Святой (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 46

- Без обид, но почему ты не грустишь? Умер твой отец. - Элеонор надеялась, что говорила без осуждения. Она бы точно не грустила, если бы умер ее собственный отец.

Клэр плюхнулась на диван рядом с Элеонор.

- Я едва его знала. Чему очень рада.

- Он был настолько плохим?

Клэр вздохнула и стащила клубнику с тарелки Элеонор. Элеонор притворилась, что пытается проткнуть ее руку вилкой.

- Хочешь знать, насколько он был плох? - спросила Клэр.

- Вероятно, нет, но все равно расскажи.

- Frater8 рассказал мне не так много, узнала я все это от мамы.

- Погоди, остановись тут. Объясни мне, что такое Frater.

- Это на латыни Брат. Soror - сестра. Мы так называем друг друга - Фратер и Сорор. Он говорит, что ненавидит имя Маркус.

- Это было именем его отца?

- Именно. Поэтому он ненавидит это имя, и поэтому я не скорблю из-за смерти отца.

Клэр сделала глубокий вдох, сбросила черные балетки и прижалась к спинке дивана.

- Мой отец... был очень плохим человеком. Мама говорит, он причинял боль Элизабет, когда та была еще маленькой.

- Он бил ее?

- Хуже.

Сердце Элеонор перестало биться на несколько секунд.

- Вот черт.

- Мама Элизабет и мой отец развелись из-за этого. Они поженились в шестидесятых и развелись в семидесятых. Все держат подобное в секрете. Затем он встретил мою маму и женился на ней. У них появилась я. Элизабет узнала от ее мамы о повторной женитьбе и обо мне. Она не знала, что делать, и написала письмо Фратеру.

- Что он сделал? - Элеонор пыталась быть осторожной и не называть Сорена Сореном. Очевидно, она не знала его настоящего имени. Интересно, Сорен считал, что она больше достойна знать его настоящее имя, чем его младшая сестра.

- Мне мама так рассказала. Она говорила, что это произошло в ноябре. Мне было три. Папа отправился в одну из деловых поездок. Мама рассказывала, как услышала звонок в дверь после обеда и подошла к двери. И на пороге стоял, цитирую ее слова: «белокурый ангел».

- Белокурый ангел?

- Она так сказала. Он представился ей сыном ее мужа, что было большим потрясением, поскольку она не знала, что у отца был еще и сын. Он сказал, что она не обязана впускать его в дом. Он займет только пять минут ее времени.

- Что произошло дальше?

- Десять минут спустя мама собирала вещи, позвонила родителям и уехала из дома - из этого дома. Мой «белокурый ангел» брат сказал, что мама вышла замуж за монстра-педофила, и если она любит свою дочку, она ни за что не позволит ей провести ни секунды в компании отца. Мама сказала, что с ним был друг.

- Друг? Кто?

- Какой-то француз, приблизительно его возраста. Они оба помогли ей отнести вещи в машину мамы. Она говорила, что предлагала ему подержать свою сестру. То есть меня. Он сказал, что ничего не знает о детях и боится, что навредит мне. Очевидно, его друг держал меня, пока она загружала машину. Тот сказал, что любит детей. Теперь я заставляю Фратера обнимать меня постоянно, чтобы наверстать тот день, когда он не смог это сделать.

- Это безумие. - Значит, будучи подростком, Кингсли поехал с Сореном в дом его отца. Она не могла представить Кингсли с ребенком на руках. - Значит, твой брат уехал из школы, чтобы предупредить твою маму о том, за кого она вышла замуж?

- Да. И знаешь, что, Элли?

- Что?

- Из-за него, появившегося на пороге в тот день, я потеряла девственность в шестнадцать с парнем. А не в восемь с отцом, как Элизабет. Вот почему я люблю своего брата. Хотя и не в этом смысле. - Клэр улыбнулась, и легкий румянец окрасил ее щеки.

- Да, не в этом смысле. Поняла. - Элеонор смотрела на пустой камин. - Знаешь, это меня не удивляет? То есть, это все ужасно, и от одной мысли о твоем отце и что он делал с твоей сестрой меня тошнит. У меня в школе есть подруга - Джордан. Ее мама запрещает нам видеться, потому что я однажды увязла в кое-каких проблемах. Но точно могу сказать, что за прошедший год с ней стало что-то не так. Я заставила ее рассказать мне. Её домогался учитель.

- Больной ублюдок.

- Знаю, - ответила Элеонор. - Я рассказала об этом твоему брату. Он направил всю кару небесную на учителя. Этот парень собрал пожитки и уехал из города. У твоего брата очень сильные защитные инстинкты по отношению к девушкам.

- Причина в Элизабет, - объяснила Клэр. - Он такой оберегающий, что мне даже не хочется ему говорить об этом.

- Меня он тоже оберегает, - сказала Элеонор. - Но со мной он защищает меня от себя, а я хочу, чтобы он перестал это делать.

- Ты влюблена в него. - Клэр изучала ее стальными глазами как у Сорена. Должно быть, они унаследовали этот стальной взгляд от отца.

- Ага, - призналась она, не смотря Клэр в глаза.

- Он знает?

- Знает. Это пугает тебя?

- Безусловно, я не хочу, чтобы у него возникли проблемы. И не хочу, чтобы он был священником. Когда он был в семинарии, я вырезала из журналов фотографии сексуальных женщин и отправляла их вместе с моими письмами ему. Я подписывала фотографии «видишь, что ты упускаешь?»

- И ты говоришь, я злая?

- Знаю. Он считал это уморительным. Говорил, мои письма были самыми популярными в семинарии. Сначала это была шутка. Но несколько лет спустя, когда все произошло в Сальвадоре, я позвонила ему, умоляя бросить семинарию и вернуться домой.

- А что в Сальвадоре?

- Там была война, - начала Клэр, на ее лице было нечитаемое выражение. - Там была иезуитская школа. Они не были частью войны. Но это не помешало военным убить их.

- Убить кого?

Клэр посмотрел Элеонор прямо в глаза.

- Иезуитских священников. Шестерых. - Клэр смахнула слезу со щеки. - Элли, они убили всех. Священников, экономок, дочерей экономок... Мама купила «Ньюсвик», где была эта история. У меня до сих пор есть статья – «Кровавая бойня в Сальвадоре» Ноябрь 16, 1989.

Элеонор не могла говорить, не могла думать. Все, что она могла, это представлять Сорена на коленях и позади него мужчину с ружьем в руках, приставленному к его затылку.

- Иезуитов называют «Божьей армией», «Божьими пехотинцами», «Божьими солдатами». И иезуиты относятся к этому серьезно. Они работают в самых опасных частях света и иногда там погибают. Я умоляла Фратера уйти. Он ответил, что Бог хочет, чтобы он был священником. И на этом точка.

- Теперь он в Коннектикуте. Здесь он должен быть в безопасности.

- Да, если они позволят ему остаться здесь. Они могут отправить его куда им угодно и когда им угодно. Я не могу заставить его бросить. Может, ты сможешь.

Элеонор не хватило смелости рассказать Клэр, что она не только не могла заставить Сорена оставить священство, но и пообещала Богу, что никогда не попросит его об этом.

К восьми часам вечера гости уехали, и большинство других родственников разошлись по спальням. Элеонор, наконец, почувствовала себя в безопасности, чтобы покинуть комнату. Клэр и Сорен обосновались в музыкальной комнате, и Элеонор ела мороженое, пока Фратер и Сорор работали над сонатой на рояле.

- Здесь До. - Сорен учил Клэр и сыграл несколько нот за нее.

- Мне не нравится До. Все в До.

- Не имеет значения, нравится это тебе или нет, эта часть в гамме До.

- А мы можем в Ля?

- А тебя зовут Людвиг? И фамилия Бетховен?

- Меня зовут Клэр, и фамилия Дивно-играющая-на-рояле.

- Тогда До.

Элеонор наблюдала, как Сорен и Клэр шутливо ссорились, сидя на скамейке у рояля. Каким нормальным это все казалось. Каким уютным. Она хотела, чтобы у нее тоже был брат, с которым можно было бы шутить, проводить время, раздражать и дразнить. Ее родители развелись, когда она была маленьким ребенком. Никаких родственников. Мама получила полную опеку и две работы. Было бы приятно не расти в одиночестве. Хорошо, что у нее были книги, которые могли составить ей компанию. Неудивительно, что Клэр влюблена в Сорена. В этом не было ничего странного или мерзкого, только поклонение герою и наслаждение от общения с мужчиной в своей жизни, которому она могла полностью довериться. И Элеонор полностью доверяла Сорену. Она так обязана ему за все, что он сделал для неё. И он ничего не просил от нее. Ничего, кроме вечного послушания. В свете того, что он сделал для нее и как мало за это попросил, возврат долга, вечного послушания, казался ей грабежом.