L.E.D. (СИ) - "Illian Z" - Страница 57

— Мы тебя оба нежно любим, — заверяю я её, — но как сестру.

— Ещё бы, ещё бы. Мне такого счастья не надо, неблагополучного. На вот, — девушка плюхает на стол увесистую сумку, — с наилучшими пожеланиями. Я уже и ждать заебалась, пока ты расчухаешься. Обещали, что сегодня с утра, а уже за полдень!

Значит, меня держали без сознания некоторое время, не мог же меня любимый настолько сильно травмировать. Но вместо вопросов об этом интересуюсь сумкой, с которой обрезаны ремни и все молнии испорчены:

— А что там?

— Ой, бля, меня и так почти час шманали с допросами, сам посмотришь! Мало того, что я попёрлась в ебеня, так ещё и ждать пришлось, пока твоё ёбаное величество соизволит меня принять! И ни одного симпатичного врача!

— А пациенты?

— Вот ещё, — надувает губки, — третье с конца место, где я бы парня искала!

— А два других какие?

— Кожвендиспансер и палаты СПИДозников, — охотно отвечает девушка. — Где тут курят, кстати?

— Там, — машу рукой назад.

— Ща организуем, — девушка выходит за дверь.

Я не успеваю полюбопытствовать, что же такое она привезла, как возвращается и машет мне.

Курилка ничуть не изменилась с тех пор, как я в ней был, сестра птенчика потянула носом воздух:

— Мне кажется, или…

— Кажется, — я не могу сдержать предательскую улыбку.

Ну не идиот? Она же моментально птенчику расскажет.

— А я говорила, что плохая идея вас вместе с этим мулатом определять, — раскуривает сигарету, протягивает мне пачку, — но я не осуждаю. Сомневаюсь, что я буду вести себя иначе, если сподоблюсь замуж. Я же не ханжа.

— Да кто тебя возьмёт замуж? — отвечаю с издёвкой.

— Какой-нибудь богатый идиот, — пожимает плечами.

Не глупая, ой как не глупая. И очень красивая, хотя сейчас одета уже не в шикарнейшее платье, а по-походному — в тёплую рубашку, джинсы и высокие сапоги без каблуков. И накрашена минимально, а причёска — самая простая. Зато серьги в ушах — бриллиантовые, и на руке — золотой браслет. Но даже это служит не показателем богатства, а для подчёркивания красоты.

— Да, тебе достаточно просто молчать.

— Почему же, — хмыкает, — а как же «да, дорогой», «ты такой умный!» и «хочу шубку»?

— Ты точно мне никаких женских секретов не раскрываешь?

— К чему тебе женские секреты? Ты ж педик!

— Как и твой брат, — подначиваю её.

— Он — совсем другое дело. Я даже охотно расскажу ему женские секреты. Он тебе там записку написал, по моему совету.

Заметив, что я собираюсь тут же кинуться искать её в сумке, останавливает меня:

— Успеешь. Тебе тут минимум до весны куковать. А я больше в такую глушь не поеду.

Очень хочется спросить, где территориально мы сейчас находимся, и какое расстояние разделяет меня и любимого, но лучше уж у Бека вызнаю.

— Ты и так большая молодец. Спасибо.

— Не нуждаюсь, — тушит сигарету. — Поеду, пока не стемнело. Меня там и так наймит заждался.

— Скажи только…

— …как брат? — заканчивает за меня фразу. — Ну так. Разговаривает пока смешно, хрящ в носу сломал, ему туда чё-то вставили. Посерьёзней стал, что ли. Научил его уму-разуму?

— Ну, это…

— Да не моё дело, разбирайтесь сами.

Провожаю её до комнаты переговоров, забираю сумку. Машет мне на прощание рукой:

— Отдыхай тут, и мы отдохнём!

Махнул ей в ответ. В самом деле. Представляю, как семейство птенчика устало от меня и Бека с нашими проблемами. И сам любимый, наверное, тоже. Записка! Точно!

Искать долго не приходится, бумажка лежит прямо сверху. Обычный листок из тетради, сложенный вчетверо. Пара строк ровным, аккуратным почерком, как у учеников начальной школы:

«Вопросы с домом и университетом решены, о твоей маме позаботимся. Передавай привет Беку. Выздоравливай»

Подпись. И всё. Никаких эмоций, ничего такого, что могло бы мне хотя бы косвенно намекнуть на то, что он чувствует. Подношу листочек к носу. Скорее всего, я придумал то, что он пахнет вишней и ванилью, но мне хочется в это верить.

В притараненной в зал сумке, к вящей радости дожидавшегося меня Бека, оказывается пакет для него, там вещи, пара ярких смен белья, PSP. Презервативы. Запакованная смазка. Ох, догадываюсь, что это как раз сестра птенчика подбросила. Не женщина, а золото. И ещё набор из резинок, бусин и какой-то мелочёвки. Доволен полукровка, как ни странно, больше всего именно им:

— Буду тренироваться, восстанавливаться.

У меня тоже кое-что из одежды, блок сигарет, зажигалка, электробритва… благослови вас Господь. И ноутбук. Новёхонький.

— Запускай, — требует Бек, — тут Wi-Fi есть.

Чистая система, никаких особенностей. Пара ярлыков незнакомых программ, и только.

Настроив свой аккаунт, чтобы синхронизировать с телефоном, которого у меня теперь нет, обнаруживаю письмо на электронную почту. Открываю.

«Дорогой зять! Надеюсь, ты не забыл о нашем договоре и включишься в работу, невзирая на обстоятельства. Вот инструкции, список поставщиков…»

— Не от ангелочка? — Бек заглядывает мне через плечо.

— От его отца.

— От Господа Бога? — Бек делает комично-серьёзное лицо.

— В точку, дружище. В точку.

Комментарий к 33. Записка

________________

**1.** В ориг. употреблено с конструкцией «chew the rag» — перемалывать одно и то же, но так же может означать ПМС. Употреблено в значении «кто о чём, а вшивый — о бане».

========== 34. Птичка ==========

За ночь со стороны гор намело снега, и дорожки выглядели нехожеными. Я, казалось, был первым, кто сминал частички снежинок в плотные комки и полоски, формировавшие следы. Первопроходец. Урод, насилующий всё, даже этот снег.

Но я строго-настрого приказал себе не возвращаться к этим мыслям, не думать об этом. Всю свою «награду» я уже получил. Тишину. Равнодушие.

За все те дни и недели, что я нахожусь здесь, самый дорогой мне человек не попытался со мной связаться. И игнорировал любые попытки с моей стороны. И теперь между нами не просто сотня километров, горы, снег и опускающиеся холодные и ветреные сумерки. Нечто более бескрайнее, космических масштабов.

Пару раз мне удалось дозвониться сестре птенчика, пользуясь видеочатом, один раз звонил его отец, обсуждали с ним, в основном, рабочие дела и мои успехи. И они тоже молчат в ответ на моё отчаяние. «Живой», «на занятиях», «он не будет с тобой говорить». Точнее, не хочет.

А что бы я сказал ему? Слова извинений? Что? Но так болезненно хотелось получить ещё хоть что-нибудь, кроме последнего «выздоравливай», нацарапанного на бесценном теперь для меня листочке бумаги.

За хорошее поведение здесь, вот как мне сейчас, разрешают гулять. Ограда высокая, не перемахнёшь. Бреду по снегу, никуда не торопясь. Из окон центра падают золотисто-жёлтые пятна электрического света. Мне, потерянному в темноте снаружи, почему-то не хочется возвращаться.

Через стекло видно, как в общем зале над столом склонились Бек и Сэм. Девушка, похожая на паренька, с короткой стрижкой и нескладной фигурой. Можно сказать, наш товарищ по несчастью, с такими же симптомами саморазрушения, что и у полукровки.

Они собирают мозаику, такими одинаковыми, малоподвижными руками в повязках. А я — тот, кто не успел стать героем для неё и десятка таких, как она — к тому времени, как я решился на безрассудное спасение любимого, её уже успели пустить по кругу. И не один раз…

Бек улыбается, в очередной раз попытавшись повернуть детальку в пальцах и уронив. Сэм не обращает на это никакого внимания, и выражение её личика не меняется. Для неё внешнего мира почти не существует, только картинки, разбитые на тысячи кусочков.

Уходя, я подсмотрел, что у них там за очередной рисунок, кто-то присылает их Сэм постоянно, — восточный базар, пёстрое смешение людей, животных и товаров, а на переднем плане — заклинатель змей с коброй в корзине, которая ещё не раскрыла капюшон — не хватает деталей.