Закон Хроноса - Тимайер Томас - Страница 53

- С ней можно поговорить?

- Да. Но вы поймете ее, если только владеете гаитянским.

Гумбольдт еле заметно улыбнулся.

- Пусть вас это не волнует. С иностранными языками мы разберемся.

Элиза лежала у окна и смотрела на зеленый каштан. По его веткам прыгали две белки, распугивая птиц. На губах женщины играла улыбка, которая исчезла, едва вошли посетители. Она поднялась и с любопытством принялась их рассматривать.

- Приветствую вас, госпожа Молин,- сказал профессор Вайсшаупт.- С вами хотели бы поговорить гости. Вы не будете против, если я поставлю возле кровати стулья?

- Кийес йо йе?

- Думаю, она хочет знать, кто вы,- предположил доктор.

Улыбка Гумбольдта сменилась озабоченным выражением.

- Значит, она действительно нас не узнает?

- Боюсь, что нет.

- О, раз так…- он откашлялся.- Меня зовут Карл Фридрих фон Гумбольдт. Помнишь? Мы вместе живем в моем доме у озера,- он потянулся к женщине рукой, но та отодвинулась назад и подтянула одеяло к подбородку.

- Карл Фридрих? Па янм мишуре пале де ли. Муэн па конпран.

Исследователь нахмурился.

- Вы правы. Это на креольском. Точнее на языке фаблас.

- Фаблас? - переспросила Шарлотта.

- Родной язык Элизы. Второй язык на Гаити.

- Не помню, чтобы Элиза говорила с нами на своем родном языке,- заметил Оскар.

- Потому что это язык рабов,- ответил исследователь.- Не то чтобы она его стыдилась, но на нем говорят только местные.- Гумбольдт оперся на трость: - Все началось с того, что владельцы плантаций покупали африканских рабов, говорящих на самых различных языках. Это позволяло им надеяться, что рабы не будут общаться между собой, и это предотвратит бунты. Естественно, такая ситуация длилась недолго. Из смеси французской лексики и африканских диалектов возник гаитянский язык.- Он достал из сумки светлую ленту и поднял ее, чтобы все увидели: - Похоже, настало время воспользоваться лингафоном. Я кое-что понимаю по-креольски, но нужно, чтобы и нас поняли.

Он заправил ленту под воротник рубашки и включил прибор. Раздалось тихое попискивание.

Исследователь обратился к Элизе:

- Еске у ка мишуре метр, коулйе а? - Сейчас ты меня понимаешь?

У Элизы округлились глаза. Она так и осталась сидеть с открытым ртом, удивленно глядя на исследователя.

- Уи,- наконец кивнула она.

Гумбольдт улыбнулся.

- Прекрасно. Хорошо, что я уже настроил лингафон на фаблас. Это значительно облегчит общение.

- Сиб а се мажик.

- Волшебство? - улыбнулся Гумбольдт.- Нет. Всего лишь маленькая техническая штучка. Видишь, эта лента принимает твои слова, переводит их, и мне кажется, что говоришь ты. Согласен, технические подробности сложно понять, но в принципе, эта лента не что иное, как модулятор голоса. Мы использовали ее в нашей последней экспедиции, помнишь?

Элиза недоверчиво на него посмотрела и покачала головой.

- Сейчас это не важно. Главное, мы можем говорить друг с другом. Ты не против, если я и тебе ленту надену? Тогда все остальные тоже смогут тебя понимать.

- Муен вле крейе фанта а? Мен, ли ап аншанте. Нан ли рете йон леспри.

- Никаких духов. Это совершенно безвредно,- он передал ей ленту.

Женщина взяла вещь в руки и подозрительно осмотрела. Она прошептала несколько слов, но переводчик не отреагировал.

- Так он не работает. Нужно надеть на шею, вот так,- показал исследователь.- Видишь? - Он хотел ей помочь, но Элиза отказалась.

- Нон, муэн ка фе ли тет у.

- Прекрасно, попробуй сама. Сзади есть две кнопки. Видишь? Молодец. Осталось взять наушник и вставить в ухо, тогда ты будешь понимать, о чем мы говорим. Так, правильно,- улыбнулся он.- Попробуем. Ты меня понимаешь?

Элиза посмотрела на него из-под нахмуренных бровей и кивнула:

- Да.

49

- Я Карл Фридрих. Это Шарлотта и Оскар. Где-то еще здесь ходит Вилма. Посмотрим, найду ли я ее. Вилма, ты где?

Птичка киви выскочила из-под кровати и с любопытством уставилась вверх.

- Иди сюда,- сказал Гумбольдт.- Садись к нам.

Вилма покрутила головой и запрыгнула на кровать.

- Поздоровайся с Элизой.

- Привет. Я Вилма. У тебя есть что-нибудь вкусненькое?

Элиза отшатнулась.

- Она умеет разговаривать.

- Точно,- подтвердил Гумбольдт, укоризненно посмотрев на птицу.- У Вилмы есть собственное переводное устройство. Видишь? Впрочем, она все-таки девочка, и мне кажется, с удовольствием полакомилась бы,- он указал на кусочек булочки на прикроватном столике.

Элиза подала булку Вилме и хихикнула, глядя, как птица разделила его клювом на мелкие кусочки и съела.

Профессор Вайсшаупт наклонился к Оскару.

- Даже представить не мог такого! У вас такие ленты и в поездках были?

- Да. Сначала, правда, это был большой ящик, но со временем его усовершенствовали.

- Усовершенствовали - это еще мягко сказано, мой юный друг,- сказал профессор.- Сенсационно! Если пустить в серийное производство, мы все станем миллионерами. Вы думали о том, чтобы запатентовать устройство?

Оскар покачал головой.

- Отец не гонится за деньгами. Он достаточно зарабатывает на заказах, чтобы заниматься дальнейшими исследованиями. Больше ему не нужно. Копить деньги исключительно ради денег ему бы и в голову не пришло.

Вайсшаупт поднялся.

- Думаю, вы должны над этим подумать. Вы бы оказали человечеству большую услугу, облегчив взаимопонимание народов. Но я, естественно, не хочу на вас давить. Полагаю, в моем дальнейшем присутствии нет необходимости. Господин фон Гумбольдт, госпожа Молин, фрейлейн Ритмюллер. Если понадобится моя помощь, позовите сестру, она мне передаст. Рад был вас видеть,- склонил он голову.

- До свидания.

Едва доктор покинул комнату, все расселись на стульях. Гумбольдт попытался коснуться руки Элизы, но женщина отодвинулась. Исследователь кашлянул:

- Да… Я не знаю, с чего начать,- он помедлил, внимательно глядя на Элизу.- Ты и правда не помнишь, кто мы?

Она покачала головой.

- Хм,- потер он подбородок.- Признаюсь, это неожиданно… Может быть, нам удастся пробудить твои воспоминания. Какое последнее событие ты помнишь?

Элиза уставилась в потолок и крепко задумалась.

- Огонь,- сказала она и шевельнула пальцами.- Большой огонь. Много людей. Слышу музыку: барабаны и кастаньеты. Я танцую, мои ноги взлетают над землей.

- Танцуешь?

- На земле что-то нарисовано белым. Огромная змея.

- Дамбалла.

Элиза взволнованно закивала.

- Дамбалла! Богиня змей. Я должна служить ей.- Лицо у нее просветлело: - Я жрица!

- Да. Что ты еще помнишь?

- На мне полупрозрачные белые одежды. В руке я держу куриное перо, пропитанное кровью. Время от времени я рисую на земле символы. Кровавые символы. Место ритуала освещено свечами. Вокруг сидят люди и раскачиваются в такт музыке. Я танцую змеиный танец и пою.

- Танцевальные заклинания твоей родины. Я видел этот танец.

- Дамбалла говорит со мной,- продолжила Элиза.- Она рассказывает о том, что произошло в далеком прошлом, и о том, что случится в будущем. Мне кажется, как будто я одна во Вселенной. Дамбалла говорит, что очень скоро я познакомлюсь с человеком, который изменит всю мою жизнь. Он приедет издалека, из другой страны. Я танцую дальше, и вдруг…- она замолчала.

- Вдруг?

Элиза шевельнула губами, но ничего не сказала. Через некоторое время она пожала плечами.

- Ничего,- прошептала она.- Мои воспоминания на этом кончаются.

Исследователь приподнял брови:

- Это все? Это последнее, что ты помнишь?

- Да.

Гумбольдт заметно расстроился.

- Ты не помнишь, как я подошел к вам у костра? Как пожилой человек взял меня за руку и представил тебе? Как с той минуты ты решила сопровождать меня и в дальнейшем путешествовала со мной?

Женщина задумалась, но потом покачала головой.

- Совсем ничего,- призналась она.

Гумбольдт откинулся назад. Он поник и побледнел. К счастью, стул был со спинкой, иначе он бы упал.