Мой невыносимый босс (СИ) - Старр Матильда - Страница 21

Больше цепляться было не за что, и вязкий туман поглотил меня окончательно.

Глава 18

Я проснулась утром и быстро сообразила, что не дома.

Нет, у нас с Ришкой очень уютненькая квартирка с симпатичной отделкой. Так что нельзя сказать, что из халупы с обшарпанными обоями я попала во дворец, но все-таки комнат по сто квадратов величиной у нас нет, и таких роскошных диванов тоже нет.

Я обнаружила себя именно на диване, усыпанном очередным набором пледов и подушек. Кажется, у Максима Геннадьевича по этому поводу какой-то пунктик. Возможно, в той пещере, где его воспитывали, именно так и говорили. Если человек заболел, сломал ногу, перебрал спиртного или ударился головой обо что-то твердое или железное, не беда! Главное — обложить его подушками, и ему сразу полегчает. Может, и не сразу, но к утру точно полегчает.

В моем случае это, кажется, сработало. Никаких следов похмелья не было. У меня даже не болела голова, и не было той самой слабости и вялости, которая заставляет здоровых, в общем-то, людей не подниматься с кровати.

Я чувствовала себя прекрасно. Но предпочла бы, чтобы судьба была ко мне благосклонна и заставила забыть то, что случилось вчера. Взамен я согласилась бы на ту же головную боль. А я помнила все в леденящих душу подробностях. И что делать с этой памятью, хоть убейте, не знала.

Я поднялась с дивана, стопкой сложила одеяла и подушки, как и положено вежливому гостю, который не хочет оставлять после себя бардак, и побрела выяснять, что еще ждет меня этим утром.

Как ни странно, ничего плохого меня не ждало: в ванной я обнаружила горячую воду и целую батарею всяких пузырьков, среди которых без труда нашла нужные. Черт, он что, ограбил косметический магазин? Или каждую из женщин, которая бывает в этом доме, он просит оставить на память парочку тюбиков крема или бутылочек лосьона для снятия макияжа? Если и так, я была им благодарна. По крайней мере, из ванной я вышла изрядно посвежевшей и довольно быстро обнаружила кухню.

А на кухне сам собой обнаружился завтрак и хозяин дома. Присутствие гостей его, похоже, не смущало. Он расхаживал по квартире в спортивных брюках, не удосужившись надеть даже майку. Не то чтобы я в первый раз была вынуждена лицезреть этот точеный торс, но раньше он меня так не смущал. Может быть, потому, что раньше он не выглядел немым укором. Вроде как: после вчерашнего, что уж церемониться!

— Как чувствуешь себя? — с улыбкой спросил Максим.

Я пристально вглядывалась в его лицо, силясь найти там выражение самодовольной снисходительности или чего-то в том же роде. Но, кажется, не нашла. Он смотрел на меня с участием и только. Или хорошо маскировался.

— Как ни странно, отлично, — честно сказала я.

— Это хорошо. Молодой здоровый организм успешно справляется с интоксикацией, но ты его пожалей в другой раз.

И снова я вглядываюсь в его лицо, силясь отыскать во взгляде какие-то скрытые намеки на вчерашнее, но, кажется, не нахожу.

— Ну что, будем завтракать? — спросил он.

Нет, я больше так не выдержу!

— Максим Геннадьевич, — мне пришлось собрать в кулак все силы, чтобы это выговорить. — Я знаю, что вела себя вчера недостойно. Это было очень плохо с моей стороны. И я искренне благодарна вам, что вы не воспользовались ситуацией.

Я говорила это и с удивлением замечала, как меняется лицо моего босса. Только что он был весел и доброжелателен, даже, пожалуй, заботлив. Но вот одно мгновение — и сгустились тучи. Брови нахмурены, зубы сжаты, на щеках ходят желваки. Не надо быть физиогномистом, чтобы понять: он в бешенстве.

— А что должен был?

— Ну-у, — я не знала, как реагировать на эту резкую перемену в его настроении. Если честно, таким я его не видела. Вернее, нет, видела однажды, когда вернула его цветы. Но и тогда градус гнева был значительно ниже.

— Тебе доставляет удовольствие меня оскорблять? — он подошел ко мне близко, почти вплотную, а учитывая разницу в габаритах, практически навис надо мной.

Оскорблять? Он вообще о чем?

— Ты всерьез считаешь, что у меня все настолько плохо, что я должен тащить в постель любую бедняжку, которой не повезло напиться где-то недалеко от меня? А если я вдруг этого все-таки не сделал, меня надо благодарить?

Я не знала, что ответить. Если честно, я не полагала, что обычное «спасибо» может вызывать такую бурю.

— Нет, простите, я не это хотела сказать, — промямлила я на всякий случай. — Просто я сама дала повод, и поэтому…

Кажется, ему уже удалось взять себя в руки. Теперь он смотрел в глаза уже без былой ярости, но всё еще недобро.

— Вот когда ты все то же самое, что и вчера, проделаешь трезвая, это будет повод!

Самоуверенный, самовлюбленный болван!

— Не сомневайтесь, не проделаю. Больше этого не повторится, — теперь уже я начинала злиться.

Что он себе позволяет! Неотесанный мужлан, питекантроп, тупица! Я, между прочим, вчера ради него страдала, здоровье гробила. А он!..

Впрочем, о том, что алкогольный подвиг был совершен ради него, Максим Геннадьевич не знает. И не узнает. Ладно. Кажется, я загостилась. Пора и честь знать.

— Мне что-то совсем перехотелось завтракать, я, пожалуй, пойду.

— Стой, — уже спокойно сказал он. — Надеюсь, ты не явишься завтра с заявлением об уходе.

Я повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Если бы он умел читать по глазам, он бы обязательно прочитал: явилась бы и запросто. Но кто-то же должен прикрывать твою накачанную задницу. Да и Алевтина сживет меня со свету, если я попытаюсь шагнуть вправо или влево от твоей приемной.

Но читать по глазам он не умел, а вслух я лишь сказала:

— Не дождетесь!

В прихожей я быстро нацепила туфли, схватила сумочку и, не прощаясь, выскочила за дверь.

Но стоило мне оказаться на улице, как телефон в сумке зазвонил. Я достала его с самым недовольным видом, не сомневаясь в том, что я прочту на мониторе.

Но мой гаджет уже в очередной раз преподнес мне сюрприз: там высвечивалось имя Алевтины. Сердце забилось втрое быстрее: о чем с ней говорить? Что она знает. Мог пьяный Костик проболтаться о моем визите? Может, меня уже собираются убрать, как ненужного свидетеля? Интересно, сам Костик-то жив? Негнущимися пальцами я нажала на сенсор.

— Здравствуйте!

Вряд ли мой голос был достаточно ровным, а улыбка слышалась в тоне в нужной степени. Но на данный момент подвигом было уже то, что я просто ответила.

— Катенька, девочка моя, — донеслось из трубки. — Думаю, нам нужно кое-что обсудить. Приезжай ко мне в шесть, я буду одна, и мы сможем поговорить без лишних ушей.

Она отключилась, а у меня в душе нарастала паника.

Я точно знала, что мне нельзя туда ехать, и при этом понимала, что все равно поеду.

Я была невероятно рада вернуться домой. Могла ли я подумать, выходя вчера вечером, что до возвращения случится столько всего: меня ошеломит потрясающей новостью о том, что мой шеф — крутой наследник, а сверху ошеломит еще и самим шефом, который ведет себя отвратительно! Ужасно он себя ведет. Добавим сюда непривычно елейный голосок Алевтины…

Может быть, раз уж нас ждет задушевная беседа, у меня получится договориться? Вдруг она сжалится и разрешит мне сменить работу.

А еще лучше пусть она скажет: «Знаешь, Катя, ты отлично поработала! Думаю, дальше этот клиент справится и сам. А для тебя есть восхитительная должность, правда, связанная с переездом. Не очень далеко — на Северный полюс. Да-да, отличные условия — отапливаемая юрта и трехразовое питание. Почту, правда, доставляют на собаках, но в остальном все идеально».

Честно слово, я соглашусь не раздумывая.

Даже это лучше, чем иметь дело с этим хамом и грубияном!

Ришки дома не оказалось. И это была отличная новость. Рассказывать ей, где, как и с кем я ночевала, не хотелось совершенно. Настолько не хотелось, что я впервые в жизни порадовалась, что подруги рядом нет. Пусть бы они со своей писательницей уехали в командировку, куда-нибудь подальше! А хоть бы и на тот же Северный полюс.