ТКС. Книга вторая (СИ) - Бариста Агата - Страница 31

Я даже оглянулась. Нет, фантастическая тёмная громадина, рвущаяся в небеса, никуда не делась. Но за пределами замка пейзаж был похож на знакомый южный… разве что всё было чуточку красивей - зелень свежее, цветы ярче. Или же мне, проведшей столько времени в заточении, так казалось.

Из-под наших ног полого уходила вниз извилистая гаревая дорога - залитая солнцем, розово поблескивающая. Дорогу с двух сторон огораживал парапет, внизу за парапетом дубы и кедры утопали в цветущих шпалерах жимолости, чубушника, колючего краснолистного барбариса. Может быть, на самом деле это были какие-то другие растения, но разница в глаза не бросалась - желтели пышные заросли дрока, бледно-голубые соцветия розмарина качались на иглистых веточках, по обочине дороги раскинул свои звёздочки гусиный лук…

- Пойдёмте, - сказал Кайлеан, - нас ждут.

Не знаю, что меня опьянило - изобилие света, запахов, красок или же отсутствие стен, или случился запоздалый шок от событий этого утра, но я несколько заторможено перевела на него взгляд. Кайлеан приглашающе согнул руку в локте, я послушно ухватилась за его предплечье, и мы стали спускаться вниз как парочка туристов, что посетили местную достопримечательность и отстали от своего автобуса.

Вначале мы почти не разговаривали - я отходила от утренних событий и любовалась роскошными видами. Иногда я произносила ‘Подождите…’, останавливалась и, держась за Кайлеана, вытряхивала очередной камешек, коварно запрыгнувший в туфлю. Тогда Кайлеан застывал как мраморная статуя, опираться на него было очень удобно. Затем мы двигались дальше. Под горячими лучами моя душа постепенно начинала оттаивать. В замке воскрешённый и повторённый многократно образ Мортена всё время стоял перед глазами, нависая подобно грозовой туче, теперь он померк и отступил.

Один раз мы остановились на мостике, под ним бойко сбегала вниз небольшая речушка. В образовавшийся просвет виднелся город Эрминар. Я облокотилась о перила, бездумно наслаждаясь панорамой, и вдруг услышала, как совсем рядом тоненько прозвенело. На каменной поверхности перил что-то блеснуло. Это был кузнечик, серебряный певун из зарослей, и он действительно сиял на солнце.

- Ой, кузнечик! - вскрикнула я. - Он серебряный! - и зашептала: - Не шевелитесь, а то он упрыгает. Хочу его разглядеть.

- Не упрыгает. Раскройте ладонь.

Я раскрыла ладонь, кузнечик покорно скакнул на неё, как на сцену. Поднеся его поближе к глазам, я увидала, что маленькое тельце покрыто серебристыми чешуйками, отчего насекомое блестело, словно было выковано из благородного металла ювелиром-искусником.

- Хорошенький такой… Кузнечик Фаберже! - Налюбовавшись, я сказала: - Всё, отпускайте.

В тот же миг освобождённый кузнечик с чуть ощутимым толчком исчез с моей ладони. Я посмотрела на Кайлеана.

- Вы и насекомыми можете управлять… Наверное, в качестве кары и тучу саранчи наслать можете?

Он пожал плечами.

- Тучу - нет. Насекомые думают по-другому, с ними сложнее.

- Сложнее чем с кем?

Он молча смотрел на меня.

- А, - сказала я. - Понятно. - И вдруг у меня вырвалось: - Значит, романа со стрекозой вы не заведёте.

Брови Кайлеана приподнялись, но он по-прежнему смотрел на меня молча.

То, что сгубило кошку из пословицы, распирало меня изнутри, и я не выдержала.

- Это вообще правда?

- Правда - что?

- Правда ли, что Карагиллейны заставляют забыть об… э-э-э… ну… об отношениях?..

Кайлеан Георгиевич немедленно приобрёл невозмутимый вид.

- Вижу, вы отогрелись на солнышке, - заметил он. - Терапевтический эффект пеших прогулок налицо.

- Так что там с забыванием? Правда или нет?

- Не скажу.

Я опешила.

- Не скажете?

- Нет.

- А почему?

- А зачем?

- Кроме вас никто точно не знает… - сообразила я.

Он чуть усмехнулся.

- Ну, некоторым всё известно лучше меня. Дрю, например.

- Но Дрю не может знать наверняка!

- Вероятность погрешности чрезвычайно высока, - на этот раз откровенно ухмыльнулся Кайлеан. - Но вообще я рад, что вы взбодрились до такой степени, Данимира Андреевна.

- До какой это степени? - подозрительно спросила я.

- До такой.

- Развлекаетесь, Кайлеан Георгиевич, да?

На это Кайлеан опять предложил мне руку.

- Двигаемся дальше?

Посопев, я взяла его под руку.

- Спасибо за кузнечика.

Некоторое время мы шли молча. Кайлеан занимался любимым делом - смотрел на меня, я чувствовала на себе его взгляд. А я… Я любовалась цветущими окрестностями, но при этом мрачно размышляла о том, что если кто-то постоянно скрывает от тебя всё самое интересное и даже жизненно важное, а тебе всё равно хочется идти с этим кем-то под ручку бесконечно долго и хоть на край света, то совершенно ясно как это называется. У нормальных людей это называлось любовью, а у таких невезучих как я - безумием и нарушением магической клятвы.

- Магистр Мерлин будет на балу? - спросила я, когда мы взошли на следующий мост - он назывался Ивовым, потому что старые ивы действительно росли здесь в изобилии, - и снова остановились, глядя на город, который был уже близко.

- Разумеется, - насторожился Кайлеан. - Почему вы спрашиваете?

- Надо кое-что узнать.

Кайлеан вдруг взял меня за плечи и повернул к себе.

- Узнайте у меня, - требовательно произнёс он. - Я тоже не вчера родился. Ну, говорите же, что у вас там ещё припасено?

- Я не могу говорить об этом с вами, - сказала я, глядя в сторону. - Честно. Это не в порядке мести, не потому что вы сами замалчиваете что-то важное… не спорьте, я же чувствую… Просто… именно с вами - не могу.

Он держал меня за плечи и, склоняясь всё ниже, настойчиво ловил мой ускользающий взгляд и спрашивал:

- Но почему? Почему?..

Руки, прежде державшие меня так крепко, что промелькнула мысль о синяках, внезапно расслабились, ладони очень характерно - поглаживающее, прошлись по моей спине, привлекая ближе… Тут я наконец догадалась взглянуть на Кайлеана. Длинные ивовые ветви почти касались подсвеченных солнцем тёмных волос… а в глубине затуманенных серых глаз уже разгорались красные огоньки. Наверное, его ещё можно было остановить. Но я безвольно наблюдала, как двенадцать букв слова ‘здравомыслие’ рушатся одна за другой и обломки перемешиваются, превращаясь в ничего не значащую абракадабру.

Послышался шум, из-за поворота выехал ещё один фургон, направляющийся к замку. Мы застыли. На сей раз это был заурядный автомобиль, судя по натужному рёву - с двигателем внутреннего сгорания. Впрочем, кто знает, может это завывали пленённые демоны, заключённые под капот. Шофёр сбавил скорость и озорно посигналил нам, полагая, что видит обычную пару, выясняющую отношения в романтическом месте - на мосту, под сенью вековых деревьев. Ему и в страшном сне не могла привидеться та паутина проблем, что опутывала нас с головы до ног.

- Целуй её, парень, чего стесняешься! - весело выкрикнул водитель, высунувшись из кабины. - За жабры её хватай!

Я невольно подавилась смешком, Кайлеан Георгиевич рыкнул что-то невнятное и, на мгновение подняв руку, метнул некий пасс в сторону фургона. Двигатель зачихал и умолк. Обернувшись, я увидала, как автомобиль беззвучно, прибавив в скорости раза в два, под недоумённые вопли шофёра понёсся вверх по дороге, но, к моему облегчению, довольно аккуратно завернул за поворот.

Вскоре вопли стихли вдали.

Наступила тишина, и в этой тишине дружно запели серебряные кузнечики. Мы целовались под серебряный звон, пока хватало набранного воздуха, и обнимались так, будто хотели прорасти друг в друга… потом, тяжело дыша, оторвались друг от друга.

- Это ведь ничего не значит, да?.. - пробормотала я. - …Мы ведь разумные люди…

- Очень, - нетерпеливо сказал Кайлеан, - разумней некуда…

Два очень разумных человека вновь надолго прильнули друг к другу, а вокруг шелестели столетние ивы и звенели кузнечики, для которых эта весна была единственной в их короткой жизни.