Серп (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 37

Ронду передернуло.

— Такое не забывается! После того, как я вернулась из центра оживления, несколько месяцев все дразнили меня Ронда Раскатайка.

Смерть под колесами грузовика была, пожалуй, самым отвратным событием в ее жизни. Ронда целых три дня провела в квазимертвом состоянии и пропустила отчетный концерт своей балетной студии. Остальные девочки уверяли, что они прекрасно справились без нее, что отнюдь не прибавляло ей радости. Единственное, что примиряло с неприятностью — это еда в центре оживления на третий день, когда она пришла в себя. У них там было великолепное домашнее мороженое! Такое классное, что она однажды поставила кляксу, лишь бы опять попасть в этот центр и полакомиться их мороженым. Вот только незадача — предки послали ее в какой-то дешевый клоповник с бурдой вместо еды.

— Так ты что — была там, когда я попала под машину?

— Понимаешь, какое дело… — проговорила Цитра второй раз. А потом набрала побольше воздуха и выпалила: — Это не был несчастный случай. Я толкнула тебя.

— Ха! — воскликнула Ронда. — Так я и знала! Я знала, что меня кто-то пихнул!

Родители тогда постарались убедить ее, что все произошло неумышленно, что кто-то толкнул ее случайно. Она в конце концов поверила, но где-то в глубине ее сознания жило малюсенькое сомнение.

— Так это была ты! — Ронда неожиданно для себя разулыбалась. Какое счастье знать, что ты, оказывается, не была чокнутой все эти годы!

— В общем, я сожалею об этом, — сказала Цитра. — Правда, очень, очень сожалею.

— А почему ты вдруг решила сказать мне сейчас?

— Понимаешь, какое дело, — в третий раз повторила Цитра, как будто у нее, как говорили в старину, заело пластинку. — Когда становишься учеником серпа, надо искупить все свои… э… прошлые нехорошие поступки. Ну и вот… Можешь сделать то же самое со мной, что я сделала с тобой. — Цитра прокашлялась. — Толкни меня под грузовик.

Ронда прыснула, услышав такое. Это получилось ненамеренно — просто вырвалось само собой.

— Ты серьезно? Хочешь, чтобы я толкнула тебя под грузовик?!

— Да.

— Прямо сейчас?

— Да.

— А что скажет твоя наставница?

Серп кивнула:

— Я поддерживаю Цитру целиком и полностью.

Ронда задумалась над предложением. А что, она, наверно, могла бы. Ох сколько раз в жизни ей хотелось избавиться от кое-кого, пусть на короткое время! Да вот хотя бы в прошлом году — она была очень близка к тому, чтобы «случайно» стукнуть током своего партнера по лабораторной, такой он был гад. Но, к счастью, вовремя сообразила, что тот всего лишь отправится на небольшие каникулы и ей придется доделывать лабораторную одной. Но здесь ситуация была другая. Ей выдали бесплатную индульгенцию на месть. Вопрос только в том, насколько сильно ей хочется отомстить.

— Слушай, это, конечно, соблазнительно и все такое… — протянула Ронда, — но у меня уроков много, а потом еще надо на балет…

— Так ты что… не хочешь?

— Не то чтобы не хочу, но просто сегодня некогда. Можно толкнуть тебя под грузовик в другой день?

Цитра заколебалась.

— Ну ладно…

— Или еще лучше — давай ты сводишь меня куда-нибудь пообедать или что-нибудь в этом роде.

— Ну ладно…

— Только в следующий раз ты, пожалуйста, предупреди нас, чтобы у матери чердак не сорвало.

После чего Ронда попрощалась, вошла в дом и закрыла дверь.

— Это надо же… — сказала она.

— Зачем они приходили? — накинулась мать.

И поскольку Ронде не хотелось вдаваться в подробности, она лишь сказала:

— Да так, ни за чем.

Мать раздраженно вздохнула, чего и добивалась дочка.

Вернувшись на кухню, Ронда обнаружила, что лапша совсем остыла. Великолепно.

Цитра чувствовала одновременно облегчение и неловкость. Много лет ее грызла совесть за это тайное преступление. Тогдашняя ее злость на Ронду была пустяковой, как большинство детских обид. Просто Ронда вечно так хвасталась своими успехами в балете, как будто была лучшей балериной в мире. Цитра ходила в ту же балетную школу. В этом волшебном возрасте все девочки питают иллюзию, что они не только хорошенькие, но и грациозные.

Ронда прилагала все усилия, чтобы избавить Цитру от этой иллюзии, закатывая глаза и испуская безнадежные вздохи каждый раз, когда у Цитры не получалось какое-нибудь па. За Рондой то же самое повторяли и все девчонки в классе.

Цитра не планировала свое преступление заранее — все произошло под влиянием момента. Но этот поступок бросил тень на всю ее жизнь, в чем она до сегодняшней встречи с Рондой даже не отдавала себе отчета.

А та, оказывается, даже не заморачивалась. Было и быльем поросло. Цитра чувствовала себя полной дурой.

— Ты, конечно, понимаешь, что в Эпоху Смертности твой поступок расценили бы совершенно иначе. — Говоря это, серп Кюри не смотрела на нее — сидя за рулем, она никогда не отрывала глаз от дороги. Цитра, раньше пользовавшаяся автоматическим транспортом, никак не могла привыкнуть к этой ее странной манере. Ведь для того, чтобы достичь цели, совсем не обязательно видеть путь, ведущий к ней…

— В Эпоху Смертности я бы так не поступила, — уверенно заявила Цитра. — Потому что тогда я знала бы, что Ронда не вернется. Это было бы все равно что выполоть ее.

— В те времена для этого существовало другое слово — «убийство». Или, как тогда выражались преступники, — «мокрое дело».

Цитра хмыкнула, услышав необычный архаизм.

— Какое смешное выражение!

— Думаю, в те времена его никто не находил смешным. — Кюри крутанула руль, чтобы не сбить выскочившую на извилистую дорогу белку. А потом, когда дорога выпрямилась, наставница вскользь глянула на Цитру. — Значит, ты решила наказать себя, став серпом. Навечно приговорила себя забирать чужие жизни в качестве искупления за тот детский проступок.

— Ничего подобного!

— Неужели?

Цитра открыла было рот, чтобы возразить, но осеклась. А что если серп Кюри права? Что если скрытая причина именно в этом? Может, Цитра и вправду согласилась стать ученицей Фарадея, чтобы наказать себя за преступление, которое только одну ее и беспокоило? Если так, то это очень суровый приговор. Если бы ее тогда поймали или если бы она сама созналась, то в худшем случае ей сделали бы выговор и запретили бы несколько дней посещать школу, да еще родители заплатили бы штраф. Во всем этом была даже хорошая сторона: однокашники поостереглись бы задевать ее.

— Разница между тобой, Цитра, и большинством людей состоит в том, что любой другой человек перестал бы грызть себя сразу после оживления той девочки. Он бы благополучно обо всем забыл. Когда серп Фарадей выбирал тебя, он что-то в тебе разглядел — возможно, груз на твоей совести. — Помолчав, Кюри добавила: — Тот же самый груз, который почувствовала и я на конклаве, когда сказала, что ты лжешь.

— Вообще-то я удивлена, что Грозоблако не видело, как я ее толкнула, — заметила Цитра. И тут наставница сказала нечто такое, от чего в мозгу Цитры началась цепная реакция, которая изменила всё.

— Уверена, что оно видело, — сказала серп Кюри. — Грозовое Облако видит практически всё — у него везде камеры. Но оно само решает, какие нарушения заслуживают его вмешательства, а какие нет.

«Грозовое Облако видит практически всё».

В нем хранятся записи почти всех действий каждого человека в мире, но, в отличие от Эпохи Смертности, эти знания никогда не использовались во зло. До того, как Грозовое Облако обрело сознание — когда оно было известно просто как «облако» — преступники, да и общественные организации тоже, вопреки закону залезали в личные данные людей и использовали полученную информацию в своих целях. Теперь каждый школьник знает об этих злоупотреблениях, едва не погубивших цивилизацию. Но с того момента, как Грозоблако обрело истинную силу, не случалось ни единой утечки конфиденциальных сведений. Люди, вообще-то, ждали обратного. Они предсказывали миру гибель от рук бездушной машины. Но, видимо, душа у машины была чище, чем у любого человека.