Долг (ЛП) - Бартол Эми А. - Страница 37

Ниниан слишком шокированный чтобы ответить, просто указывает на дверь за своей спиной

— Спасибо, — отвечаю я, подходя к двери, на которую он указал; дверь приводит к широкому коридору. Поэтому, я спрашиваю: — Ниниан, налево или направо?

Обернувшись, я вижу, как несколько Gancanagh находящихся недалеко от Ниниана, смотрят на меня с жадным любопытством.

— Налево, — говорит Ниниан.

Я киваю и поворачиваю налево. Прохожу несколько комнат, которые явно не являются кухней, и, наконец, в конце коридора нахожу то, что ищу. Это огромная, средневековая каменная кухня, обустроенная по последнему слову техники, которой мог бы позавидовать любой пятизвездочный отель. В ней работают несколько женщин, кто-то моет посуду, а кто-то готовит блюдо, которое по запаху похоже на куриный суп, который я так хорошо помню по своему пребыванию в медном руднике.

От аромата мой желудок начинает урчать. От этого я чувствую отвращение, потому что знаю, что не смогу заполучить этот суп, не будучи очень больной. Разве они не могут приготовить что-нибудь еще? Я зажимаю нос рукой. Наверняка эти женщины в плену у Gancanagh. Я вижу отметины на шее, которые указывают на то, что по крайне мере их кусали по одному разу.

Девушка примерно моего возраста в оцепенении говорит со мной на азиатском диалекте, который я совсем не понимаю. Она представляется и указывает на суп на плите, предлагая его мне. Я качаю головой, испытывая к ней глубокую печаль. Как долго она уже здесь находится? Как долго она еще продержится?

— У вас есть что-нибудь еще? — спрашиваю я, надеясь, что она говорит по-английски, но она просто смотрит на меня, не понимая, что я у нее спрашиваю.

Кажется, никто из женщин не говорит по-английски, так что я брожу по кругу, пока не нахожу кладовую. Разглядываю полки и замечаю то, что мне знакомо. Достав с полки банку арахисового масла, я откручиваю крышку и нюхаю содержимое. От знакомого запаха мой рот наполняется слюной. Возвращаюсь обратно на кухню, и в одном из комодов нахожу ложку.

В кухне есть большой стол с расставленными вокруг него стульями, но мысль о еде здесь в кругу «обреченных» для меня слишком много. Я оставляю кухню и ищу тихое место, чтобы поесть.

Проходя мимо зала, я вижу несколько красиво одетых Gancanagh, они перестают разговаривать и смотрят на меня как на приведение. С легким щелчком их клыки выдвигаются, от чего мое сердцебиение ускоряется. Я стараюсь оставаться спокойной, пока иду до следующего коридора. Мои руки покрываются мурашками, и я подваливаю желание обернуться.

В поисках места чтобы уединиться, я прохожу несколько коридоров. В другом зале стоят двое больших доспехов, а между ними высокие двойные двери. Заинтригованная древними доспехами, я останавливаюсь, восхищаясь холодной, гладкой поверхностью одного из доспехов.

Отвернувшись от них, я толкаю в сторону тяжелую деревянную дверь и вхожу в очень мужской бар, который я собираюсь назвать «Рыцарский бар», потому что вокруг него, вдоль всех стен выставлены доспехи. Похоже на то, что в далеком прошлом, это была часовая башня, но она была переделана в шикарную таверну. Стены выложены темными деревянными панелями, в углу каждой панели изображен кельтский узел. Каждую стену украшают витражные розетки, позволяя проходящему через них свету, рисовать на полу и стенах замысловатые узоры. Высоко над моей головой на подвешенных балках весят тяжелые люстры, которые отбрасывают мягкие тени на столики внизу. В комнате есть стильный бар.

Бродя позади бара, я вижу все виды алкоголя известные человечеству. Я позволяю своему взгляду блуждать по этикеткам. Некоторые из них на английском, но большинство — нет. Это полчища цветных бутылок и жидкостей, которым позавидовал бы любой сумасшедший ученый.

Взяв один из стаканов из бара, я наполняю его водой из крана, и несу его к одному из полированных столов. Сев на один из стульев, я ложу ноги на стол и окунаю ложку в банку. В то время как арахисовое масло тает у меня во рту, я борюсь со слезами на глазах. В моей голове вспыхивают воспоминания о домашних ланчах с дядей Джимом. Как я сюда попала? — удивляюсь я, пытаясь побороть комок в горле.

Чтобы прочистить горло я делаю глоток воды, и чуть не захлебываюсь, когда вижу, как в комнату заходят Дэклан, Лахлон, Фаолон и Элон. Лахлон и Дэклан с облегчением выдыхают, подходят к бару и облокачиваются на него. С другой стороны, Дэклан и Эйон идут прямо к моему столу.

Взяв стулья с соседнего стола, они садятся напротив меня.

— Конечно, присаживайтесь, — с сарказмом замечаю я. — Арахисовое масло? — спрашиваю я, предлагая Дэклану свою ложку, а Эйон саркастично выгибает бровь.

Он искоса смотрит на арахисовое масло, а потом рычит на меня:

— Мы должны рассмотреть несколько основных правил, Женевьева, — наклоняясь ко мне, строго говорит Дэклан.

— Это моя рубашка? — в ужасе спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Может быть — где ты ее оставил? — спрашиваю я.

— ЭТО моя счастливая рубашка, Женевьева! Ты проказница! Ты взяла ее из моей комнаты — штаны и шорты, тоже? — обвиняет меня он, указывая на боксеры, которые я надела.

Окунув палец в банку, я зачерпываю немного масла. Кладу палец в рот, облизываю, а потом вытираю палец о рубашку, наблюдая за тем, как он хмуро сводит брови.

— Ну что ж, Дэклан, тебе не так везет, ты до сих пор сидишь здесь, — говорю я, беря стакан воды и делая еще один глоток.

— Оу, ты отвратительна, — говорит он. — Это твой план, да? Заставить нас бросить тебя, потому что ты дерьмово пахнешь, — говорит он, морща нос, словно я оскорбляю его чувства. — Этого не произойдет. Он никогда не позволит тебе уйти, не важно, как ты пахнешь.

— Эй мальчик, ты черный, вонючий, гнилой цветок, — бормочу я, чувствуя, как краснеют мои щеки, от того, что он так легко просек мой план.

Эйон выпускает клыки, что заставляет нас с Дэкланом разом посмотреть на него.

— Я люблю, когда ты краснеешь, — слегка пожимая плечами, говорит он, и волоски на моих руках встают дыбом, когда я вижу, как он с тоской смотрит на меня.

Дэклан раздраженно трет лоб.

— Сделай нам одолжение, иди поешь, и возвращайся к нам, — говорит Дэклан Эйону.

Эйон втягивает клыки, встает из-за стола и в долю секунды исчезает из комнаты. В отчаянии качая головой, Дэклан оборачивается ко мне.

— Правила…, - начинает Дэклан, когда я его перебиваю.

Я поднимаю палец вверх:

— Правило первое: не мешай мне, когда я ем. Я не мешаю тебе, когда ешь ты. Рассмотрим это, как взаимное уважение.

— Уважение? — расширив глаза, спрашивает он. — Если бы ты уважала нас, ты бы сказала нам, что хочешь выйти из своей комнаты. Мы бы пошли с тобой, и раздобыли бы тебе лучшей еды, нежили то, что ты ешь сейчас.

— Я хотела побыть одна, — говорю я. — Почему вы должны окружать меня и следовать за мной по пятам? Я все равно не могу уйти, — указываю я, разочарованная тем, что не могу побыть одна.

— Это не Диснейленд, Женевьева, — глядя на меня, серьезно говорит Дэклан.

— Ты думаешь, Дэклан? — заявляю я, потому что он говорит очевидное.

Он игнорирует мой сарказм, и говорит:

— Даже несмотря на то, что ты принадлежишь Бреннусу, есть черта, которую тебе не стоит пересекать.

— Я думала, ты сказал, что я очаровательна, — копируя его акцент, отвечаю я.

— Очарование делает тебя очень и очень сексуальной. Разве ты не знаешь, как выглядишь? Что ты такое? Здесь — ты легенда. Любимое занятие ребят, это сидеть и рассказывать все истории о том, как ты была в пещере, — говорит он, поднимая брови.

— Так я главная тема? Тем, кто ушел… до сих пор, — поморщившись, бормочу я.

— Да, но в основном они о том, как ты не позволила Бреннусу зайти к тебе. Они все знают, что это значит, — со значением говорит он.

Все они были превращены. Ну, если не совсем все, но некоторые из них точно были превращены в Gancanagh теми же пытками голодания и жажды, которыми Бреннус мучил меня, но я не сдавалась, я была готова умереть.