Тайная служба (СИ) - Полевой Алексей - Страница 22

– Вот, господа, а вы служите примером чего? – спросил Эрик.

– Виноваты, ваше высокоблагородие, – вытянулись в струнку, застегнув мундиры молодогвардейцы, – разрешите идти.

– Идите, – разрешил советник, – столы поправьте.

Хозяин заведения с облегчением поглядел, как промаршировали к выходу трезвеющие на глазах молодогвардейцы. Эрику уже не сильно хотелось здесь ужинать, меню было так себе, поэтому он вышел на улицу и направился к Посадской улице, вернее к знаменитому Тихому кварталу, где обитали чиновники жандармерии, тайной службы и политического сыска. Здесь было всегда неимоверно тихо, даже крикливые извозчики лишний раз боялись голос повысить, в округе жили в основном высокие имперские чиновники и богатые купцы, вообще шуметь не склонные, поскольку всем известно, что большие деньги любят тишину. Предъявив значок, советник прошёл внутрь и приятно впечатлился ровным дорожкам, подстриженными кустиками, роскошными клумбами и скульптурами, вокруг прогуливались люди, весьма ярко одетые, с безмятежными физиономиями, совершенно неожиданными для людей этой профессии. Справившись где тут ресторан, Эрик вскоре нашёл его по величественному швейцару из Кунгурских гренадёров, внутри тоже было довольно светло и просторно, весьма чинно и прилично.

Усевшись у окна с видом на фруктовые деревья, увешанные яблоками и апельсинами, советник изучил пухлое меню и не менее пухлую винную карту. Блюда имелись практически любой кухни, сообщалось, что животину и рыбу разводят на собственной ферме под городом. Надо доложить видимо умели тут покушать, да и цены, как это принято в государственных заведениях были весьма скромными, заказав на выбор пару блюд, советник отхлёбывая великолепного горького пива, наслаждался еле доносившейся музыкой и покоем. Блюда тоже оказались хороши, поэтому можно было понять Нефёдова, так рекомендовавшего тут поселиться, если бы Эрик был провинциальным офицером и не родился в столице, то это был бы отличный вариант. Покинув гостеприимное обиталище его сослуживцев, наслаждаясь прогулкой по тихим каналам и живописным улочкам, советник добрался до своей квартиры и с удовольствием заснул.

Утром поезд мчал советника в депо: предместья накрыл сырой туман, солнце кое-где прорывалось сквозь серую мглу, пассажиры, ехавшие в тёплых вагонах расстёгивали многочисленные одёжки. Эрик, решив, что удобство превыше всего, надел горную офицерскую форму, сняв знаки отличия: тёплая куртка и удобные свободные брюки, дополняли альпинистские ботинки, так любимые горными стражниками, в них можно было замечательно ходить, а надев жёсткие кошки отлично карабкаться. Эрик вообще любил морскую и горную форму, когда часами лежишь на камне, льду или стали, под порывами ледяного ветра, тогда к выбору одежды будешь относиться со вниманием. Депо конечно не горный перевал или Штральзундский пролив, однако утром изрядно подморозило, лужи покрылись ледком, да и мода нынче, как не ворчали о падении нравов, позволяла быть менее официозным, ряду должностей предписывалось партикулярное платье, однако таким как его, скромным должностям, допускалась определённая вольность. Полевая форма широко вошла в моду, её всегда носили офицеры в отставке, направляясь на охоту или в дорогу, где возможны неожиданности, а теперь в ней щеголяли и дамы посмелее, не говоря о юном поколении, давно влезшем в форму или одежду военного кроя. Наряду с формой пытались носить охотничьи костюмы или одежду для верховой езды, но она не прижилась, в отличие от туфель для игры в мяч, одежды морского покроя и кожаных водительских курток.

Паровоз достиг конечной станции, все разом надели шляпы и кепи, без них в обществе появляться было неприлично или считалось проявлением редкой дерзости. Эрик надел своё любимое горное кепи, не сдуваемое никаким ветром и направился в управление, там он сразу увидел жандармского капитана, стоящего на улице с сигаретой в зубах, узнав советника, тот засуетился, изображая бурную деятельность и направился к управляющему. Эрик вошёл в зал отдыха и проходя мимо стенда дежурств, уткнулся глазами в фамилию Соболева Ф.А., обозначенного как помощник машиниста, начавшего смену сегодня в шесть утра, советик поискал, кого бы спросить и обнаружил сидящего с газетой пожилого машиниста с очками на носу.

– Простите, скажите, а Соболев разве сегодня на смене? – спросил Эрик человека, – может это старая какая информация?

– Да нет, Федька сегодня на смене, отца подменяет, того-то тайная служба прибрала сказывают, – оторвался от газеты человек и глянул на карманные часы, – а что надо-то, сейчас минут через пять они возвращаются на «кукушке» с двенадцатой версты.

– А куда прибывает «кукушка»? – спросил советник, почуяв дичь.

– Так вон сюда прямо под дверь на первый путь, – ткнул машинист, – может чем помочь?

– Да нет, спасибо, я с Федькой сам поговорю, – отмахнулся советник, – так, ерунда.

– А, ну ладно, а то у нас тут допросы сегодня развели опять, – пробормотал машинист возвращаясь к газете, – будто нам заняться нечем, вон сейчас три клипера придёт, замучаешься до вечера разгружать, а тут сиди, жди пока вызовут.

Небольшой паровозик «кукушка» и вправду прибывал, медленно подкатываясь к управлению, с него спрыгнул мальчишка лет пятнадцати, внутри оставался пожилой машинист и дюжий кочегар из южан. Мальчишка тут же закурил и заложив руки в карманы расхаживал возле поезда, советник подошёл к нему и пытался спросить, однако тот, увидев край значка, выглянувшего из-под расстёгнутой куртки, бросился наутёк, потеряв фуражку. Судя по тому, как он забрался вверх по стене, мальчонка был явно последователем «натурального метода», кряхтя и сквозь зубы матеря этих дармоедов, прыгающих аки кошаки по мостам и крышам, советник кинулся за ним. Ботинки и горная форма пришлись как нельзя кстати, да и любимые перчатки позволяли защитить руки от ржавчины и мусора.

Парнишка выбрался по металлоконструкциям на крышу и глянув, что преследователь не больно-то отстаёт, кинулся во всю прыть по крыше, стремясь ускользнуть в лабиринтах пакгаузов, но не тут-то было, конечно мальчишка был лёгок на ногу, но и советник отнюдь не зарос жирком. Другой вопрос, что того надо брать живьём, а то давно бы уже пристрелил и не мучился, парень нёсся как олень, перескакивая надстройки и трубы, стремясь к следующей крыше, куда он бодро перепрыгнул. Эрик заметно тяжелее, но столь же уверенно перепрыгнул на другой пакгауз и продолжил преследование, радуясь, что мальчишка не убегал, а решил поглядеть как он справится с прыжком. Следующий пакгауз отстоял заметно дальше, скакать надоело, парня надо было как-то тормознуть, на крыше валялось множество мусора, однако ничего такого, чем можно было бы запустить, даже половинки кирпича не нашлось. Советник решил было кинуть в спину мальчишке драгоценный револьвер, однако заметил прислонённую к трубе палку с металлической оковкой, видимо оставшуюся от трубочиста, черенки ершей делали из отличной древесины, применяемой для копий, что позволяло её отлично метнуть, невзирая на отсутствие баланса. Копьями нынче не пользовались, конечно, однако в каждой школе сдавали норматив, а в университете была команда, куда Эрик когда-то входил.

Подхватив палку на бегу, советник прикинул расстояние и понял, что у него есть ещё буквально дюжина саженей, дальше парень добежит и прыгнет. Отведя импровизированное копьё, Эрик метнул его и попал мальчишке ровно между лопаток, тот вскинул руки и повалился на крышу, имевшую совсем небольшой уклон, так что далеко не укатился. Удар был сильным, да ещё неожиданным, сбилось дыхание, поэтому советник уже неторопливо настиг жертву и возблагодарив проведение, размотал с ремня конец и связал им мальчишку. Традиционно пограничники не носили наручников, предпочитая специальную верёвку, намотанную на ремень, вещицу полезную во всех отношениях. Придерживая не в меру прыткого сорванца, Эрик направился к ближайшей пожарной лестнице и двинулся к управлению, где уже собралась небольшая толпа железнодорожников и жандармов, они с интересом глядели на подошедших, в основном вопросительно на мальчишку, один из машинистов, надел ему потерянную фуражку.