Влюбленный призрак
(Фантастика Серебряного века. Том V) - Архипов Николай - Страница 51

— Вы купчиха? — искоса поглядывая, спросил Партынин. — Из Москвы или так, из Твери?

— Я фея…

— Фея, — хихикнул Партынин, — а по лицу не похожи… Совсем как институточка… По ресторанам работаете?..

Женщина печально улыбнулась и ушла.

— Ну? — услышал за собой тот же грубоватый голос Партынин. — Поговорила?.. Дай-ка теперь я…

— Послушайте, вы, Партынин…

Партынин поднял голову. Господин в смокинге спокойно теребил перчатку и в упор смотрел на бутылку на столе.

— Дешевенькое льете. Раньше, кажется, другое было…

— Какое у вас лицо знакомое?..

— Еще бы. Помните, в клубе вы мне триста двадцать остались…

— Я так, извиняюсь, — сконфузился Партынин. — К сожалению, у меня сейчас с собой…

— Да мне и не надо. Послушайте, Партынин… Можно с вами говорить совершенно серьезно?

— Пожалуйста… Может, сядете?

— Хорошо, сяду. Деньги есть?

— Нет.

— Будут. Сегодня вечером свободны? Дело одно есть.

— Свободен. Чистое?

— А вы мильонер, что ли? Женаты?

— Нет. И не хочется…

— А если приволокнуться придется… Девочка с приданым в четыре миллиона…

— Ну, уж вы скажете…

— Сахарные заводы Биркина знаете?

— Знаю.

— Наследница. Сегодня в девять в клубе встретимся… Вы один здесь?

— Один. Дама какая-то сейчас приставала.

— Кокотка?

— Наверное… Не то сводница… Жену предлагает, денег, говорит, дам… Потом прямо говорит: «Я фея…»

— А вы что?

— Дура она, а не фея… А, может сумасшедшая…

— Ну, прощайте…

Через две секунды Партынин услышал за спиной тот же голос:

— Слышала?

— Слышала… Пойдем к другим…

— До третьего раза…. Пошли.

Бледный молодой человек, сжимая виски худыми костлявыми руками, сидел за столом и истерически кричал:

— И это жена?.. И это брак… Тебе нужен был идиот с деньгами, а не мягкий, чуткий человек, который творческой работой…

— Да, но я не могу ходить в рыжей накидке… Твоя работа, твоя работа! — визгливо отвечала женщин с птичьим некрасивым лицом. — Плевать я хочу на твои стихи!..

— Виновата… кажется, у вас сдается комната? — слегка приоткрыв дверь, спросила какая-то дама. — Дверь открыта, я и вошла без звонка…

— У нас третьего дня тоже без звонка вошли, — крикнула женщина, — а потом зонтик пропал, с перламутровой ручкой…

— Ну, что вам нужно? У нас сдается комната, — сухо произнес бледный молодой человек.

Дама ласково посмотрела на молодого человека.

— Вам нужен отдых. Вы так измучены…

— Без вас знаю…

— У него есть жена, которая…

— Вы, кажется, насчет комнаты?

— Это только предлог. Я хожу по домам бедных людей и раздаю им…

— Вы не туда попали, — раздраженно крикнул молодой человек, — мне не нужно ваших двух рублей и старого пиджака…

— Я приношу людям счастье, — нежно сказала дама, — я хочу поцелуем освежить твое усталое сердце…

— Что? При жене, — взвизгнула женщина, — ага, негодяй… Это одна из твоих модисток… Нашла богатого содержателя, а теперь лезет к старому любовнику…

— Вы ошибаетесь… Я могу вам дать богатую квартиру, деньги…

— Ну, что же, иди, иди, — хрипло крикнула женщина, — бросай меня… Эта богатая, иди, мерзавец…

Она упала на стул и забилась в истерике.

— Это, может, быть, ты хочешь уйти на содержание, — со спазмами в горле крикнул молодой человек, — ты давно уже…

Он хотел шагнуть вперед, но схватился за грудь и зарыдал.

— Вы не поняли меня…

— Она еще здесь? — приоткрывая глаз, спросила жена.

— А, вы еще здесь, — бешено заревел молодой человек. — Пойдите к черту. Я дворников крикну… Нахалка, врываться в семью, будоражить покой!..

— Попробуй третий раз… Только потом уж не отнекивайся… Проиграла, так проиграла!..

— Хорошо, — уныло ответила фея, — видишь, вот там бедный рабочий сидит за бутылкой разбавленного спирта…

— Вылакает и сдохнет, — хладнокровно сказал черт, — пойди к нему…

Слесарь Швыркин вежливо встал и поклонился.

— По слесарному делу, барыня… Сызмальства этим промышляем…

— Ты что, с горя?

— Горе, не горе, а уж ежели под праздник не выпить…

— А знаешь ты, что это яд?.. — ласково спросила фея.

— Я-а-д? — недоверчиво протянул Швыркин. — А ежели я за него восемь гривен…

— Не пей. Отравишься…

— Да как же это… Вон и Митька с огурцом бежит. Опять же хлеб припасен…

Фея наклонилась, взяла бутылку, и ядовитая пахучая жидкость блестящей лужицей легла на полу. Швыркин всплеснул руками, глотнул воздух и в ужасе выпучил глаза. Видно было, что он хотел сказать что-то большое и укоряющее, но оно завязло в корявом горле и только камнем вылетело:

— Ну и стерва…

— Я тебя спасла… — со слезами на глазах шепнула фея.

— Митька! — не своим голосом крикнул Швыркин, — бери болт, кошкин сын, обходи ее сзади…

— Ты чего бесишься? — со смехом спросил какой-то господин, удерживая Швыркина у дверей, в которые он бросился, чтобы догнать фею. — Ты что, с цепи сорвался…

— Я ей покажу, рвани… Я ей бока-то выбелю… Бутылку разбила… Я почитай что три дня выклянчивал…

— А ты другую купи…

— Что, у меня мелочная лавка, что ли, — рубли-то швырять…

Господин усмехнулся и протянул Швыркину трешницу. Швыркин робко схватил ее грязной потной рукой и даже подбросил на ладони.

— Этто, барин, — с нескрываемым восхищением произнес он, — барин, так барин… В котелке, а рабочего человека понимает… А то пришла… Думает, если шляпку одела, так и над бедным человеком издеваться может… Шлюха мокрохвостая…

— Да ты не плачь, — ободряюще похлопал черт по феиному плечу, — проиграла пари и ничего… Молода еще, глупа…

— И все они так, — всхлипывая, бросила фея, — третьего дня одному две тысячи подкинула, а он меня у крыльца накрыл… Камнем хотел пустить… Какой-то дурак, говорит, деньги оставил, а ты вынюхала и подбираешься…

— Ну, а ты что?

— Заплакала и убежала…

— Дура. А сама ругаешься, что я одному ногу под трамвай подсунул… Прямо свиньей визжал. Черненький такой, в панаме…

— Постой, постой… А на щеке родинка… и пиджак у него синий?

— Да…

— Этот самый, мой и есть… Ты что ему, одну ногу только…

— Одну…

— Жалко… Может, мимо будешь проходить, сунь и другую… Другую под лошадь можно.

— Ладно уж… Напомни только… Благотворительница..

Аркадий Бухов

О НЕЧИСТОЙ СИЛЕ

Святочный набросок

В нашей литературе последнего дня наметилось страшное тяготение к черту. Сама ли она подошла к нему, читатель ли ее послал — дело другое, только около всякой нечисти вертится целая беллетристическая и поэтическая каша. Обладая самым скептическим умом, все же приходится согласиться, что нет дыма без огня, и если заговорили о черте целыми страницами и томами — значит, черт есть. Может быть, он, как экс-король португальский — пребывает в постоянном инкогнито — это его личное дело — только с фактом его существовании считаться приходится…

Главная страда у нечистой силы — святки, до шестого января; в это время у каждого черта, начиная от мелкой канцелярской сошки и до старого беса с генеральским чином — хлопот по горло. Порча христианских душ принимается поштучно, сдельно и поденно — причем в принимании подрядов немалую роль играют и особые черти-интенданты, которых еще не обревизовали.

Для того, чтобы познакомить читателя с той нечистой публикой, с которой мы имели дело на святках, я порылся в нескольких томах наших современников-беллетристов и поэтов и познакомился с самой разнообразной нечистью, работающей на территории европейской и азиатской России, не исключая и городов с усиленной охраной…

Вот несколько видов русского черта.

В отдаленных от больших городов селах и деревнях, особенно, где много леса, вся администрация нечисти находится в монопольном пользовании у лешего. Это невоспитанное, грубое существо, всегда грязное, голодное, зубоскальствующее и которое, несмотря на свой страшный рост и силу, ничего не может сделать опасного русскому человеку, кроме мелкой пакости — завести его в овраг, спихнуть в канаву или просто заорать из-за дерева и испугать до холодного пота… Авторитета у лешего нет. В сказках он — глуп, неповоротлив — вообще, все функции простого лешего слегка сходны с ролью «истинно-русских» организаций в нашей политической жизни — он делает глупости, запугивает, и с ним никто не считается…