Актерская курилка - Львович Борис - Страница 36

36

Поймут и оценить сумеют,Будь мэтр или дебютант.Здесь званья силы не имеют,Мерило главное – талант.Люблю актеров я, не скрою,Горжусь я этими людьми.Они не боги, не герои,Они соратники мои.Иных уж нет, но с нами вместеОни встают сегодня в ряд.И в нашем праздничном «Созвездьи»Их звезды яркие горят.Взгляни и ты на эти лица,Всем нам знакомые давно.Москва – актерская столицаСтраны с названием кино!

(Гаснет свет. На экране киномонтаж "Звезды кино" – Рыбников, Алейников, Бабочкин, Шукшин… и ныне живущие тоже.)

Аполлон (вытирая слезы):

Скажу тебе, Киноша, честно:Хоть много видел Аполлон,Твоим «Созвездием» чудеснымЯ прямо в сердце поражен.Меня растрогать ты сумела —На это силы мне не жаль.Скажи мне, что еще наделать,Чтобы открылся фестиваль?

Кино:

Чуть-чуть осталось мне для счастья!Теперь попробуй сотвориВысокий суд и беспристрастный —Авторитетное жюри!Но будь внимателен, создатель:Жюри – важнейшее звеноИ, значит, нужен председательПрямой и честный, как в кино!

Аполлон:

Я ваших тонкостей не знаю,Прости, коль что не так пойдет…Ну, три-четыре, сотворяю!А там кого уж бог пошлет!

(Хлопает в ладоши. Затемнение. Свет. На сцене Матвеев.)

Ну, как? не зря потратил силы?

Кино:

Ты, Аполоша, молоток!Скажу тебе по правде, милый,Ты лучше выдумать не мог.Артист народный, без сомнений,Любовью общей окружен.

Аполлон:

Представь!

Кино:

Матвеев он, Евгений!

Аполлон:

Приятно! Просто Аполлон!

(Матвеев говорит короткое слово и представляет членов жюри.)

Аполлон:

Ну, надо же, скажи на милость —Жюри удачно получилось!

Кино:

Да, ты трудился неустанно,Я награжу тебя за труд.Пусть по волшебному экрануЖивые тени побегут.

(Идет немой фрагмент к/ф "Юрий Долгорукий")

Аполлон (в полной тишине, из темноты, на фоне фильма):

Не понимаю, что такое.Нас в заблуждение ввели,А почему кино немое,Ведь звук уже изобрели?

Кино:

Ну, ты наивный, в самом деле,Дни фестиваля подошли,А фильм озвучить не успели,Поскольку денег не нашли!

Аполлон:

Опять про деньги! И без звукаПонятно всем до одного,Что это Юрий Долгорукий,И, значит, фильма про него.Чего тут долго разбираться,Подмоги больше не ищу,Да я одним движеньем пальцаС экрана в зал его спущу.

(Гром, молнии, свет гаснет и зажигается. На сцене Ю. Долгорукий и Филька.)

Долгорукий:

Эй, Филька, где мы? Узнаю с трудом…Какие агромадные палаты!

Филька:

Мы, князь, в Москве, сие киношный дом.

Долгорукий:

Гляди, в Москве живется таровато.Кто ж тут болярин, царь али король?

Филька:

Какой-то Гусман!

Долгорукий:

Гусман? Немец, что ль?

Филька:

Нет! Мусульман какой-то, не иначе…Азербайджанец!

Долгорукий:

То есть, турок, значит!

Филька:

Не знаю, княже, может, что и так.Но что затуркан сильно – это факт!

Долгорукий:

А кто над ним верховный господин?Аль старше нету?

Филька:

Как же, есть один!Князь Юрий! И любим и знаменит,Он самым главным на Москве сидит.

Долгорукий:

Ах, пес смердящий, не гневи меня!Какой князь Юрий? Юрий – это я!Я град поставил на московском бреге,Чтоб отражал он недругов набеги,А с тем, кто друг, с тем другом верным был,А главное, что Русь объединил!

Филька:

Москве тобою путь положен длинный,В ней жизнь бурлит, как в доброй браге хмель,Но, княже! Граду восемь с половинойВеков!

Долгорукий:

Гляди, какая параллель!Да, лет над ней немало пролетелоС тех пор, как я воздвиг сей стольный град,Москва, гляжу совсем не постарела,А стала только краше во сто крат.