Лента Мёбиуса - Тилье Франк - Страница 7

– Я заметил, ты все время таскаешь в кармане коробок спичек. Старая привычка, что-то вроде соски или леденца от рака?

Вик вытащил и открыл старый коробок:

– Тут две спички. Одну я зажег, когда выкурил последнюю сигарету в день свадьбы.

– А другая?

– Другая целая и много что означает. Если мне когда-нибудь захочется закурить, я открою коробок, чиркну спичкой, и тогда ко мне придет осознание серьезности этого поступка.

Ван нажал на колесико зажигалки.

– А твой старик курит?

– Смолит целыми днями.

– Все мы смолим. Это отбивает желание без конца до крови оттирать руки. И если отец ничего тебе не рассказывал, так это для твоего же блага. Чтобы ты поверил, какая у нас замечательная работа.

6

Четверг, 3 мая, 12:58

– Можно я зажгу свет? – спросил Вик.

– Не надо. Оставьте как есть, я не люблю света.

Жюльетта Понселе ютилась в тесной квартирке на юге Парижа. На три четверти закрытые ставни погружали гостиную в холодный полумрак. Мо Ван устроился на неудобном металлическом стуле и, сложив руки на коленях, внимательно разглядывал собеседницу.

– Вы собирались вот-вот переехать в квартиру Аннабель Леруа, я правильно понял?

Жюльетта была накрашена а-ля Мерилин Мэнсон, и лицо ее выглядело болезненно-белым. Когда Ван посмотрел ей в глаза, у него возникло впечатление, что он проваливается в две мрачные пещеры, выдолбленные в меловой скале. Странно, но это создание, с повадками и макияжем го́тов, не пролило ни одной слезы, узнав о смерти подруги.

– У нас все было серьезно. Мы познакомились в январе, и Анна сразу на меня запала.

Ван не смог скрыть удивления, и его выпуклый лоб перерезали три недобрые морщины. Жюльетта это заметила:

– Вас поражает, что девушка с ее внешностью обратила внимание на такую жирную корову, как я?

– Это уж кому что нравится…

Жюльетта наморщила нос:

– Это от вас так воняет?

– Из китайского ресторана, – парировал Ван.

Стоя позади него в полумраке, Вик едва заметно улыбнулся. Краем глаза он изучал обстановку в гостиной. Преобладали кожа, металл и винил. Имелись CD-диски «Gradle of Filth», «Paradise Lost», «Opeth»[10], много «дет-метала»[11]. Но не было в этом логове никаких признаков того, что его хозяйка снималась в садомазохистских порно.

– А вы? Вы тоже на нее запали? – поинтересовался Ван.

Стоило ей отвести глаза, как сыщик буквально впивался в нее взглядом, стараясь уловить каждую деталь: неподвижно стиснутые руки в кожаных перчатках, движения плеч, напряженную шею, трепетание век.

– Поначалу Анна была не в моем вкусе.

– А какой он, ваш вкус?

Жюльетта наклонилась и провела рукой в перчатке по его лицу, словно давая понять, что с ее вкусом и так все ясно, и кресло при этом движении скрипнуло под ее необъятной тушей.

– А как по-вашему?

Ван обернулся к Вику и приглашающе постучал пальцами по соседнему стулу. Тот уселся и вытянул ноги.

– Тогда зачем вам была Аннабель, если она не в вашем вкусе? – продолжал Ван.

Жюльетта ответила не сразу.

– У нее водились деньги. И эти деньги позволили бы мне вылезти из дерьма, в котором я живу.

У Вана нарастало чувство, что он разговаривает с холодным куском мяса. Холодным и алчным. Под густым слоем макияжа лицо ее было довольно-таки безобразно.

– Разве ваше занятие не приносит дохода?

– А какое такое мое занятие?

Для допроса Ван, по его словам, выбрал форму «no limit», иными словами, «никаких границ». При таком допросе можно было, как в покере, идти ва-банк.

– Я тут немного пошарил по Интернету… Так вот, вы связываете мужиков, мочитесь на них, а потом бьете ногой по яйцам. Я правильно излагаю?

Видимо, слова Вана сработали, потому что Жюльетта адресовала тонкую улыбку уже не ему, а Вику.

Молодого лейтенанта эта улыбка просто пронзила. Он сглотнул слюну и, силясь говорить решительным голосом, повторил вопрос коллеги:

– То, чем вы занимаетесь, не приносит дохода?

– Это к делу не относится.

– Как это «не относится»? – снова вступил Ван.

– Анну убили, а вы меня спрашиваете о вещах, которые не имеют к этому никакого отношения. Пользуетесь случаем, чтобы удовлетворить свое нездоровое любопытство?

– Ну вы же знаете, каковы мужчины.

– Ищите засранца, который ее убил, а меня оставьте в покое. Я тут ни при чем.

– И это все, что вы почувствовали, узнав о ее смерти?

– Ну вот зачем вы так говорите?

– Не знаю. Обычно люди плачут, узнав о смерти того, кто им дорог.

– Слезы – для кого другого, но не для меня.

– Плачут все, даже самые стойкие, самые богатые, даже те, у кого и слез-то уже не осталось. Даже камень разревется, если умело его заставить, уж поверьте мне.

Жюльетта пожала жирными голыми плечами, сплошь покрытыми татуировкой. На сильно подведенные брови упали пряди волос.

– А я не из тех, кого можно разжалобить. Анна хотела меня приютить у себя. Она давала мне деньги. Мы трахались, и это было здорово.

Она встала, налила себе текилы и залпом выпила. На ней была какая-то ужасающая черная хламида и сапоги с молнией, на платформе.

Вик разглядел татуировку в виде кельтского креста с обвившейся вокруг змейкой, идущую от затылка вдоль по позвоночнику.

Сыщики обменялись вопросительными взглядами, а Жюльетта снова уселась в кресло.

Низко опустив голову, она замкнулась в молчании. Ван это молчание нарушил:

– Перед тем как познакомиться с вами, Аннабель видела ваши шедевры?

– Видимо, мои фильмы и привели ее к сближению со мной. Мы не на ступеньках Каннского фестиваля познакомились.

– Ее привлекал стиль soft в садомазо?

Она стиснула руки коленями:

– Нет.

– Почему же тогда она любовалась на ваши «подвиги»?

– Да так, по чистой случайности…

– Странная случайность, – заметил Ван.

– Со мной, например, бывает, что хочется посмотреть мультик. А с вами не бывает?

– Только манги. Про Альбатора, Гольдорака[12]… Обожаю мультики про пиратов. Так, значит, ваши «внебрачные» отношения ее не смущали?

Жюльетта с недовольным видом уставилась в потолок. Вик не знал, как реагировать, а потому просто слушал.

– А она-то сама? – злобно бросила толстуха. – Спала с кучей мужиков, сосала все, что торчало, она-то чем лучше?

– Ну, с той только разницей, что предварительно не дробила им яйца острым каблуком.

– Грязный козел, – прошипела она.

Вику все больше и больше становилось не по себе. Эта женщина его завораживала, леденила. А Ван, пропустив мимо ушей ее выходку, очень профессионально продолжал:

– Когда вы видели Аннабель в последний раз?

Жюльетта слизнула с губ капли текилы.

– Позавчера вечером.

– Где?

– У нее.

– А вчера?

– Я всю ночь была занята. Мы снимаем фильм для интернет-сайта.

Ван спросил себя, какой смысл она вкладывает в слово «занята».

– Отлично. И где снимаете?

– В одной усадьбе, в Фонтенбло.

Она повернулась к Вику и прибавила:

– У меня есть фотки с той вечеринки, если тебе, конечно, интересно.

– Я не люблю фото, – резко ответил Вик, вертя на пальце обручальное кольцо.

– Назови нам точный адрес, и мне будет достаточно, – сказал Ван, укоризненно покосившись на коллегу.

Жюльетта угадала слабину Вика и окрысилась:

– Нельзя принимать людей в штыки, это нехорошо. Бери пример с китайца, он спокоен, что твой менгир. Вот только не пойму, трахался он уже или нет.

Она нацарапала на листке бумаги адрес и протянула Вику. Когда он брал листок, она чуть коснулась его пальцев своей перчаткой. Он отпрянул.