Цивилизация (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" - Страница 108

— Плащ запахни, дура! — рявкнул вдруг Трай куда-то совсем не в ту сторону.

Оглядываюсь, а там — картина маслом. Рабыня траевская, которая в лагере ему прислуживала, бабёнка молодая и симпатичная, ранение хозяйскому сыну обработала и перевязала, ну и вела куда-то, а тут как раз эту секут, та в шоке, да ещё и наклонилась так, что видно куда больше, чем следовало бы, а траевский наследник, само собой, глазастый.

— Здесь слишком много посторонних, и я не могу дать тебе трубу, — подгребнул я своего спиногрыза, пялившегося, ясный хрен, туда же, но с гораздо большей дистанции.

Рабыня захлопала глазами, не сразу въехав в ситуёвину, а въехав — смутилась, залилась крской и судорожно запахнулась, отчего наши пацаны прыснули в кулачки, а мы сами — рассмеялись во весь голос. Та доложила хозяину, что ведёт парня кормить — время как раз близилось к ужину, и когда кордубец предложил мне и моего с ними направить, я не стал отказываться. Экзекуция над проштрафившейся блондинкой уже закончилась, её отвязали от столба и увели, и все вернулись к прерванным этим зрелищем занятиям. Один из бастетанских вождей напомнил мне об их основной проблеме с римскими властями в случае ухода ощутимой части людей, и мы договорились с ними, что я решу этот вопрос с проквестором, которому все эти римские фискалы подчинены. А мне же один хрен с ним насчёт свиней сделку заключать, так заодно и насчёт бастетанских переселенцев решим — не думаю, что он станет так уж особо упрямиться в тот самый момент, когда зарабатывает в виде неучтённого "левака" кругленькую сумму в звонких серебряных денариях…

— Этот разбойник не успокоится, пока не уведёт за Анас всю Бетику! — раздался сзади голос Априлиса, — Он и у вас уже людей сманивает?

— Всю Бетику я, пожалуй, не уведу — уж очень она большая и многолюдная, но вот половину или хотя бы треть — очень постараюсь, — отшутился я, — Приветствую тебя, блистательный. Как твои дела на новом месте?

— Были бы получше без таких, как ты! — буркнул тот.

— Ну так направляй их всех ко мне — нам как раз такие и нужны, — тут даже Трай ухмыльнулся, а моя охрана и вовсе прыснула в кулаки.

— Ты и здесь издеваешься надо мной!

— Разве? Я просто советую тебе, как проще всего избавиться от всех, кто тебе не угоден. Сбагри их к нам и живи без них получше, — бастетанские вожди заухмылялись, а мои люди захохотали уже и во весь голос.

— Это неслыханно! — побагровевший бабуин схватился за рукоять фалькаты, — Вы обездолили меня ТАМ, а теперь хотите обездолить ещё и ЗДЕСЬ!

— ТАМ ты сам обездолил себя, — моя рука тоже легла на рукоять меча, — ЗДЕСЬ всё зависит от тебя самого, но если ты не изменишься — наверное, будет то же самое.

— МНЕ — приспосабливаться к какому-то мужичью?! — его фальката вышла из ножен до половины, — Это оно должно приспосабливаться ко мне, как это и было всегда в старые добрые времена! Их отцы приспосабливались к моему отцу, а их деды — к моему деду! И я не позволю возмутителям спокойствия нарушать старинное установление!

— Зря ты опять попёр в дурь, Априлис, — мой меч тоже выдвинулся наполовину, — Как раз это и подвело тебя ТАМ, — я посадил его в энергетическую трубу, как делал это с ним уже пару раз и в Оссонобе, к чему подобные приматы, склонные к энергетическому вампиризму, особенно чувствительны, и он, конечно, не составил исключения.

— По нашему старинному обычаю все споры, в которых каждый по своему прав, решаются поединком. Ты, как зять Тарквиниев, достаточно высокороден, чтобы поединок с тобой не слишком унизил меня. Но римляне не очень-то считаются с нашими обычаями, и неразумно будет обнажать оружие в римском лагере, — его фальката вернулась обратно, и мой меч последовал её примеру, — Кроме того, ты в своё время ловко обзавёлся римским гражданством, и римляне не поймут меня, если я сойдусь с оружием в руках с римским гражданином. К счастью, обычай позволяет нам выставлять вместо себя других бойцов, и будет лучше, если мы с тобой оба так и сделаем. Если побеждает мой — ты раз и навсегда прекращаешь сманивать МОИХ людей и возмущать спокойствие среди них. Победит твой — ну, значит, такова судьба. Тогда — уводи, кого сманишь, и я не стану препятствовать…

— Не припоминаю, чтобы УЖЕ сманивал ТВОИХ, но — пусть будет по-твоему, — согласился я, — Если к другим будут уходить — со всеми будешь поединки устраивать?

— Это уже не твоё дело! Подумай лучше, кого выставишь на бой — у меня будет хороший боец! — в этом у меня сомнений и не было, но мне важнее была — ну, на случай нашего проигрыша, конечно — первая фраза, в которой Априлис САМ отсекал себе повод для претензий, если его люди будут уходить от него не к нам напрямую, а через другие общины римской Бетики, из которых — уже не его дело, куда и к кому подадутся затем уже НЕ ЕГО люди…

Договорились о месте встречи на небольшой полянке в ближайшем лесочке, о времени условились — через пару часов, чтоб подготовиться без лишней спешки. Пацаны вернулись с ужина, и Трай отправил их со слугами в город к себе, сами поужинали тоже по-армейски в его палатке. Собрались, пошли на место.

— Этого-то я и боялся! — сообщил Бенат с не особо весёлым видом, когда к нам приблизился Априлис со своей свитой, — Этот Диталкон — вон тот оборванец в тунике с растрёпанными краями — слишком ловок! Нехорошо это…

— Опасен даже для тебя?

— Ну, не в этом смысле. Но ведь мы же с ним не на деревянных мечах драться будем, а на настоящих. Я ведь играться не обучен, и тут он половчее меня, а если драться всерьёз — я его убью…

— Тогда дерусь я, — вызвался Адермелек, — Вы же знаете моего отца, а яблоко от яблони далеко не падает.

— Не увлекайся только игрой, — предостерёг кельтибер шурина, — Он опытнее…

Противники обнажили фалькаты и обменялись оскорбительными фразами, что правилами допускалось и даже было в обычае. Потом они сблизились и немного помахали клинками — как бы стремясь напугать, а на самом деле — прощупывая и изучая друг друга. Хоть и не насмерть бой предстоит, но и позориться проигрышем тоже как-то не в кураж.

— Ты имеешь силу воздействия на людей, — заметил Априлис, убедившийся в этом очередной раз буквально недавно.

— Хорошо, я отвернусь и не буду наблюдать за поединком, чтобы не повлиять на его ход даже случайно — бой должен быть честным.

— Благодарю тебя за понимание — неловко было просить тебя об этом самому, но мне ли не знать? Я тоже отвернусь и не буду смотреть — смысла в этом особого нет, но мы будем в равном положении, а главное — наши бойцы.

В отличие от классической средневековой дуэли, античный испано-иберийский "судебный" поединок не имеет своей целью непременное убийство или тяжёлое ранение противника. Не то, чтобы смертельный поединок вообще исключался обычаем, разными бывают обстоятельства и разными вызванные ими конфликты, но о бое насмерть принято уславливаться заранее, а такого уговора у нас не было. В обычном же случае добиваются просто убедительной победы, которая, собственно, и решает спор, и чем бескровнее она достигнута, тем престижнее результат. Теоретически победитель имеет полную власть над жизнью и смертью побеждённого, что и показывает приставленным к его горлу клинком, но реализовывать это право, убивая побеждённого, если такого не было условлено заранее — считается ну уж очень не комильфо. Дурной тон, скажем так. Хоть и всякое, конечно, в таком деле бывает, и от случайности никто не застрахован, но этого стараются избежать. Собственно, на это и намекал Бенат, когда говорил мне, что обучен убивать, а не играться. За нашими с Априлисом спинами, судя по характерному говорку нашего сопровождения, закончилось взаимное прощупывание, и назревала настоящая схватка…

— Скажи мне хотя бы уж, когда же это я успел начать уже твоих здешних людей сманивать? — я был практически уверен, что это обвинение — заведомая туфта, чтобы ну хоть какой-то повод к ссоре обозначить, и завязывал этот разговор только дабы отвлечься и преодолеть соблазн посмотреть, что происходит за спиной, а посмотреть явно было на что, судя по лязгу металла.