Повести и рассказы - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 24

24

«Причина его раздражения — это якорь спасения для нашего ТЮЗа», — подумал Иван Максимович. Но вслух ничего не высказал.

…искать того напрасно, Кто не желает, чтоб его нашли.

Этой цитатой ответила директору заведующая труппой, когда он поручил ей срочно разыскать актера, который должен был заменить другого, неожиданно заболевшего.

Защищая актера, в способностях которого решительно усомнилась Зина, Костя Чичкун медленно, на ходу припоминая, тоже произнес две строки из трагедии:

Все — свойства превосходные хранят: Различно каждый чем-нибудь богат.

Сама Зина, разумеется, чаще всех прибегала теперь к авторитету Шекспира. Требуя прямоты и ясности в отношениях с Патовым, она воскликнула:

Играть не надо в прятки, Чтобы в ответ не получить загадки.

И, наконец, дежурная, сидевшая у дверей служебного входа, комментируя драку двух юных зрителей, сказала Ивану Максимовичу:

— Налетели друг на друга, как Монтекки и Капулетти. А по какой причине? И сами не знают.

Услышав это, директор снова подумал: «Вернулось!»

Зина, Андрей и Ксения Павловна пили чай в Зининой комнате.

— Я не сомневаюсь, — сказала Зина, — что лучше всего Ксении Павловне взять сцену из «Без вины виноватых». Кручинина — уже немолодая…

— Зина, — остановил ее Андрей.

— …очень красивая женщина!

— Зиночка! — остановила ее Ксения Павловна.

— Немолодая, красивая… И актриса! Все полностью совпадает. А главное: вы, Ксения Павловна, — вся в материнских чувствах. У вас и Лера — ребенок, и Николай Николаевич, и я… После большого перерыва актрисе, я не сомневаюсь, легче всего сыграть саму себя.

— Я думаю, Зина права, — согласился Андрей. — Но лучше взять не монолог, а диалог с Незнамовым. В этом больше театра… Как вы думаете, Ксения Павловна?

— Я согласна. Но кто будет Незнамовым? Просить актеров из вашего театра неудобно. Это дойдет до Николая Николаевича…

— А разве он против? — удивился Андрей.

— Мы хотим сделать ему сюрприз. Он будет вам благодарен. Только благодарен! Я вас уверяю. Но просить актеров театра, где он главный режиссер, репетировать и выступать вместе со мной… С этим он может не согласиться. Это как-то не принято.

И добродетель стать пороком может, Когда ее неправильно приложат.

Зина опять обратилась к Шекспиру.

Андрей взглянул на нее с откровенным изумлением. «Зачем же так? При жене!..» — упрекал его взгляд.

— И все же добродетель в какой-то степени всегда остается добродетелью, — мягко возразила Ксения Павловна. — Если человек ошибается, но движим благородными намерениями, его трудно осуждать.

Чтобы Зина не успела высказать своих возражений, Андрей поспешно спросил:

— Так кто же все-таки «подыграет» вам, Ксения Павловна, в этой сцене?

— Как это кто? Ты подыграешь, — сказала Зина.

— Опять я?!

— Если бы я могла выступить в роли Незнамова, я бы сделала это не задумываясь.

— Андрей, я слышала, репетирует сразу на двух сценах… — сказала Ксения Павловна.

— А вечером, после театра, он в порядке отдыха будет репетировать с вами. Я в вашем обществе всегда отдыхаю!

Андрей не умел отказывать.

— Вообще-то роль Незнамова, не знающего своих родителей, мне близка: я ведь дитя детдома.

— Да-а?.. — с добротой и сочувствием произнесла Ксения Павловна.

— Ты воспитывался в детдоме? Не может быть! — воскликнула Зина. — И не сказал мне об этом?

— Не успел еще… (Она положила руку ему на плечо.) Только не смотри на меня, как на круглого сироту, — попросил Андрей.

— Но в таком случае ты обязан сыграть Незнамова! Сцену его встречи с Кручининой… Там совсем мало реплик. Я помню.

— Человеческий организм не может выдержать такой нагрузки, — сказала Ксения Павловна.

— Чтобы он выдержал, познакомьте меня, пожалуйста, с каким-нибудь хорошим врачом, — неожиданно попросил Андрей.

— А что? — удивилась Зина. — Зачем?

— Так… Профилактически. Есть у меня одна болезнь, побратавшись с которой уже невозможно расстаться.

— У тебя?! Болезнь? А какая?

— У нее очень красивое, поэтичное имя. Нефрит.

— Это где?

— Это в почках.

— В почках? — переспросила Зина. — Это опасно?

— Надо время от времени проверяться.

— Тогда, может быть, не стоит играть Незнамова? — спросила Ксения Павловна.

— На болезнях нельзя сосредоточиваться. От них надо отвлекаться!

Зине нравились люди, которые не скрывали и не приукрашивали своих болезней. Не говорили, что болит сердце, если на самом деле болел желчный пузырь.

Ксения Павловна всегда, казалось, только и ждала, чтобы ее о чем-нибудь попросили.

— У меня дочь — будущий медик. — Она стремительно поднялась с дивана. — Я сейчас ее позову… Что же вы не сказали сразу?

Через несколько минут появилась Лера.

— А это Андрей Лагутин, — сказала Ксения Павловна.

— Как говорят в плохих пьесах: «Так вот вы, значит, какой?!» По рассказам папы я представляла себе вас не таким.

— Старше? — спросил Андрей.

— Страшнее, — ответила Лера.

— Они с отцом любят друг друга. Но вечно пикируются, — объяснила Ксения Павловна.

— На что мы жалуемся? — тоном профессионального медика спросила Андрея Лера.

— Что-то сбоку покалывает. А мне сейчас разболеться нельзя.

— Болеть никогда не стоит. У вас есть какие-нибудь хронические недомогания?

— Нефрит.

— Нефрит?.. — Лера перестала шутить. — Почему же вы в кедах? Вам нельзя простужаться.

— Поскольку простужаться нельзя, я закаляюсь!

— Завтра я отведу вас к лучшему специалисту по почкам во всем этом городе. Он читает у нас урологию. Я попрошу его…

— Это серьезно? — шепнула ей Зина.

— Я же сказала тебе, что буду перестраховываться.

На следующий день утром Лера повела Андрея к врачу. А днем она пришла в театр на репетицию.

Увидев ее, Зина не сбежала, а скатилась со сцены в зрительный зал.

— Ты?! Что-нибудь серьезное?..

— Врач не должен покидать своего пациента.

— Ну, что?!

— А ты у самого больного не спрашивала?

— Он сказал: «Все в порядке. Паника была преждевременной!» Профессор сразу вас принял?

— Я пообещала, что его внук в течение ближайшего месяца посетит все спектакли вашего театра.

Зина не любила, когда благодеяния совершались в обмен на что-то и, стало быть, не были бескорыстными. Но Лера всегда говорила как бы полушутя, и потому дерзость в ее устах не звучала как дерзость, а цинизм выглядел откровенностью.

— Для меня лично диагноз был страшен: я не смогла отличить почечные боли от аппендицита. Они, как сказал профессор, тоже отдаются эхом внизу спины.

— У Андрея аппендицит?

— Всего-навсего. К тому же хронический. Мне придется за ним следить.

— Но это не страшно?

— Слушай, ты переживаешь как сестра? Или как Джульетта, если бы у Ромео был аппендицит?..

— Как товарищ по общему делу! — ответила Зина.

— Все будет прекрасно, дорогой товарищ. Он будет под моим наблюдением. И еще вопрос! Это репетиция или уже спектакль?

— Репетиция.

— А почему в зале столько людей?

— По-то-му!..

Счастливая Зина взлетела обратно на сцену.

Андрей пальцем поманил ее за кулисы.

— Я прошу тебя… Не удивляйся, пожалуйста, когда Ромео клянется тебе в любви. Ты как будто не веришь, что в тебя можно влюбиться.

— А в меня можно влюбиться?

— Глупая! Тебя не любить невозможно!..

«Это мы уже слышали», — мысленно ответила Зина.