Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли - Страница 32

Капитан Кроу оглядел каюту, и повернулся к Дэниелу: «Отлично выглядит. Будто отдохнул. Улыбается, и глаза блестят. Прямо как я сейчас, — он незаметно усмехнулся в бороду, вспомнив свечу, что горела на окне их спальни, и ласковый голос жены: «Приедем домой, дорогой капитан, зима начнется — я тебя вообще отсюда, — Мирьям похлопала рукой по кровати, — выпускать не буду».

— Конечно, — он лежал, гладя ее по голове, прижимая к себе. «Буду с детьми на рыбалку ходить, по дому возиться, заниматься с ними, а все остальное время, — Стивен вдохнул запах трав, — проведу с тобой в постели, дорогая моя».

— Думал ли я? — смешливо спросил он себя. «Хотел Северо-Западный проход искать, а вместо этого — по озерам хожу. Ну и что? Пока я все карты сделаю, подробные — уже и в отставку отправлюсь. Там столько работы, что еще и Элайдже хватит».

— В общем, — заключил он, — все в порядке, Питер их встретит в Плимуте, через три недели. Лето в этом году хорошее, дойдут играючи.

Паруса уже были подняты, девочки и Тедди стояли на корме. «Приезжайте! — страстно сказала Дебора, держа за руку Элайджу. «Приезжайте, и расскажите нам все! О Лондоне, о Старом Свете…»

Мирьям обняла дочерей: «Если встретите тех, кто по душе вам придется — вы нам с отцом напишите, милые. Мы с лондонскими родственниками посоветуемся и решим. Но я знаю, вы у нас девочки хорошие, ничего безрассудного делать не будете. Помните, что нам Господь говорит, в Псалмах: «Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним».

Мораг расплакалась: «Мамочка, милая, как же мы без тебя…»

— Там тетя Изабелла, — ласково сказала ей старшая сестра. «Она добрая, заботливая…, Все будет хорошо». Мэри, поморгав, справившись с собой, обернулась к отцу и Дэниелу: «Уже швартовы отдают, папочка. Вы с Элайджей осторожнее, ладно? Не забывайте той лоцией пользоваться, что я написала».

Стивен поцеловал ее смуглый лоб, и прижал к себе дочерей: «Посмотрите, где я родился, Лондону привет передадите. Попутного вам ветра».

— А ведь он мне когда-то нравился, — усмехнулась Мэри, глядя на то, как отец с Дэниелом сходят на причал. «Было и прошло. Но я еще полюблю, я знаю. По-настоящему, так, как мама с папой, или дядя Меир с тетей Эстер. Просто надо подождать».

Корабль, осторожно маневрируя, выходил из гавани. Тедди всматривался в толпу, что собралась на набережной. «Пожалуйста, — просил он, — Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она пришла попрощаться. Я просто хочу на нее посмотреть, в последний раз».

Он сжал зубы и увидел ее. Марта стояла — высокая, в светлом платье, ее косы развевал ветер.

— Спасибо, — выдохнул Тедди. Юноша все не отводил от нее глаз — пока корабль разворачивался, беря курс на северо-запад, пока берег не стал отдаляться — так, что вскоре он мог разглядеть только черепичные крыши домов, взбирающиеся на Бикон-хилл, шпили церквей и легкие, белые облака.

— Я вернусь, — пообещал себе Тедди. «Обязательно вернусь».

Миссис Бетси сняла с огня горшок с супом и внимательно посмотрела на невестку. Та сидела за кухонным столом, разложив вокруг себя бумаги. «В понедельник и открываться надо, матушка, — Салли подняв голову, вздохнула.

— Лето, многие к морю приезжают…, Мы с Мартой уберемся за выходные, слуги придут — и откроемся. Провизию тогда принять надо будет…, - она похлопала рукой по счетам и покраснела — миссис Бетси все не отводила от нее глаз.

— Не женится он на тебе, — коротко сказала негритянка, доставая из открытого буфета фаянсовые тарелки.

— Что ты, уж не знаю, до похорон сына моего, или после, — ноги раздвинула, то дело такое, — она пожала плечами и стала разливать рыбный суп, — мы черные, они белые. Коли белый мужчина хочет, так не надо ему прекословить, сама знаешь. Тем более, — она подняла палец и указала на потолок кухни, — такому белому, мистеру Дэниелу, благодетелю нашему. Будешь постель ему греть, как он сюда наезжать изволит. Что он к тебе ходил все это время — так Марта молодая, спит крепко, а я ворочаюсь, встаю. Видела, как ты ему калитку открывала. Однако попомни мое слово, — миссис Бетси нарезала хлеб, — не женится он, не бывало еще такого.

Салли упрямо сказала: «Женится».

От супа пахло рыбой. Салли, открыв рот, подышала: «Вы меня, матушка, конечно, винить будете, что я траур не соблюла…»

— Чего ж винить? — миссис Бетси присела напротив.

— Как отца Ната плетьми забили — ко мне на следующий день негр пришел. Большой Фрэнк. Тебя тогда из Южной Каролины привезли, с аукциона, ты еще малышка была — три года. Не помнишь его, наверное. И я ему не отказала — вместе проще, да и большое дело — на нарах подвинуться. Судьба наша такая, милая — надо при мужчине быть, одной-то тяжело, не справишься.

— Опять же, коли дитя у вас родится, так мистер Дэниел человек достойный, будет его содержать, — негритянка, было, опустила ложку в суп. Взглянув в глаза Салли, она усмехнулась: «Вот оно как, значит. Быстро вы».

— В феврале, — кусая губы, призналась Салли. «Он рад, матушка, очень рад. Как он из Франции вернется — подаст в отставку, и мы поженимся».

— Четвертый десяток тебе, а уши развесила, — миссис Бетси вытерла хлебом дно тарелки. «Ладно, помянешь мое слово. Марте-то скажи».

— Я думала, — Салли помолчала, поболтав ложкой в супе, — к осени. Она порадуется, она ведь ничего не знает, о мистере Дэвиде, и не след ей знать…

— Чего мне знать не след? — раздался с порога удивленный голос девушки. Она наклонилась, и, поцеловала мать с бабушкой: «Пахнет вкусно. Так что мне знать не надо? — Марта вскинула тонкую бровь.

В кухне повисло молчание, только чуть потрескивали дрова в очаге. Ветер шевелил холщовые занавески на окне, на дворе, в сарае квохтали куры.

— Марта, — мать зачем-то поднялась и стояла, комкая в руках край передника, — Марта, у тебя родится брат. Или сестра.

— Мамочка! — девушка обняла ее. «Господи, счастье, какое! Бедный папа, как жалко, что он так и не узнал… — она отстранилась и недоуменно спросила: «Мама? Что такое?»

— Нельзя лгать, — напомнила себе Салли. Выдохнув, она ответила: «Это…, это дитя моего будущего мужа, милая. Мистера Дэниела. Мы с ним поженимся, скоро».

Марта отступила к двери и почувствовала, как бледнеют в гневе ее губы. «Ты, — сказала она сквозь зубы, — как ты могла? Когда папу только похоронили! Его белые убили, моего отца, и ты…, ты в это время развлекалась с белым? Наверняка ты папе всегда изменяла! Шлюха! Мало тебе было его отца и брата? Решила для всей семьи ноги раздвинуть?»

Марта схватилась за щеку. Бабка жестко сказала, подув на руку: «Ты как с матерью разговариваешь, мерзавка? Кто тебе сказал о мистере Дэвиде и мистере Мэтью? Тебе четырнадцать лет, что ты понимаешь? Тебя бы, — бабка указала куда-то за окно, — туда, на юг. Табак собирать или на коленях хозяев обслуживать, а что не по ним — так плетей отведать. Возомнила о себе много, — миссис Бетси замолчала. Марта, раздула ноздри: «Никогда, никогда я не стану такой, как вы! Ноги моей больше здесь не будет, понятно!»

Она вышла, от души хлопнув дверью. Салли, отодвинув тарелку, заплакала, опустив лицо в ладони. «Она, наверное, показания мои прочла, — вздохнула женщина, — те, что с меня мистер Дэниел снимал…, Надо их сжечь было, зачем я их хранила все эти годы?»

— Вот и сожги, — подытожила миссис Бетси, усаживаясь на свое место. «А эта, — он указала на дверь, — отойдет, к вечеру. Просто кровь в ней молодая, бойкая. И поешь, — она вложила хлеб в руку невестки, — поешь, ты моего внука носишь, или внучку. Незачем себя голодом морить».

— Матушка, — пробормотала Салли, — матушка….

— То ж дитя, — просто сказала миссис Бетси, разливая лимонад, — оно ни в чем ни виновато.

Салли кивнула, Женщина стала, есть, вытирая одной рукой слезы с лица.

Марта шла к Фанейл-холлу, размахивая саквояжем. Девушка зло шептала себе под нос: «Шлюха, шлюха! Как она могла, после того, что с ней делали эти подонки…, Предать память отца, и так быстро. Никогда сюда больше не вернусь, — Марта остановилась, и потрогала холщовый мешочек в кармане платья.