Прогулки по тонкому льду (СИ) - Калина Анна - Страница 38

38

— Должен был понять, что с Леграном уживется только такая же неординарная особа, — вплотную замерев возле меня, заключил Майн. — Но учтите, мэса. Я вам не враг, и не стоит верить всем наветам вашего начальника.

— Почему тогда у меня подозрение, что наша встреча не случайна? — глубже пряча руки в муфту, с улыбкой уточнила я.

— Я бы хотел обсудить с вами произошедший инцидент с оборотнем-подростком из Эргейл. — Изобразив очаровательную улыбку, мэтр предложил мне опереться на его локоть.

А я не могла отделаться от мысли, что он труп. Не в том смысле, что Легран порвет его на сотню маленьких Майнов, а в прямом смысле труп, чье сердце давно не бьется, а кожа холодна, как лед. Бездыханное тело, которое вопреки законам мироздания ходит и говорит. Жуткая тварь, чье подобие жизни основано только на воровстве жизни других. Дни, годы, минуты. У кого как, сколько удастся урвать. Тошнота усиливалась с каждым разом, как Майн делал шаг ко мне. Ее волны накатывали одна за одной, усиливая желание сбежать от этой твари подальше.

— Если у вас есть вопросы, вы можете задать их в школе. — Я развернулась к Майну всем корпусом, сложив руки на трости. — В присутствии директора и самого Майка.

— А кто сказал, что это допрос? — вкрадчиво мурлыкнул кровосос.

— Так я могу не отвечать? — подражая его тону, отозвалась я.

— Можете, — кивнул Майн. — Но учтите: сокрытие фактов, указывающих на нестабильность оборотня, это нарушение закона.

— При нашей последней встрече вы сами утверждали, что нестабильность оборотня является смягчающим фактом, — ответила я с плохо скрываемым раздражением. — Ваши суждения очень резко меняют полярность, не находите?

— Вы путаете того, кто стал безумным. — Майн неприятно оскалился, отчего его губы стали абсолютно белыми. — И мальчишку-полукровку с заведомо больной психикой. Которого изгнала собственная стая.

Я потрясенно моргнула, переваривая услышанное. Я не особенно еще ориентировалась в жизни нового для меня мира. Но психическое нездоровье Майка стало для меня открытием. Мальчик был абсолютно нормальный, вежливый и скромный, слова упыря вызвали острый прилив неприязни и гнева. Кто он такой, чтобы вешать ярлыки на детей? Моих детей!

— О…, да вы не знали! — пропел Майн, отслеживая мою реакцию по мимике. — В Эргейл оседают изгои. Те, от кого отвернулись их сородичи. Оттого нелюдей там не так много.

— Это все или вы жаждете еще в чем-то меня просветить? — зло процедила я.

— Вы выбрали не ту сторону, мэса, — меняясь в лице, процедил упырь. — Тот, кто сам раз за разом преступает закон и якшается с отверженными, не самая лучшая компания. И подражать ему не самая лучшая затея.

— Вы считаете, что тот, кто развешивает на всех ярлыки отверженных и покрывает преступников, компания более достойная? — с едкой усмешкой уточнила я.

Упыря перекосило. И мне бы испугаться, но страха я не испытывала. Только отвращение к этому наделенному властью слизняку.

— Ты много себе позволяешь, смертная, — меняясь в лице, прошипело кровососущее.

— Я был любезен, но терпеть хамство не буду.

— А кто сказал, что ваше хамство буду терпеть я? — закипая от гнева, выдохнула самоубийца на пустынной улице.

Майн побледнел, почти сравнявшись цветом кожи с падавшим снегом. Глаза вспыхнули алым. Он вздернул верхнюю губу, обнажая клыки. Мир вокруг словно заволокло туманом. Звуки стали тише

и

глуше, словно эта дымка поглощала их и скрывала нас от посторонних глаз. И мне бы опять испугаться, но я только выше вздернула подбородок и глянула прямо в глаза тому, кто одним жестом способен разорвать меня пополам.

За моей спиной зло и встревоженно взвыл ветер, словно цепной пес, вставший на защиту хозяйки. Захлопали ставни на окнах, жалобно заскрипел ветками тот самый дуб, оставшийся за моей спиной. Поземка со змеиным шуршанием потянулась

к

нам по мостовой. Снег уже не просто сыпал с неба, он образовал подобие смерча вокруг меня и упыря, отрезая от мира людей, заглушая внешние звуки. Майн отступил на шаг, ошарашенно косясь на снежную стену. Чем дальше отступал упырь, тем прозрачнее становился снежный заслон и тем тише завывал ветер.

— А это уже интересно, — прошипел Майн. — Отчего он скрывает твою растущую силу от старейшин? И отчего потребовал права обучать тебя сам?

— У меня нет ответа на ваши вопросы, — пожала я плечами. — Я даже не знаю, о ком вы говорите. Повторюсь: желаете допросить меня, предъявляйте ордер.

Я круто развернулась к упырю спиной и поковыляла к подъехавшему трамваю. Гнев во мне медленно утихал, уступая место стыду за свой припадок гнева. Увы, мое горе в том, что я редко могу смолчать и вечно лезу на рожон со своими колкостями. Уже в трамвае, усевшись у окна, я осознала, что только что фактически применила силу против охотника. Из той милой бумажки, что вручил мне Хэйл, я узнала много интересного о правилах жизни в новом мире. Не знаю, что мне за все содеянное будет, но надеюсь, меня не признают неадекватной и не предложат усыпить для общего блага.

Я нашарила в кармане подобранный желудь и потрясенно уставилась на него. Когда я подобрала его, он был мертвым и сухим. Я точно это помню. А теперь из тонкой трещинки на желуде выглядывал ярко-зеленый росток. Выходит, желудь пророс в тот самый миг, когда я вспылила (в прямом смысле слова). Или точнее сказать, тогда, когда Майн проявил агрессию в мой адрес. В тот самый момент взвыл ветер. А желудь пророс. И что это может означать?

— Это может значить то, что сила жизни в вас растет и крепнет, — произнес мэтр— директор, возвращая мне тот самый желудь. — А реакция ветра… Скорее всего, мы теперь можем идентифицировать вашу силу.

— И что это за сила?

— Из описанных симптомов делаю вывод, что стихийная магия. Силы природы явно стали на вашу защиту. — Мэтр опять кивнул на желудь. — Этот малыш, вон, даже на свободу полез. Видимо, душить Майна.

— И это нормально, что все так реагирует? — погладив пальцем росток, шепнула я.

Мэтр вздохнул и задумчиво глянул в окно. Мне не нравились эмоции, что отражались на его лице. Они настораживали и рождали в душе смутную тревогу.

— Для опытного мага вполне, для новорожденного слегка нетипично, — так же глядя на падающий за окном снег, выдохнул Легран. — Сейчас внезапные выбросы силы для вас норма, но их сила намного выше, чем должна быть.

— А почему Майн сказал, что вы скрываете мою силу от старейшин? — изучая лицо начальства, уточнила я.

— Скрываю? — Мэтр криво усмехнулся и обернулся ко мне. Наши взгляды встретились. — Этот вывод он сделал из того, что ему о вашей силе не доложили? Я консультируюсь с Лазарусом. Его опыту и здравому мышлению я доверяю. Но орать о вашем нетипичном даре я не собираюсь.

— Значит, он нетипичный?

— Лиа, вы феномен, — опершись локтями на стол, шепнул мэтр. — Ваш дар словно живет отдельно от вас. Вы обладаете огромным резервом для начинающего мага, на ваш зов откликнулись сразу две разные стихии. Воздуха и земли.

— И что это значит?

— Для стихийного мага это много. Полный контроль чаще всего удерживают над одной стихией, подчинить себе сразу две удается после долгих лет тренировок. Все стихийные маги так и вообще редкость.

Я задумалась, растерянно глядя на огонь в камине. Его пляска успокаивала, желто— красные отблески плясали на паркете, играли бликами на доспехах в темном углу.

— Я ими не управляю, — тихо произнесла я.

— Но они подчинены вам, Лиа. Вам нужно научиться контролировать свои силы. И скрыть их.

— Зачем? — Я непонимающе заглянула в глаза мэтру.

— Любая сила — это лакомый приз; который жаждет получить каждый. — Мэтр все так же изучал меня своим холодным взглядом. — Редкая сила еще желаннее, а вы сейчас как сундук с золотом, который некому защитить. Маги с таким потенциалом уже виртуозно владеют собой и не по зубам охотникам за силой. Вы же беззащитны и оттого более притягательны для тех, кто живет не по правилам.

— Оттого вы скрываете от хранителей мой дар?