наклонился и постучал ему фляжкой по плечу. Доктору потребовалось несколько секунд, чтобы отреагировать на прикосновение, а затем еще пара мгновений, чтобы сообразить, что следует делать с фляжкой. Наконец, он вцепился в нее жадной хваткой и сделал большой смачный глоток. Джон Партлоу решил, что этот человек годится теперь только для одного: стоять на сцене и рассказывать пикантные истории о сексе, которые он так хорошо помнил наизусть, и не более. Та часть мозга, что отвечала за все остальное, по-видимому, была просто-напросто выжжена огромными порциями виски, старостью и тяжелой жизнью.

— Стелла? — позвал Ханикатт после очередного затяжного глотка, вытерев рот тыльной стороной ладони. — Где мы?

— Я не Стелла. Я — Джинджер.

— Кто?

— Видишь, с чем мне приходится мириться, Золотко? Днем я должна кормить его, как младенца, а ночью подсовывать ему бутылку вместо соски, пока он до беспамятства не напьется. Ты сказал, у него хороший разгон? Ну да, был когда-то. Но сейчас — взгляни на него — он же буквально на ходу разваливается.

— Ах-ха! — неопределенно отозвался Партлоу. — Сочувствую. Ну, так ты высадишь меня где-нибудь?

— А продавать Библии, как ты, — продолжала она, в то время как «Паккард» прокладывал себе извилистую дорогу меж деревьев, — разве это помогает заработать на жизнь?

— Это тяжелый труд, и всегда есть риск, что что-то пойдет не так. Тогда все коту под хвост. Но… слушай, Джинджер… куда бы ты ни направлялась и что бы ни хотела сделать, я не собираюсь в этом участвовать. Слышишь?

— Мне просто нравится твоя компания. Нам обоим нравится. Разве нет, Вилли?

— Что? Я понятия не имею, о чем ты, мать твою, толкуешь, Стелла! — буркнул док.

— Вот видишь, — снова обратилась Джинджер ЛаФранс к Джону Партлоу, как будто это все объясняло. — Я просто ищу дорогу, мимо которой мы проехали по пути сюда: она появится слева с минуты на минуту.

— Мне надо отлить, — капризно протянул док. — Мы, что, еще не прибыли на место, ч-черт бы его побрал?

— Скоро, — терпеливо ответила она. — Уже совсем скоро.

Джон Партлоу сидел, не двигаясь. Ему не нравилось то, куда клонился этот разговор, однако пока он совершенно не знал, как перевести его в другое русло. Что бы ни ждало впереди, он понимал, что сейчас контроль над ситуацией сосредоточен не в его руках, и это будило в его душе старые страхи.

— Вот и дорога, — сказала Джинджер, тут же сбросив скорость и свернув налево, на узкую грунтовую дорожку, по обеим сторонам которой росли густые деревья, образовавшие сейчас, в темноте, стену, казавшуюся непроницаемой, как гранит. Она продолжала вести машину, поднимая шинами облака пыли. — Давайте просто посмотрим, куда она нас заведет, — выразительно произнесла она.

— Тебе тут только колеса спустит. Эта дорога — глаза змеи[13], — сказал Джон Партлоу, со стыдом осознав, что слышит в собственном голосе дрожь.

— О, я люблю играть. Я хороший игрок. Ты согласен, Вилли?

Тот лишь шумно присосался к своей фляжке.

Примерно через минуту фары «Паккарда» осветили остатки того, что когда-то было фермерским домом, а теперь превратилось в заросшие сорняками обгорелые руины с рухнувшей крышей в обрамлении леса. Джинджер сбавила скорость, и колеса медленно поползли по дороге. Проехав мимо сгоревшего остова дряхлого амбара, она, наконец, остановила машину — у самых деревьев дорога заканчивалась.

Джинджер выключила двигатель, и некоторое время все они сидели в салоне, не произнося ни слова, пока раздавалось тихое тиканье остывавшего мотора.

— Похоже, — сказала женщина, — вот, куда нас привела дорога.

— Выпусти меня, я вернусь назад пешком, — нервно произнес Джон Партлоу.

— Допивай, Вилли, — обратилась женщина. — И потом мы немного погуляем.

Док опустил свою флягу и с недоумением спросил:

— А где наш дом?

— Нет у нас дома, — ответила Джинджер. — Ты говорил, тебе надо отлить. Так выйди и сделай свое дело. И мы сможем отправиться в путь.

— Послушай, — обратился к ней Джон Партлоу, но так и не решил, что хочет к этому добавить. — Послушай… — снова сказал он.

— Выходи и мочись, давай, — со строгостью обратилась Джинджер к Ханикатту. — Вон там деревья. Давай, дорогуша.

— Там ужасно темно, — пожаловался тот. — И где мы, черт побери?

— Господи, помилуй, — закатила глаза женщина, словно ей приходилось иметь дело с перепуганным ребенком, на страхи которого у нее уже не осталось никакого терпения. — Ладно, я пойду с тобой и подержу тебя за руку, но член свой будешь держать сам, понял?

Она вытащила ключи из зажигания, но фары оставила включенными. Выйдя из машины, она забрала с собой свою сумочку, и Джон Партлоу заметил, что она положила ее на капот. Затем она обошла машину, подошла к двери Ханикатта, с которой он не мог справиться, открыла ее для него и сказала:

— Ну, все, выходи и давай покончим с этим. Золотко, мне нужна будет твоя помощь.

— Нет уж, — отозвался он и выдвинул вперед сиденье, которое Ханикатт только что освободил, чтобы самому выйти с пассажирской стороны. Джон Партлоу встал рядом с машиной и огляделся по сторонам. Сердце его бешено колотилось. Здесь было тихо и жутковато, даже жизнерадостное ночное жужжание и стрекот насекомых совсем не скрашивали ситуацию.

— Ну давай, — поторопила Джинджер Ханикатта, держа его за правую руку. Джон Партлоу заметил, что сумочку она снова прихватила с собой и теперь держала ее левой рукой, а оттуда выглядывала маленькая рукоять уродливого револьвера .38 калибра. — Идем, Вилли, — настаивала она, — давай найдем нам укромное местечко.

— Я могу помочиться прямо тут, — сказал он. Голос его казался приглушенным и каким-то далеким. Он начал возиться со своей ширинкой, но Джинджер придержала его руку и заставила отойти к лесу справа от машины.

— Что за… — начал Джон Партлоу, но слова буквально застряли у него в горле. — Что ты, черт тебя дери, делаешь?

У него возникло безумное предчувствие, что это некий обманный маневр, нацеленный именно на него, и ему нужно было отреагировать каким-то определенным образом, чтобы дурацкая ловушка захлопнулась. Если слушать здравый смысл, ему следовало прямо сейчас развернуться и броситься бежать по грунтовой дороге, добраться до шоссе и попытаться поймать попутку, чтобы убраться отсюда как можно дальше — если, конечно, чертова пуля .38 калибра не настигнет его раньше…

— Я в порядке, Стелла, — сказал Ханикатт, покачнувшись и схватившись за ствол дерева, чтобы не упасть. Затем он вдруг болезненно застонал. — Что-то оцарапало меня! И я не вижу, куда иду.

— Просто вытащи своего дружка и помочись, тогда мы сможем заняться делом, — сказала ему Джинджер, после чего отпустила его руку и отступила.

— Чтоб я еще раз поехал в Джорджию, — буркнул он в ответ, расстегивая ширинку. Он ошеломленно огляделся, и в свете фар Джону Партлоу показалось, что профиль Ханикатта напоминает того актера, что играл Бэрримора[14]. Вероятно, в молодости он был довольно привлекательным мужчиной. — Где мы? — растерянно спросил док, глядя вверх и словно адресуя этот вопрос звездам.

Джинджер не ответила.

Когда громкий выстрел револьвера прорезал ночь, все насекомые резко замолчали, а Джон Партлоу и сам едва не обмочил штаны. Но когда Ханикатт закричал, схватившись за бок, и упал в подлесок, Джон Партлоу решил, что это какая-то подстава, чтобы втянуть его некую игру, правил которой он пока не понимал.

Когда упавший доктор попытался ползком скрыться в подлеске, Джинджер неспешно вернулась к машине с дымящимся револьвером в руке. Она подошла к багажнику, открыла его и начала шарить внутри, пока не нашла то, что ей было нужно. Она взяла фонарик, повернула его и протянула Джону Партлоу.