Книга семи печатей
(Фантастика Серебряного века. Том VI) - Ярославец Василий - Страница 56

Я пошел за гробом и выстоял панихиду, оцепенелый, неподвижный, с одним желанием видеть мое умершее счастье, заглянуть в гроб.

Облокотись о края гроба, я наклонился над умершей, я не верил, что она умерла, но мертвенная синева в лице и окостенелая худоба ясно говорили — жизнь отлетела.

Я наклонился и поцеловал покойницу мучительным долгим поцелуем, поцеловал в губы. Я не ощущал трупного запаха, ого не было, но холод смерти сжал мне сердце, и едва я оторвал свои губы от губ мертвой, как услышал шепот: «Ты придешь. Придешь, чтобы еще раз поцеловать меня…» Я ясно уловил вздох…

Я сам превратился в труп, все внутри меня замерло, похолодело, мои глаза впились в лицо покойницы, и я увидел чуть заметное подергивание губ, мертвых губ… Я видел! Видел! Побежали мысли одна другой нелепей, одна другой кошмарней…

Неужели легенда о вампирах-упырях и ведьмах, — не легенда, а явь? Неужели я во власти одного из них, неужели я жертва его похоти? Я целовал вампира, значит, его власть надо мной почти неограниченна!..

Ошеломленный и безгласный, стоял я…

Меня привел в себя заплаканный старик — отец покойницы, он отвел, вернее, оторвал меня от гроба, он что-то говорил, утешал… Я слышал только, что Лена, — так звали покойницу, — умерла неожиданно, никто не ждал этого и вот… старик заплакал, слезы, как бисеринки хрустальные, катились по бороде, усам, в них играл огонь свечей и лампад и отражалось золото риз. «Ее нет! Нет Лены. Трое суток она лежала дома, мы думали, спит — доктора сказали….» Старик не мог говорить.

Гроб остался на ночь в церкви, завтра его поставят в склеп.

Церковь постепенно пустела, вышел и я.

Как лунатик, бродил я по городу. Что мне эта мертвая девушка, незнакомая, никогда не виденная мною? Но отчего так ноет и болит сердце, какая сила вмешалась в мою судьбу и зачем она поставила мертвую рядом со мною?

Ответа я не находил.

Я зашел в какой-то садик ресторана. Лакей поставил передо мной пиво, и я уловил странный и испуганный взгляд, который он бросил на меня украдкой.

Мысля путались, терялись, но одна настойчиво все более и более овладевала мозгом, и я понял! Понял, но это было так чудовищно и противоестественно, так не похоже на жизнь.

Да. Я боялся сознаться самому себе, что я влюблен в мертвую, которую только сегодня увидел и целовал в гробу. Нет, даже не влюблен, а люблю, люблю… мертвую!..

Было уже поздно, когда я вышел из ресторанчика. Идти, идти туда, в храм, проститься и еще раз поцеловать…

И я пошел.

Церковь была открыта, слабо мигал огонь от немногих свеч, было темно в углах и в алтаре, воздух был тяжел и удушлив.

Сторож прикорнул в притворе.

Гроб выделялся темнеющим пятом, я подошел к нему, монахиня, которая читала псалмы, вышла. И я остался один.

Поднявшись на ступеньки, я долго-долго смотрел в лицо мертвой.

— Ты уйдешь и никогда, никогда не вернешься…

Я протянул руки. Ты уходишь. Прощай! И опять то же состояние раздвоения охватило меня и желание взять поцелуй, ее мертвый поцелуй, толкало меня к мертвым губам: пусть он останется со мной на всю мою жизнь, другой женщины я не поцелую, он будет прощальный и последний!

Мои слезы падали на сложенные руки покойницы, страшная, наблюдающая смотрела она на меня сквозь опущенные веки, закрытый взгляд ее отдавался во мне.

И опять мысль, что предо мной вампир, стала предо мной, но сдержаться я не мог, руки мои обхватили ее голову, приподняли, губы мои приникли к устам мертвой, я впился в них мучительным поцелуем…

Страшный, нечеловеческий крик разнесся под сводами храма… Предо мной мелькнули раскрытые глаза, холодные, неподвижные; скорее почувствовал я, чем увидел, как взмахнули руки мертвой и хлестко сомкнулись надо мной, прижав меня к своей груди, холодной, обреченной могиле и тлению.

Очнулся я в больнице, больше месяца я был между жизнью и смертью. Но вот я жив и, как видите, не потерял рассудка…

— А она? Она — мертвая? Где же она и что это было?

Рассказчик прищурился и лукаво протянул:

— Мертвая…

— Да не томите!.. Ну что за манера!..

— Она похоронила себя, выйдя за меня замуж и вы не раз целовали этой мертвой руки и вели с ней беседу, не подозревая, что с вами говорит покойница.

У нее была какая-то особенная летаргия — доктора ее не знают: у уснувшего в этой летаргии никаких признаков жизни, он совершенный труп, но уснувший живет и мучается. Что сравнится с этими муками, что?..

Она внушала мне и приказывала, облекла меня своей душой и руководила мыслями, я был ее частью. Я светился любовью и был чист.

Что она пережила, того не дай Создатель никому испытать, словами не скажешь…

Ну, вот вам и мое страшное. Не знаю, понравилось ли только, а теперь стать пора… на боковую. По погоде судить, — утром клев важный будет.

Комментарии

Все включенные в антологию произведения, за исключением отдельно отмеченных случаев, публикуются по первоизданиям. Безоговорочно исправлялись очевидные опечатки; орфография и пунктуация текстов приближены к современным нормам.

Все иллюстрации взяты из оригинальных изданий. В случаях недоступности качественных копий те или иные произведения публиковались без иллюстраций либо же иллюстрации воспроизводились частично.

В оформлении обложки, фронтисписа и на с. 6 использованы работы С. П. Лодыгина.

Впервые: Журнал-копейка (СПБ.). 1909. № 2.

Впервые: Жизнь и суд. 1913. № 15.

А. (Антоний Фердинанд) Оссендовский (1876–1945) — польско-русский писатель, ученый, журналист, путешественник и авантюрист, человек с запутанной биографией, автор ряда фантастических и приключенческих произведений на русском и десятков книг на польском языке. Получил всемирную известность благодаря беллетристическо-документальной книге И звери, и люди, и боги (1922) о гражданской войне в Сибири и Монголии и бароне Унгерне.

Впервые: Светоч. 1910. № 1. Илл. на с. 53 (из ориг. издания) с картин М. Малышева.

Б. П. Никонов (1873–1950) — прозаик, поэт, журналист. Сын председателя съезда земских начальников Вятской губ. Получил юридическое образование в Петербургском университете, был присяжным поверенным Судебной палаты (с 1910). С 1891 г. публиковал в периодике стихи, очерки и рассказы. В 1920-х гг. продолжал выступать с рассказами рассказы, опубликовал два романа, после этого не публиковался.

Впервые: Аргус. 1914. № 15, март.

Впервые: Огонек. 1914. № 13, 30 марта (12 апреля).

Впервые: Пробуждение. 1908. № 1.

М. Розенкноп (1876–1914) — беллетрист, печатался в периодике 1900-х — 1910-х гг.

Впервые: Пробуждение. 1911. № 10.

Впервые: Журнал-копейка (СПб.). 1909. № 19.

Б. Реутский — псевдоним издателя, прозаика, поэта Б. А. Катловкера (1872 — после 1944). Сын казенного раввина Кишинева, выпускник медицинского отделения Киевского университета. Работал врачом в Кишиневе. Один из основателей изд-ва «Копейка» и одноименного акционерного общества, выпускавшего Газету-копейку и многочисленные журналы-приложения, многие из кот. Катловкер редактировал. После революции возглавлял редакции газ. Батрак и Рабочая газета. В 1930-х гг. работал в изд. «Молодая гвардия», позднее в изд. Академии архитектуры СССР. Автор книги стихов, авантюрных романов, рассказов.