Жнец крови и пепла (СИ) - Гринберг Александра - Страница 41

Залив всё это изрядной порцией вина, Марк решил, что помирать рановато.

— А теперь выкладывай, — откинувшись на спинку дивана, начал Хейдар. Расслабленная поза со строгим тоном не вязалась совершенно, — что там с этим твоим Крекером. И про защиту не забудь — мне крайне интересно знать, какую ересь нужно сляпать, чтобы мага поджарила собственная сила.

На «Крекере» Маркус фыркнул, вспомнив, что так его назвала Киара. Казалось, это было уже целую вечность назад — уж больно много событий случилось с тех пор и над каждым из них стоило бы поразмыслить. Жаль, времени на это никак не находилось.

— Мне тоже интересно. Смотри! — Он задрал рукав рубашки. Вышло неловко из-за всё ещё побаливающих рук. — Похожими рунами пользуется местная гренвудская шушера. Я бы показал рисунок, но сейчас и пыль не призову.

Хейдар обхватил запястье и внимательнее присмотрелся к выцветшим рисункам. А потом, нахмурившись, обвел татуировку, напоминающую переплетение двух треугольников.

— Вот эти знаю. Такие штуки обычно наносят на всякие нейтрализующие и защитные артефакты. Как-то оно связано с ограничением магического воздействия… Точнее не скажу, я же не Эрдланг какой-нибудь.

— Предлагаешь обратиться к нему?

— Предлагаю вернуться лет эдак на десять назад и обратиться, — сердито проговорил Хейдар. — Серьезно, эта хрень и отдаленно стандартную имперскую защиту не напоминает. Ну как тебе в голову не пришло, что с ней что-то не так?

Марк на это пожал плечами — он и сам недоумевал, почему не заподозрил ничего такого. Сначала были проблемы с магией, потом учеба, магистратура и стажировка в полиции… Да и вообще куча всего куда более важного, чем какие-то татуировки. Обычному магу на них и обращать внимание незачем.

— Значит, Крессель пытался меня как-то ограничить?

— Говорю же — точно не могу сказать. Но я бы поставил на это, учитывая, как хреново ты колдовал на первых курсах. Нет, я понимаю, не всем боги силы полмешка отваливают. Но чтобы сын Альфарда и внук Мореллы с трех огненных шаров выдыхался? И это я не говорю про твою мать…

В Элриссу аз-Саадат, боевого некроманта выдающихся способностей и незаурядного ума, Маркус уж точно не хотел бы пойти. О том, насколько она была талантлива, он знал из многочисленных книг по некромантии, которые любил читать в детстве, да и сейчас тоже. Зависть её способности вызывали. А вот напрочь съехавшая крыша, жажда убийства и пара сотен трупов в анамнезе — ни разу. Марку, светлому магу, силой пошедшему в отца, хватало чувствительности к темномагическим эманациям и способности к магии молний, доставшихся от дражайшей матушки.

— Да уж, про неё говорить точно не стоит. Так значит, поможешь мне с Эрдлангом? Новую защиту у него я, естественно, просить не буду, но вот с этой надо разобраться.

— Нет, я оставлю тебя помирать с этой мазней, — закатил глаза Хейд. — Помогу, куда денусь. Ладно, ещё по пирогу?

Весьма своевременное предложение.

Далеко Хейдар не ушел — стоило ему открыть дверь как через порог едва ли не перелетел, к их огромному удивлению, запыхавшийся мальчишка-курьер с письмом в руке.

— А письмишко-то с гербом Неблагого двора. Может, ты уже вышел из немилости у своей прекрасной дамы?

Оттиск на сургуче в самом деле был знаком — цветок лилии, окруженный полумесяцем. До Марка наконец дошло, что именно позабавило друга, и он спешно распечатал конверт.

«Светлого, Эйнтхартен.

Премного уважаемый архимаг Эрдланг любезно освободил для тебя аж пять часов своего времени, так что будь добр — послезавтрашним днем собери жопу в горсть и вали в Академию. Явиться к полудню, не опаздывать. Приличную защиту нанести — дело хлопотное и времязатратное, если ты вдруг не в курсе.

Лайам — очень занятой человек. Если вздумаешь его продинамить — мое желание свернуть тебе шею возрастет в геометрической прогрессии. А оно итак уже размером с императорский дворец.

Но когда это великий господин Эйнтхартен прислушивался к словам глупой бабы? Ступай себе к магистру Кресселю! Я пригляжу букетик покрасивее и с нетерпением буду ждать приглашения на твои похороны: у меня, знаешь ли, новое черное платье ни разу не надето. (Или предпочитаешь красное? Впрочем, плевать.)

Да, не обольщайся насчет своих подвигов: мой рапорт с красочными описаниями твоего феерического кретинизма лег на стол Ларссону. Но этот бородатый зубоскал тебе благоволит, так что, вполне вероятно, рапорт закончил свою недолгую жизнь в мусорной корзине.

Что ж! Следующий будет на имя генерала-командующего. Я не привыкла повторять дважды, Маркус».

— Прекрасная дама в красках представляет мою скорую кончину! — Марк сунул письмо Хейду — ничего секретного в нём не было.

Тот присвистнул, прочитав начало, и обидно рассмеялся, дойдя до середины.

— Женись на ней, Эйнтхартен. Нет, серьезно, где ты ещё найдешь женщину, которая будет так беспокоиться о самоубийце вроде тебя?

— Вот уж спасибо за сравнение, — скривился Марк, восторгов друга не разделяя.

Да что уж там — сейчас он злился на неё и на это письмо так, что чувство вины за свой дурацкий поступок отошло на второй план. И нет, ему и впрямь хватало ума понять, что Киара беспокоится за него, и то, что она договорилась с самим Эрдлангом насчет защиты, это подтверждало.

Вот только не покидало ощущение, что любой его поступок никогда не будет ею одобрен. И довольна им самим она тоже не будет. Просто потому, что он младше, как возрастом, так и званием, а самомнение Киары Блэр превышает все разумные пределы. За выходку на том поле Марк, разумеется, собирался извиниться: собственные героизм и дурость — не причина для того, чтобы заставлять волноваться свою девушку (а в мыслях он уже давно считал её таковой). Но сильно сомневался, что она будет слушать, и что ему самому хватит терпения вытерпеть язвительный тон дивной принцессы.

— И нет, я не женюсь, Генри не одобрит, — буркнул он, сминая злосчастное письмо в руке.

— Всё зависит от того, станет ли твоя будущая жена таскать ему пожрать, — усмехнулся Хейд и переглянулся с псом — тот переводил подозрительный взгляд с него на Марка.

А потом, видимо, поняв своим собачьим мозгом, что вероломный хозяин не ровен час приведет в его холостяцкое жилище женщину, возмущенно гавкнул. Понимай Марк по-собачьи, он бы наверняка услышал много новых матерных слов.

— Хотя, возможно, ты и прав, — медленно протянул Хейдар, глядя, как Генри драматично удаляется в сторону кухни, — жить тебе бобылем до конца дней своих.

Что-то подсказывало Марку: если он не найдет подходящих слов при разговоре с Киарой, это предсказание сбудется. И сварливый пес в этом будет совершенно не виноват.

Глава 28

Проснуться вышло только со второй попытки… в час пополудни.

Остаток ночи ушел на внеплановую попойку с Фалько и случившейся поблизости Арделией. После такого на работу с утра пораньше отчаянно не хотелось, и Киара в кои-то веки позволила себе немного безответственности. Но ближе к обеду очнулась совесть, и пришлось кое-как собрать себя в кучу.

Между тем день не задался с самой утренней почты. Милуйте, боги и богини, что же будет к вечеру?

— Господин Энобус, они опять за старое, — пожаловалась Киара коту — тот, будучи в благостном настроении, старательно терся об её ноги, вздыбив хвост трубой. — Ещё парочка контрактов на мою голову — и в Гильдии убийц возникнет острая нехватка кадров.

«Дело серьезное, — вещал в своем коротком письме Артмаэль эрд Корруан, пронырливый полуфейри, хозяин самого пафосного салона во всей столице и по совместительству — контрабандист артефактов, имеющий солидные связи по ту сторону закона, — иначе я бы терпеливо дождался твоего визита. Однако время не ждет, и мне бы крайне не хотелось лишиться твоего приятного во всех отношениях общества…»

Киара громко фыркнула, едва не поперхнувшись глотком крепкого и сладкого мятного чая. Вот же дивный проходимец, врёт как дышит. Да и сама она не находила общество Артмаэля таким уж приятным — этот ослепительный красавец незаменим как осведомитель, порой может развлечь интересной беседой, но характер имеет препаршивый. Да и в койке вполовину не так хорош, как ему воображается. Мужчины вообще любят преувеличивать свои успехи на постельном поприще…