А завтра — весь мир! (ЛП) - Биггинс Джон - Страница 58

Однако утром пятого января, когда мы приблизились к Пунта-Аренасу, Огненная земля не выглядела особенно пугающе. Ночью мы обогнули мыс Десяти тысяч девственниц — линиеншиффслейтенант Залески заявил, что вряд ли их может быть так много — и с приливным течением вошли в Магелланов пролив. Перед нами предстал плоский берег, за ним — линия низких, поросших травой утесов. Немного похожие на склоны Фолклендов, но более голые.

Хотелось подойти к Пунта-Аренасу под парусами, но ветер и отлив заставили использовать двигатель и встать на якорь у Сэнди-Пойнт.

Знаменитый «Самый южный город в мире» ничем другим, кроме этой своей самости похвастать не мог.

Но при этом имел кое-какие интересные возможности для морских кадетов после трех месяцев в открытом море. На вид это был эдакий дикий южноамериканский городок в пампасах из подростковых книжек — лачуги из дерева и гофрированного металла у подножья голых, выгоревших холмов; пыльные, продуваемые всеми ветрами улицы и кладбище, полное помпезных склепов, превосходящих в своем великолепии обиталища живых.

В городе имелась статуя Освободителя Абросио О`Хиггинса и унылый бар «Отель Антарктика». Поскольку мы не могли нанести большого ущерба этому месту, особенно после того как бордель взяли под охрану, кадетам любезно разрешили увольнение на несколько часов.

Мы с Гауссом попали на борт самой первой шлюпки к берегу, в четыре склянки утренней вахты, пока город только начинал просыпаться. Поначалу было непривычно стоять на неподвижном деревянном причале после трех месяцев постоянно качающейся палубы. Все казалось странным, как будто снова в первый раз на корабле. Я сделал три или четыре шага и немедленно споткнулся.

Сойдя на причал, мы с Гауссом застегнули воротники, прикрывшись от бушующего, высекающего слезы из глаз антарктического ветра, и направились в центр городка. Выглядел он как страшная дыра. Мне хотелось найти церковь и заказать панихиду за упокой души моей матушки.

Прошло уже четыре месяца, и я хотел все уладить, тем более, что другого шанса могло не представиться. Кто-то должен был подсказать нам дорогу, но ранним утром на площади было пусто, не считая закутанной в пончо фигуры, съежившейся на ступенях Чилийского банка Патагонии.

Мы подошли поближе и заколебались. Похоже, он ждал открытия банка, чтобы его ограбить, по крайней мере, выглядел он как настоящий злодей. Но больше некого спросить, так что Гаусс, считающий себя хорошим полиглотом, с обезоруживающей улыбкой и небольшим запасом испанских выражений, зазубренных накануне вечером по разговорнику линиеншиффслейтенанта Залески, приблизился к незнакомцу.

— Perdone, señor, dónde está la iglesia católica más cercana? [23]

Человек шевельнулся и крякнул, затем посмотрел на нас. Настоящий гаучо с плоским, смуглым скуластым лицом и сальными длинными усами, подкрученными вверх — такой типаж из романов, который щелкает пальцем по зубам, выдыхает зловонное чесночное облако и обращается к рассказчику «amigo» или «hombre» в грубой вызывающей манере.

Он уставился на нас в замешательстве, провел пальцем по зубам и выдохнул зловонное чесночное облако.

— Qué, hombre? [24]

Мы почти слышали перевернутый вопросительный знак. В какой момент из складок его пончо появится нож или револьвер?

— Э-э-э... estoy buscando una iglesia católica. Amigo mío quisiera celebrar una misa por madre sua... ммм... recentamente decada [25].

Мужчина смотрел на нас враждебно.

— Extranjeros? Gringos? Breeteesh? Alemanos? [26]

— Нон алеманос... э-э-э... маринос австриакос...

Он уставился на наши кокарды, а затем расплылся в широченной щербатой улыбке.

— Но эта жа замишателно. Миня завут Йово Матачич. Йа приехать ис Риека. Я также быть австрияцкая матроса на боненосе «Дзезог Абрек».

Ну и ну, мы всего десять минут как высадились в Южной Америке, на самом дальнем конце земли, и первый человек, которого мы встретили — это хорват из Далмации, бывший моряк, служивший когда-то на броненосце «Эрцгерцог Альбрехт».

Было в этом что-то удручающее, мы таскали за собой Дунайскую монархию по всему миру, как собака привязанную к хвосту жестянку. «Austria Extenditur in Orbem Universum» — Австрия распространяется по всему миру, как справедливо отметил граф Минателло несколько месяцев назад.

В баре «Антарктика», где мы спрятались от ветра, сеньор Матачич рассказал, что вокруг Пунта-Аренаса, как, впрочем, и в самом городе, полно далматинцев, заманил их сюда в лихих 1890-х в качестве золотодобытчиков венский еврей Юлиус Поппер. Несколько лет здесь, в Магеллановом проливе, в поселке Порвенир, было что-то вроде Австро-Далматинской колонии.

Герр Поппер даже выпускал серебряные монеты собственной чеканки, Матачич показал нам одну со словом «поппер» на одной стороне и киркой, скрещенной с лопатой, на другой. Но золотая лихорадка на Огненной Земле сдулась спустя несколько лет после слухов, что герр Поппер лично привез и зарыл небольшое количество золотой пыли для роста стоимости своих акций.

В итоге рассерженный шахтер зашел в палатку Поппера и застрелил его. Компания тут же развалилась, заставив далматинцев зарабатывать себе на жизнь в роли портовых грузчиков или подсобных рабочих на овечьих ранчо в Патагонии.

С помощью сеньора Матачича мы заказали панихиду и отправились немного погулять по Пунта-Аренасу перед возвращением на борт.

Другие кадеты тоже не получили удовольствия от этого места. Женщин здесь почти не было, выпивка чудовищно дорогая, а основным элементом диеты являлась баранина.

Хотя нашлись и те, кто достиг больших успехов в поисках развлечений. В течение дня городок периодически качало от взрывов на склонах. Это работали профессор Сковронек с ассистентом, собирали антропологические материалы, эксгумируя кости со старого кладбища патагонских индейцев с помощью динамита.

Профессор также установил контакт с местным губернатором и предложил хорошо заплатить за пару черепов чистокровных индейцев фуэгинов, которых Дарвин считал самой низшей и жестокой разновидностью человеческой расы и даже, возможно, недостающим звеном в эволюции между человеком и обезьяной.

Губернатор ответил, что выполнить просьбу профессора будет несложно, ведь колонизация Огненной Земли шла семимильными шагами благодаря мощной поддержке кори и оспы, и индейские черепа были товаром, представленным в изобилии.

Какой образец хочет получить профессор? Свежий или, так сказать, подсушенный? Профессор ответил, что хотел бы иметь черепа из известного и подтвержденного источника.

— Без проблем, — ответил губернатор, — прямо сейчас здесь, в Пунта-Аренасе, два чистокровных индейца-фуэгина сидят в тюрьме за пьянство, мужчина и женщина. Никто не будет их искать.

Вечером мы готовились к отплытию, а две головы варились на медленном огне в котле профессора, который остался очень признателен губернатору и в благодарность пожертвовал двести крон золотом местному музею естественной истории.

Глава двенадцатая

Когда на рассвете шестого января мы отправились в путешествие через Магелланов пролив, то двигались только под парами, с опущенными брам-стеньгами и реями, чтобы уменьшить парусность.

На борту также присутствовал сверхштатный офицер — лейтенант чилийского военно-морского флота Родригес-Крайтон, исполняя роль лоцмана. Извилистый Магелланов пролив был в своём роде столь же коварен, как и проход вокруг мыса Горн — что ясно следовало из количества обломков, усеявших его берега.

Чилийское правительство, сытое по горло необходимостью спасать экипажи кораблей, недавно издало предписание, что все корабли, идущие через пролив, должны иметь лоцмана. В придачу ко всему остальному, плата за проводку судов стала неплохим источником дохода для испытывающего денежные затруднения правительства.