L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 111

— Вы всё? Так быстро? — изумляется сестра птенчика, но тут же вскакивает, хватает меня под руку и едва не волочит к выходу.

По пути мне достаётся даже поцелуй-клевок в щёку, что совсем уж из ряда вон. Бек чему-то усмехается и покупает благосклонность официантки, оплатив счёт сверх меры — яркие банкноты выделяются на засаленной обложке меню, как осенние листья в луже.

Сестра птенчика, как только мы выходим, к машине едва не бежит, на ходу разблокируя брелоком замки. Запрыгивает на водительское сидение, хлопает себя по карманам куртки, наконец, находит, что хотела, закуривает. Нервно вцеплятся в руль.

Сажусь рядом с ней, на переднее сидение. Бек легко качает головой, но ничего не спрашивает. Как только сел сам, тут же достал из кармана пачку влажных салфеток и пытается привести обувь в порядок. Не удивлюсь, если у него и губка для ухода с собой.

— Поедем, нет? — осторожно спрашиваю.

— Сейчас, сейчас, подожди, — отзывается сестра птенчика, но щёлкает переключателем фар. — Покурю. Больше я вас слушать не буду. Сидела бы себе в машине, не получила бы статус новой плечевой, блядь! Куда только меня не предлагали отвезти!

— И в Амстердам? — как будто искренне любопытствует Бек.

— Нет, вот туда не звали. Зато, — выплёвывает девушка неожиданно резко, — звали вас и не раз. Все говорят, что проституция — мерзко, но чтобы настолько…

— Зато забесплатно в групповухах участвовать — это вот практикум воскресной школы, да, — тяну.

Бек позади меня на это издаёт какой-то невнятный звук, похожий на задушенный смех.

— Я не об этом, — неожиданно, но девушка не злится. — Я об общей мерзости, о том, что нужно трахаться, когда ты не хочешь и не выбирать, с кем… чёрт. Я не знаю, как вы это выдерживаете. Выдерживали, — поправляется.

Отвечать ей не нужно — просто хотела выговориться. Между двумя нервными затяжками достает телефон, смотрит на часы.

— Вы быстро вернулись. Я думала, больше времени прошло, минута как час тянулась. Договорились? Самира всё, теперь наша?

— Не хочу тебя разочаровывать, — тихо и осторожно отвечает Бек, — но мы у моей матери не были. Туда надо ехать днём и с полицией.

— Я думала, что вы собираетесь полюбовно договориться или ещё как. Так что, мы теперь посередине нигде только затем, чтобы вы двое в лесу потрахались?

— Мы не… — начинаю оправдываться, но Бек прерывает меня жестом.

— Мы были у моего друга. Он очень давно забрал у меня кое-что важное, и не отдавал.

Сглотнув, Бек замолкает, и прижимает руку, сжатую в кулак, к груди. На пальце поблёскивает кольцо.

— Отдал? — беззлобно спрашивает девушка. — Понятно, что со своим другом ты не хотел знакомить Чарльза.

Бек медлит, как будто и правда что-то забрал. Не может беззаботно соврать. Слишком уж это личное для него. Наконец, кивает:

— Да. Отдал.

— Чёртовы авантюристы.

Сестра птенчика заводит автомобиль, опускает стекло, щелчком отправляет окурок наружу. Смеётся почти истерически:

— У каждой девушки должен быть друг-гей. А у меня целых два. Два ёбанных отморозка, ради которых я приехала чёрт знает куда, чуть не пошла по рукам, ещё и назад в кромешной темнотище ехать. Но, знаете, это, блядь, приключения! Не выбирать сорт ебучего чая, не покупать очередное платье, не заучивать, как носить на себе драную клетчатую тряпку. Сука… да я счастлива!

Трогает машину с места резко, та описывает «полицейский разворот» едва не с визгом покрышек. Понятно, обратно поедем с ветерком.

А я поездку как какое-то «приключение» не воспринял. Сыт по горло такими событиями в столь короткий срок, что их на всю жизнь хватит. И нихрена я больше не нуждаюсь в подобном. Только такие вот спонтанные поездки. Только запланированный отдых за границей. К чёрту всё, мне нужна спокойная жизнь.

Бек весь обратный путь смотрит в окно, но взглядом ни на чём не останавливается. Он думает о чём-то своём, хоть на лице, освещаемом бликами фар обгоняющих или встречных машин и фонарями, не отражается никаких эмоций. Спокойный божок, точёный из эбенового дерева. Или ещё какого, я не разбираюсь в подобном.

— Чёрт, у меня голова сейчас расколется, — наш водитель трёт переносицу. — Я слишком много думаю. Слишком это всё. Брат мой за мужика выходит… ведь на самом деле же выходит? Да ещё вперёд меня. Ещё и в компании! Вы серьёзно что ли с Чарльзом женитесь?

Бек рассеяно кивает, не заботясь о том, виден ли этот жест в зеркало. Мне кажется, после их утренней ссоры эти двое крепко задумаются, нужно ли им это. Хотя могут решиться и из чистого упрямства. С другой стороны, чувства между ними явно есть, и неподдельные. Не построенные на любопытстве и бунте против семьи.

— А если ещё вам Самиру не отдадут — а вам её не отдадут, наркоману и уголовнику-то…

— Свидетелю, — Бек едва размыкает губы, но голос резкий.

— Не меня этим лечи. Так вот, получается, что её либо мне, либо моим теперь уже родителям удочерять. И мы все резко становимся ещё и ёбаной роднёй. Чёрт. Я… — вдруг неожиданно всхлипывает, шумно втягивает воздух, и только тогда продолжает. — Я всегда мечтала, чтобы у меня были братья.

— Эй, на дорогу смотри! — нервно прерываю её душеизлияния, когда наш автомобиль едва разминулся со встречным.

Горе-водитель шмыгает носом, и как будто меня начисто игнорирует:

— …чтобы могли надрать любому моему ухажёру задницу, чтобы все эти дурацкие мужские занятия, все эти разговоры про гольф и рыбалку. Да я настоящую рождественскую ель впервые лет за пятнадцать здесь увидела. Никто не говорит мне, что я слишком взрослая для этого. Просто обнять вас всех как родных. Большую семью.

— Чарли я тебе обнимать запрещаю, — Бек только с виду был незаинтересован, на самом деле за нитью разговора следил.

— Прости, — серьёзно отзывается сестра птенчика. — Понимаешь, Чарльз был такой… несчастный. Ну и выпили мы… И знаешь, что? — вдруг резко переходит на свой обычный, язвительный тон, — тебе налево и направо трахаться никто не запрещает.

— И эта грубая женщина набивается мне в сёстры, — притворно возмущается Бек.

Но я понимаю — этот раунд он проиграл. Ударили в больное. Именно что больное, это его поведение сродни бессознательному. Не как попытки достать очередную дозу, а как рефлекс дыхания, когда тонешь. Как будто от этого зависит его выживание. А Чарльз, несмотря на все его недостатки и ошибки, всё же удивительный. Ревнует, но понял уже, что идеально всё не выйдет. И я для него не враг номер один — хотя, казалось бы, я с Беком в своеобразных отношениях. Тут меньшее зло. Хотя бы не какие-то левые парни с улицы, каждый раз разные. Со мной вроде как «просто секс», тогда, в Норвегии, в номере отеля с Ди, Чарльз эту философию начал постигать. И ему знать не нужно, насколько сегодня Бек, выдыхавший дым в морозный воздух, стоя рядом с замерзающими цветами, был прав. Никому не нужно.

— Давай уже успокоимся, — девушка постукивает по рулю, с нетерпением ожидая очереди, чтобы перестроиться в параллельный ряд. — Вы женитесь, и это совсем теперь другое. Это уже не игрушки, Бекверди, от этого жизнь меняется. Уж прости, но такой парень для серьёзного чего-то, как Чарльз, мне не нужен. Да и ты мог бы…

— Я его люблю, — прерывает Бек её тираду резко. — Ты знать не знаешь, что это такое.

И вот так, сдав один раунд, выигрывает следующий и в целом войну. Прочитал и её, воспользовался и царапнул уязвимое место. Никогда не простит. И поэтому я никогда не сознаюсь ему о Дэниеле, ещё и Чарльза уговорю, если понадобится, то силой вобью мысль о том, чтобы молчал. Не в нас дело. В Ди. Он пытается найти в Беке того самого друга, который не покушается на его задницу. Отношения с которым не строятся на деньгах и сексе. Я уверен, оплату помощи с учёбой Бек не принимает — ему тоже хочется иногда бескорыстно помогать, а деньги всё превращают в товар. Дружбу, секс, любовь… всё. Но если Бек узнает наверняка об измене Чарльза, а не построит догадку, Ди он просто возненавидит. Ситуация тут даже хуже — в этом случае Чарльз вполне сознательно пошёл на измену, зная, что Бек не только жив, но и уже вот-вот отыщется. Норвежский домашний алкоголь не в счёт. Только не в случае с Чаром.