Ойкумена (СИ) - Николаев Игорь Игоревич - Страница 26

- Так что ты мне ее не продаешь как добычу с пустошей, а отдаешь в ученичество как посредник, - с ходу поняла мысль Матриса.

- И все довольны, - криво ухмыльнулся Сантели. - Прямо сплошное милосердие. А свою выгоду отобью на лечении.

- И сколько?

- Половину от обычной цены. Отравление, ранение, переломы - все за половинную стоимость. А у эликсиров и прочих микстур - скидка в треть цены.

- Рожа не лопнет? - осведомилась Матриса.

Сантели провел рукой по лицу, разгладил бороду.

- Да пока вроде цела, - сообщил он после короткой проверки.

- Четверть от всего, - подытожила аптекарша, подбоченясь и буквально нависая над бригадиром, хотя была ниже его на голову.

- Половинная скидка на этого бездельника с перебитой ногой и нашу следующую закупку перед походом, - парировал Сантели, который, разумеется, не ожидал, что его первое предложение будет принято.

С полминуты коммерсанты давили друг друга взглядами, ловя малейшую слабину, ища брешь, чтобы вклиниться и отыграть хоть немного в свою пользу. И не находили. Слишком уж давно они друг друга знали и слишком часто торговались.

Шумно сопела чумазая Хель, не знавшая, но догадывающаяся, что сейчас в очередной раз решается ее судьба. Причем надолго.

- По рукам, - вздохнула Матриса. - Подлый бесчестный грабитель.

- По рукам, - подтвердил Сантели. - Жадная паучья барыга. Кстати, как ты ее укроешь?

Теперь вопрос прозвучал вполне уместно, без риска понизить ставки или сорвать договор.

- Да никак, - хмыкнула аптекарша. - За эту неделю много людей пришло, прямо караванами тянутся. В Королевствах снова давят налогами крестьян, да и церковь жмет, все учит, как правильно молиться. Вот и тянутся сюда, прямо десятками зараз. Все нищие, правил не знают, с разными чужими говорами. Эта рыжая месяцок отсидится подальше от ненужных глаз, поучится порошки тереть, расскажет свои фокусы. А там и показывать можно людям.

- Переодеть ее не забудь, - подсказал Сантели.

- Учи паука пряжу тянуть, - осклабилась Матриса, показывая забавную комбинацию из золотых зубов и отсутствия оных. - Ну, пошли, глянем, что ты там привез. А ... да ... еще вот что ...

- Что? - подобрался Сантели, реагируя на тон. Так сообщают новости, которые рассказывать надо, однако не очень хочется. Или очень не хочется.

- Да тут случилось кое-что... - досадливо протянула Матриса. - В общем ... твои блондинистые херувимчики из «Гетериона»...

- Да? - лицо бригадира враз окаменело.

- Сам понимаешь, тут не королевства, всем плевать, кто с кем и где, но даже здесь есть вещи, которые напоказ не выставляют.

- И? - Сантели снова ограничился междометием, в котором холода было больше, чем в куске льда с самой высокой вершины.

По крыше стукнуло. Потом еще раз и еще. Дождь начинался. Непогода накатывала с севера сплошной волной, эхом страшного океанского шторма.

- Парни распустили языки в твое отсутствие, - вздохнула аптекарша. - Ты человек с именем и репутацией, пусть бригада за тобой и небольшая, но тебя знают и уважают. Блондинчики стали открыто похваляться, что там у вас и как. Набивают себе цену, дескать, не маленького человека под одеялом ... э-э-э ...

- Я понял.

- Делали они это слишком громко. Пошли слухи, кое-кто начал высказываться довольно громко.

- Кто? - очень мягко спросил бригадир.

- Разные люди. Но громче всех, говорят, распинался Ожен.

- Ожен-Секира? Странно. Вроде умный человек.

- Нет, тот, что совсем молодой, без прозвища.

- Знаю такого. Наверное, это ... очень смелый юноша.

Дождь барабанил по крыше уже почти без перерыва, стук отдельных капель сливался в сплошную дробь.

- Он завтра собирался уезжать с первым же караваном на северо-запад, в баронства. Ты ведь вернулся на пару дней раньше, чем ждали. Вот он и молол языком направо и налево. Видно думал, что вы удачно разминетесь.

- Смелый юноша, - повторил Сантели.

- Реши с этим, - очень серьезно посоветовала Матриса. - Не затягивая. Такие слухи вредят делу. А у нас, как ты помнишь...

Она не закончила фразу, но Сантели и так все прекрасно понял.

- Пойдем торговаться?

- Нет, Бизо все решит, - мрачно решил бригадир.

- А ты куда?

- Решу проблему. Не затягивая.

- Вот и славно, - улыбнулась Матриса. И Хель вздрогнула от этой улыбки, более подходящей волку, нежели человеку.

Глава 9

Истинное чувство

Сантели нашел Ожена быстро, не пришлось даже спрашивать. Где может быть человек, который готовится отбыть восвояси из местных «гостеприимных» земель? Конечно, в самом большом кабаке, где всегда хватает народа, а в дождь - тем более.

Появление бригадира не прошло незамеченным, однако обошлось без традиционного похлопывания по спине, рукопожатий и прочих ритуалов, которыми мужчины обставляют встречи и прощания. Слухи о том, как Сантели проводит время в особенном заведении под названием «Гетерион», уже разошлись по Вратам, так что появление бригадира рядом с Оженом, наиболее яро и остро шутившим относительно специфических пристрастий бригадира, все поняли правильно.

Вызовы на пустошах - дело простое, не требующее каких-то особых ухищрений, обмена картелями и секундантов. Чай, не королевства. Люди видят и слышат, этого вполне достаточно. Потому Сантели не стал тратить время на излишние словеса.

- Мальчик, - голос бригадира, казалось, источал медовую сладость, совершенно не вязавшуюся с глазами Сантели, в которых горел мрачный огонь убийства. - У человека с таким острым языком должен быть не менее острый клинок. И я хотел бы взглянуть на него поближе.

Деревянные, глиняные и оловянные кружки, бутылки и жбанчики дружно грянули донышками в прочные столы. Рев подвыпившей братии едва не вынес оконца, затянутые пузырем. Весть поскакала от дома к дому, через мокрые улицы, словно искры от пожара, собирая людей.

Будет поединок!

Дождь хлестал из хмурых серых небес, словно кто-то там, наверху, направил вниз полноводную реку. Вода текла по улицам, неся мусор и мутную грязь, заливала глаза и проникала даже сквозь хорошо промасленные кожаные куртки, не говоря уж про обычную одежду. Лен и шерсть липли к телам холодными тряпками. И все же немало (точнее даже много) обитателей Врат рискнули покинуть надежные жилища, трактиры и бордели с игорными домами. Чужая смерть - самое будоражащее ощущение, самое сладкое зрелище для толпы. И хотя нравы в самом большом городке Пустоши были простыми, а убийства частыми, даже здесь открытые поединки случались не настолько часто, чтобы войти в повседневную привычку.

Дуэлянты бились молча, переступая в глубокой луже, разбрызгивая грязную воду. И молчала толпа - ставки на такие бои были запрещены, так повелось с незапамятных времен. Лишь Пантократор решает, кто возьмет верх, и нажива на божьем суде Ему неугодна. Мало кто в это верил, но есть традиции, которые никто не решается нарушать.

Топор и тесак глухо колотили в малые круглые щиты, отбивая страшноватый ритм. Ожен был моложе и малость посильнее. Но, кроме того, он еще не был обтесан пустошами и боялся смерти, слишком любя жизнь. Сантели более опытен и точно знал, что с этого ристалища унесут по крайней мере одного мертвеца. Бригадир бился расчетливо, методично, изматывая противника точными ударами по щиту, так, чтобы вся сила уходила в руку противника, отдаваясь в мышцах и суставах. Ожен пытался осыпать бригадира градом ударов, целясь главным образом в левую ногу, но Сантели умело держал дистанцию.

Молчали зрители, молчали бойцы, лишь тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из груди Ожена. Молодой боец слишком быстро выдыхался. Лилась вода, так, что крыши гудели под напором стихии.

В глазах юного задиры мелькнул страх, слабая, почти незаметная тень. Однако опытный Сантели ее не пропустил. Бригадир стал действовать еще более осторожно и расчетливо, зная, что в страхе смерти силы умножаются, и противник сможет выкинуть любой фокус. Как раз на пороге победы всегда следует быть наиболее внимательным.