ТКС. Книга вторая (СИ) - Бариста Агата - Страница 56

Я вдруг стала остро ощущать своим плечом литое плечо Кайлеана.

…А татуировка “Драконы навсегда”? Можно ли почувствовать что-то особенное, если прикоснуться к его голой…

Тут Кайлеан с недоумённым видом потёр грудь, потом завёл руку назад и потёр поясницу. И посмотрел на меня.

- О чём ты сейчас думаешь, Данимира? - с неясным сомнением спросил он.

- Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу! - отрапортовала я, глядя честными глазами. - Утратив правый путь во тьме долины! Каков он был, о, как произнесу! Тот дикий лес, дремучий и грозящий! Чей давний ужас в памяти несу!..

- Стоп-стоп-стоп! - Кайлеан поднял руки. - Э-э-э… я, конечно, просил быть посерьёзней, но не настолько. Про ужасы, пожалуй, не стоит. Вообще, что-то твоя поэзия на меня странно действует… - И он снова рассеянно потёр поясницу. - У меня от неё мурашки в странных местах.

- Ничего удивительного, поэзия на всех странно действует, - охотно пустилась я в объяснения. - Кроме тех, на кого она вообще не действует. - Я собралась развить эту глубокую мысль ещё глубже, чтобы избавиться от суетного настроения. - Хотя, может быть, на этих последних поэзия может подействовать сильнее всего, вот потому они так сопротивляются её силе…

Тут я потеряла нить рассуждений, потому что гравий заволокло белесым туманом, ног коснулся холод, а слева возникли круглые пьедесталы, чередовавшиеся с котлами со смолой. На пьедесталах высились статуи мужчин и женщин в коронах. Все они, безусловно, были изваяны из камня, однако отсветы пламени рисовали на их лицах подобие жизни… возможно, в буквальном смысле, потому что при нашем приближении статуи медленно, с затруднением, но всё же повернули головы, обратив слепые глазницы в нашу сторону.

- Они нас видят или не видят? - спросила я шепотом.

- Считается, что видят, - так же приглушённо ответил Кайлеан.

- А зачем?

- Затем, - доходчиво объяснил Кайлеан Георгиевич и накрыл мою руку своей. - Ни о чём не волнуйся, просто будь самой собой. Мы просто пройдём мимо. Так надо. Это очень просто.

Чем сильнее он нажимал на слово “просто”, тем больше я уверялась, что всё совсем наоборот. Наша прогулка перед лицом бдительных предков подозрительно смахивала на смотрины. Что он творит? Я почувствовала острый приступ жалости. После бала Кайлеану предстояло пережить грандиозный разбор полётов и полный пересмотр жизненных планов. Если Его Высочество вознамерился провернуть авантюру, то есть, полагаясь на некое мнимое сходство, оттяпать у соседней королевы её владения, то моей помощи в этом сомнительном предприятии ему не видать. Но всё это будет после, а пока я, памятуя, что кошкам дозволено глядеть на королей, с любопытством взирала на венценосных Карагиллейнов, которых Кайлеан поочерёдно называл по имени.

Одна статуя заставила меня остановиться. Впечатление было таким, будто Кайлеан раздвоился. Только его двойник повзрослел лет на десять и переместился на постамент, где и окаменел, выставив перед собой меч и возложив руки в перчатках до локтя на эфес.

- Как на тебя похож… - пробормотала я.

- Это Кайлеан Первый. Наверное, самая значительная фигура в истории Эрмитании. Именно в годы его правления Эрмитания возвысилась над другими королевствами и стала крупнейшим по территории государством.

В его словах прозвучало не только почтение, но и почитание. Кайлеану Третьему явно льстило сходство со знаменитым тёзкой.

- Дай-ка угадаю. Наверное, он выгодно женился?

- Кайлеан Первый был мудрым политиком и доблестным воином, - поучительно сказал Кайлеан. - Меч видишь?

По холодному надменному лицу статуи скользили кровавые блики, огромный меч, на который опирались руки в перчатках, был выставлен вперёд несколько демонстративно. Наверное, и его потомок, что стоял рядом, станет таким же чересчур важным, когда получит свой выход к морю и заматереет.

- Меч вижу. Но женился-то он на принцессе с приданым в виде соседнего королевства, а?

Подбородок Кайлеана Георгиевича пошёл вверх.

- И что с того? Да, королева Этель в девичестве была принцессой соседнего королевства. - Он указал на соседнюю женскую статую - представительную, бесстрастно взирающую сверху вниз.

- М-м-м… Так я и думала.

- Что ты хочешь сказать?

- Ничего не хочу сказать. Танцевать хочу. Так мы идём?

Умел ли Кайлеан Первый первым посмеяться над собой, смог ли полюбить свою Этель или он больше жизни возлюбил свой меч? Вряд ли Кайлеана Третьего волновали эти подробности. Я потянула Кайлеана дальше, оглядываясь и внутренне ожидая, что за спиной раздадутся громовые раскаты: “Брось эту суетную финтифлюшку, правнук мой!” Возможно, знаменитый король уже ознакомился с моим богатым внутренним миром, в котором я с упоением представляла его потомка голым.

Однако король безмолвствовал, хоть и повернул голову нам вслед.

Вскоре я остановилась вновь. Этот предок был длинноволос и изрядно бородат, в его бороде чудилась кривая ухмылка, которая иногда появлялась и у Кайлеана. Во всяком случае, сходство опять бросалось в глаза. Примерно таким же заросшим Кайлеан был, когда я впервые увидала его в человеческом обличии. Корона на бородаче сидела несколько косо, а к его ноге уютно привалился небольшой изящный дракон, напоминающий дракощейку какого-то старинного образца - от ящера тут было гораздо больше; вместо шерсти была чешуя, узкий язык, дурашливо свешенный из пасти, раздваивался.

- О, кажется, я догадываюсь! Это ведь Кайлеан Второй? Тот, кто начал создавать драконов?

- Правильно. Тоже значимая фигура в истории Эрмитании. Рядом - королева Беатрис.

Хрупкая Беатрис, королева Кайлеана Второго, прижимала к груди что-то округлое, завёрнутое в ткань. Вытянув шею, я разглядела большеглазую головёнку - в руках королева держала половинку драконьей скорлупы, из которой выглядывал новорожденный.

Я улыбнулась. На какой бы основе не возник этот королевский брак, похоже, он оказался удачным. Интересно, кто из прадедов-тёзок Кайлеану ближе: Первый, стратег и завоеватель, или Второй, демиург драконьего племени? Приставать к Кайлеану с выяснением я не стала - всё же, вопрос являлся не слишком тактичным, наподобие сакраментального “кого ты больше любишь, маму или папу”. Вообще я решила больше не муссировать неприятную тему выгодной женитьбы… пока она не коснулась меня напрямую. Пусть Кайлеан повеселится, отдохнёт от своих таинственных забот… пусть наберётся сил, они Его Высочеству ой как понадобятся. И мне, наверное, тоже. Нет, я не стала задавать неудобных вопросов, вместо этого приподнялась на цыпочки и шепнула Кайлеану на ухо “Они симпатичные!”.

Кайлеан просветлел и повлёк меня дальше. У последней статуи я опять оглянулась назад. Облачная пелена поднималась вверх, скрывая сначала фигуры и следом каменные лица, повёрнутые в наши стороны. Вскоре и мы сами оказались полностью в тумане, затем во тьме. Не успела я сказать, что мне холодно, как тьма рассеялась.

Теперь мы стояли на вершине широчайшей лестницы из слепящего белого мрамора, по которой предстояло спуститься вниз, в бесконечное бальное пространство, в полумрак, наполненный игрой света и тени, расчерченный тысячью косых цветных лучей. Стен не было - вместо них уходили вдаль сквозные аркады, и не было крыши, только неспешная, но неустанная магическая небесная круговерть, а внизу стояли люди - множество людей, зал был полон. Одни располагались группами, другие перемещались между сообществами, и никто даже не посмотрел в нашу сторону.

Цветной дым мягкими струями стекал вниз по ступеням, приглашая следовать за собой.

- Лестница тоже магическая?

- Здесь всё пространство магическое. Создано специально для бала. Нервничаешь?

- А ты?

Он хмыкнул.

- С чего бы?

- Я помню, ты с детства бороздил эти воды. Но без меня. А теперь со мной. Скажут…

Кайлеан прервал с весёлым изумлением:

- Да кто посмеет мне что-то сказать?

- Например, родители, - предположила я, - они, в отличие от почивших предков, не каменные.