Ядовитый привкус любви (СИ) - "Есения" - Страница 17

Я сильная.

Я справлюсь.

Большая веранда. Бросив равнодушный взгляд на ожидающих за стеклом людей, подняла голову и расправила плечи. Никто не должен понять, что творится у меня в душе. Взгляд перескакивал с одного лица на другое: пираньи, акулы, крокодилы, бегемоты... Целый зоопарк с океанариумом. Почему нет обычных людей? Сегодня собрался весь свет, Джон притащил даже политиков. Зачем? Что им даст присутствие на моей свадьбе? Гости, как и положено на помолвке ходили между столами и сплетничали. Никто не догадывался, что прямо сейчас будет заключён один из самых тошнотворных браков. Жених вместе с друзьями кучковался за самым большим столом, на котором стояла дурацкая ледяная фигура меня. В который раз задаваться вопросом Зачем стало лень.

Надо же, Дениз тоже здесь, хотя чего это я? Вон стоит в умопомрачительном платье из тонкого, красного шёлка, с глубоким декольте. За руку держит Эрика, но смотрит в рот Кейну. Неужто она не только собачка? Она специально подготовила для меня те ужасные платья, чтобы на моём фоне выгодно выглядеть перед главным мужчиной сегодняшней вечеринки? Ну и дура. Неужели, она решила, что я так просто соглашусь на эти тряпки?

Мама и отец стояли в дверях, ожидая, когда я выйду. Хорошо, что окна затенены со стороны улицы и меня никто не видит. Священник стоял поодаль, в обычном костюме. Игрушечный алтарь спрятали за цветущей стенкой с раздвижными дверями. Осталось сделать шаг и всё начнётся...

Вздохнув, улыбнулась Тею и взялась за ручку. Один шаг, всего секунда на раздумья. Обернулась:

— Я готова.

Тут же зазвучали звуки свадебного марша. Это был сигнал святому отцу и родителям с Джоном. Мама с папой распахнули двери, ошарашенного Кейна Джон оторвал от помрачневшей Дениз и повёл к алтарю. Гости разошлись по сторонам, создавая живой коридор.

Пора.

Это мой день, чтобы это не значило.

Я шла вдоль гостей и нервно улыбалась, отец сжимал мою руку чуть сильнее, чем надо, но я упорно делала вид, что всё в порядке. Ему сейчас так же тяжело, как и мне. Я знаю. Платье Дениз мелькнуло справа, за остальными гостями, когда же её лицо оказалось вровень с моим, гончая хищно улыбнулась и облизнула губы, будто собралась сожрать. Ненормальная какая-то.

Подойдя к алтарю, встала рядом с Кейном и сделала глубокий вдох. Со стороны гостей послышался шёпот удивления, но не больше. Судя по всему, всем понравилась шутка. Святой отец открыл папку и начал церемонию...

— Я хочу напомнить вам, дети мои, — начал он, — что вступая в брак, вы отрекаетесь от я, обретая мы. Что с этого дня и до конца жизни вы будете стремиться к любви и взаимопониманию, без которых невозможна счастливая семья. Сегодня, вы регистрируете не только влюблённость, но и перед богом и всеми людьми даёте обещание любить, почитать и уважать своего супруга. Кейн, клянёшься ли ты, быть с Элизабет в радости и печали, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить её, и оберегать ваш союз до конца жизни?

Всего лишь небольшая заминка со стороны мрачного жениха, старательно делающего вид, что всё хорошо, что всё так и было запланировано, и ответ, оседающий гранитной плитой на моём сердце:

— Клянусь.

— А ты Элизабет? Клянёшься ли ты быть нежной и прощающей, радостной и терпеливой, а также жалеть и любить, делить пополам все горести и печали, создавать уют не только в доме, но и в сердце своего мужа? — это, что нахрен за клятва такая?! Священник выдержал паузу, и тихо повторил: — Клянёшься?

Скрипнув зубами, открыла рот буквально выталкивая из горла непослушные звуки:

— Клянусь.

— Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту, — улыбнулся святой отец.

Сердце пропустило удар, второй, ладошки вспотели. В ушах стоял звон, когда Кейн сделал шаг, и склонившись, прижался к моим губам. От него одуряюще пахло... чужими духами. Задохнувшись от недостатка воздуха, схватилась за лацкан пиджака, отчего со стороны гостей послышался довольный гогот. Да только я знала, что он намеренно это делает, подчиняет, лишает самого драгоценного. В носу засвербело от запаха женских духов, которыми провонял Кейн.

Неужели, даже в день свадьбы он не смог сдержать своих животных порывов?

Когда мой рот получил свободу я повисла на муже, и часто задышала. Гости смеялись, хлопали в ладоши, говоря о темпераменте новой семьи, а я прокусила щёку до крови, лишь бы не закричать. Первым поздравил тот самый мэр, что сначала отказался регистрировать брак, потом подошла очередь Джона и родителей. Отец мужественно держался, скупо поздравляя новоявленного зятя и пожимая руку Джону. Мама поздравила Кейна и, улучив момент, отвела меня в сторону, сжимая дрожащей рукой плечо:

— Милая, как ты?

— Мама... — схватившись за живот, оперлась лбом о толстый ствол дерева, — меня сейчас вырвет.

— Пошли.

Подхватив накидку платья, она помогла мне спрятаться от любопытных глаз в дикой, давно заброшенной части сада. Найдя старую, разбитую беседку, я зашла за угол и вывернула всё, что успела съесть или выпить.

— Ну всё милая, не плачь, — мама погладила меня по волосам. — Сделанного не воротишь назад, теперь надо думать, как выйти из этого брака с наименьши мипотерями.

— Как, как... — пробормотала, вытирая лицо, — каком кверху. Извини, мамуль, просто нервы сдали, да и Мэтт ещё добавил.

— Видела его? — всполошилась она. — Мэттью искал тебя, хотел что-то сказать перед регистрацией. Вы успели поговорить?

— Ага, — обречённо ухмыльнулась, — поговорили.

— Вот и слава богу, я уже места себе не находила, боялась, что вы сильно разругаетесь. Мэтт хороший мальчик, а хороших людей нельзя обижать, Лиз. Такие люди, как он на вес золота, повезло тебе с другом.

Улыбнувшись, мама поднялась, не замечая новой дорожки слёз на моём лице. Оставаться здесь больше нельзя, если нас потеряют, поползут гадкие слухи.

— Дорогая, теперь ты МакАлистер и пока носишь эту фамилию должна делать это гордо, чтобы у старика и мысли не возникло менять договор. Никаких поводов для сплетен, на целый год ты должна стать идеальной хозяйкой этого дома. А ровно через год, двадцать третьего июля мы отпразднуем ваш развод. Обещаю, — поцеловав в лоб, она отошла в сторону и поманила пальцем, показывая на какой-то цветок. — Это твой аленький цветочек, храни его, чтобы не стать чудовищем среди чудовищ. Сохрани доброту, умоляю. — Проведя пальцем по моему лбу, она пошатнулась и едва не упала.

— Мама?

— Всё в порядке, Лиз, просто перенапряглась.

Приведя себя в порядок, мы пошли обратно, по дорожке из красного кирпича.

Вся оставшаяся свадьба прошла как в тумане: гости кричали, пели, поздравляли. С меня стянули подвязку, заставили бросать букет, пить на брудершафт с какими-то лохматыми девицами, наперебой визжавшими о том, как же мне повезлоз ахомутать лучший член Америки.

Через несколько часов я совсем обессилела и присела на веранде, прикладывая мокрое полотенце ко лбу. Сзади послышались шаги и на шею опустилось колье:

— Это мой подарок, — важно сказал старик, и улыбнулся. — Оно принадлежало моей матери, а теперь твоё.

— Джон. Не стоило, вы же знаете, что всё это, — обвела рукой пространство, — фарс.

— Для тебя и меня — да, а для всех остальных вы только что дали друг другу клятвы любви и верности. Это колье передаётся по наследству жёнам наследников, на этот год оно твоё.

— Ах, вот оно что. Хорошо. — Тяжело поднявшись, поморщилась от натёртой мозоли. — Джон, мы уже можем уехать?

Вздёрнув брови, старик осмотрел меня с ног до головы и присвистнул:

— Рвёшься в первую брачную ночь?

— Издеваетесь, да? Я поспать хочу.

— Поезжай, — махнул он рукой. — Кейн ждёт в машине у главного выхода.

Когда я была в дверях, Джон покашлял и хрипло окликнул:

— Лиз, будь счастлива. Пожалуйста.

— Я постараюсь, мистер МакАлистер.

Очень постараюсь, — добавила под нос и шагнула в прохладу и тишину нового дома.