Шаера Алфёрова. Дело о похищенном бриллианте (СИ) - Лыгина Евгения Владимировна "Лихейн" - Страница 21

Конечно, среди антиквара не было ни бриллианта «Чистая слеза», ни шкатулки с бриллиантами. И дураку понятно, что это добро принесут только завтра, и то только тогда, когда объявят лот. Я вернулась обратно. Меня никто не хватился.

Через три часа прибыла машина с портьерами. Вовсю шёл дождь и гремел гром. А какой запах!.. Лужкову пришлось расплачиваться с мужчинами. Я была довольна. Мужчины довешали оставшиеся четвёрку портьер и ждали новых указаний. Их не было, ибо все дела были закончены. В плане я поставила на портьерах крестики. Таким образом, я отмечала расставленные предметы меблировки.

– Это что такое? – членораздельно спросила Вика.

– Мне тоже нравится. Гостям будет, где разгуляться. Раз намечается такое важное событие, то стоило потрудиться на славу.

– Неплохо! – оценила шестёрка воров.

А они-то, откуда здесь взялись? И вообще: почему Гротова удивлена? Я озвучила свою мысль.

– Дык, выходила я… по делам, – запинаясь, ответила она, одёргивая юбку и поправляя кофту. Марк тоже приводил себя в порядок.

– Осталось пронумеровать стулья и сделать план их расположения для аукциониста.

Мне стало неуютно в этой кампании. Я почувствовала, как моё бедро поглаживала чья-то рука. Раз поёжилась, два поёжилась. Неймётся! Пришлось сделать задний ход. Чуть сама не упала, но из этого круга я высвободилась.

* * *

Оставшуюся часть ночи я спала. К двери приставила стул. Спала я до десяти утра. Ворочалась долго. Решила взбить подушку. Глаза стали круглыми, думаю с десятирублёвую монету. Под подушкой лежали драгоценности. Конечно, я могу ошибаться, но думаю, они краденные и оставлять их здесь не буду. Соберу их в кулёк и кину около банка. Только вот возникает вопрос: когда настанет сие событие? Настанет ли оно вообще? Может, Лужков выпустил меня из особняка первый и последний раз. Ой, не дай бог!..

Вышла я погулять… на завтрак, а меня перехватил охранник и сказал, что меня ждёт Лужков. Я начала отпираться, что только что встала и голодная. Когда я голодная, то могу съесть кого ненароком. Охранника моё объяснение не вдохновило, и он потащил меня к своему шефу.

– Садись, – указал Лужков на кресло. Принесли завтрак. – Пока ты ешь, я начну разговор.

Не стала с ним спорить и принялась трапезничать. Изголодалась бедная я, а Лужков продолжил:

– Команда не довольна, что мент крутится среди них. Настаивают, либо избавиться от тебя, либо не выпускать из особняка.

– Дык, им-то что? Ты сам дал понять, что мне путь назад отрезан. Либо я принимаю вашу сторону, либо получаю пулю в лоб. Было дело? Было, чего ещё нужно? – рассуждала я, пережёвывая салат.

– Никто из нас не уверен, что это действительно так. Может, ты собираешь улики и оставляешь их другим ментам!

Какой брутальный мужчинка. Хорошо у него чуйка работает! Я наивно посмотрела на него, мол, как так? Зачем так плохо думать обо мне?

– Ага, и как я это делаю?

– Тебе ничего не стоит оставить машину и забросить пакет с уликами в тот же банк.

Это на меня сейчас давят? Смотрят на реакцию? Ха! Пусть он в точности повторил мои действия, но зардеться и бояться я не собираюсь. Фигушки!

– Да ну? А ты думаешь, я знаю, сколько у этих красавцев уходит времени? Может, им десяти минут за глаза! А мне нужно найти место, чтобы хоть спрятать послание. Не вижу смысла, – я продолжала трапезу, хотя сердце стало учащённо биться. Главное – признаков не подавать!

– Пусть оно так! Одного раза тебе вполне хватит, чтобы изучить мою лучшую команду. На второй раз ты обязательно это сделаешь, не так ли? – напирал он.

– Не так. Если меня поймают за этим делом – пуля мне обеспечена. Думаешь, я настолько глупа? Наивный.

Холера! Во второй раз может точно не пустить! Ещё хуже – наблюдение за мной сделают. М-да, придётся быть ещё осторожнее. Куда же я вляпалась?!

– Что ж… стоит тебе кое-что показать.

Поднос убрали, а я наблюдала за господином Лужковым. Копошится в ящиках стола. Чем он хочет меня порадовать? Кинул на стол папку. Я глянула на него. Тот кивнул, мол, открывай и смотри. Если умеешь читать, так вообще прекрасно! Вспомнились слова Гротовой. Открыв папку, я стала просматривать листы бумаги. Они были исписаны и вклеены фотографии. Некоторые были прикреплены скрепками.

Листая записи и фотографии, я боялась увидеть, как оставляю улики у банка, но их не было. Два раза я пролистала папку. Вывод: кто-то из них тщательно следит за мной. Склоняюсь в пользу Марка, ибо у него зуб на меня имеется. У остальных – не знаю. Я успокоилась. Значит, он записывал и фотографировал во время поездки. Раз он молчит, значит, ничего не видел. Ух, гора с плеч! Хожу по краю пропасти. Папку у меня забрали.

– Знаешь, что это? – перед моим носом ещё раз повертели папкой.

– Компромат?

– Оный. А теперь дорогая моя, поговорим серьёзно. Если ты не будешь себя хорошо вести и выполнять требования, то эта папочка внезапно окажется на столе полковника Георгия Абрамова. Я его знаю, встречались. Сделаю наивный взгляд и положу ему на стол эту папочку – и всё! У тебя отберут погоны и отправят в каталажку.

– Это шантаж? – заломила я бровь.

– Своего рода – да. Я требую от тебя полного подчинения. Во всём! – властно заявил он. Наклонился ко мне: – Даже если захочу остаться с тобой наедине.

Я подавляла желание отвесить ему хорошую оплеуху. Наклонившись к нему, я в полголоса сообщила:

– Хочешь меня запугать? Не выйдет!

Он отстранился и зашагал по кабинету. Не позволю какому-то олуху меня сломать! В голове уже крутились идеи.

– С тобой сложно, но справиться можно. Теперь ты знаешь, что у меня есть доказательства на твою вину. В твоих же интересах вести себя тише воды, ниже травы. И не вздумай сорвать аукцион! Не разбираясь – сразу схлопочешь пулю!

– Мне вот интересно: на кой ляд меня вообще сюда притащили? Почему не убили?

– Все вопросы по поводу того, почему тебя сюда притащили – к Марку. Его затея. Почему не убили? Слишком просто, да и Марк попросил не трогать тебя, – нехотя объяснил он.

Ты глянь! Во всех моих бедах виноват Марк! Ну, держись!

– А папку можешь даже не искать. Она всегда будет у меня под рукой. Если я почувствую, что запахло жареным – эта папка окажется в нужном месте и у нужного человека.

Вот ведь паразит! Ковыряет рану ещё глубже! Лужков меня выгнал из кабинета. Возмущение хлестало через край. За этот шантаж я такое здесь устрою – мало не покажется! Краем глаза я заметила Марка. Тот подпирал плечом стену и с насмешкой смотрел на меня. Я не смотрела на него и отправилась в противоположную сторону.

– Даже поговорить со мной не хочешь, а, Алфёрова? – догнали меня его слова.

– Нет.

– А я вот хочу.

– Я очень рада за тебя, а теперь – скройся с глаз! – рявкнула я.

– Такая милая девушка, а так по-хамски разговаривает. Нехорошо, – глумился он.

Во мне начала подниматься волна злости, но придушила ещё в зародыше, боясь сорваться. Думаю, именно этого он и добивается. Я глубоко вдохнула и выдохнула.

– Разве тебе неинтересно, кто собрал на тебя компромат?

Я остановилась, но не оборачивалась. Чего ему из-под меня нужно?!

– Чего тебе нужно? Я знаю, что это ты собрал на меня материал, а Лужков дал понять, что лафа кончилась, – процедила я.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что больше некому. У тебя на меня зуб. Именно я тебя умудрилась поймать в музее, но тебе удалось бежать. Чем-то ещё не доволен?

– А я не люблю, когда мне перебегают дорогу. А ты именно это и сделала. Дала бы украсть бриллиант «Чистая слеза», ничего этого не произошло. Из-за тебя мне пришлось потратить несколько дней на побег.

– Для тебя же это не проблема, – обернулась я.

– Что не проблема?

– Для тебя не проблема бежать из тюрьмы. Читала я твоё дело на досуге.

– Папка-то растёт? – заинтересовался он.

– Растёт и срок тоже растёт. А теперь скажи мне: зачем ты меня сюда притащил?