Иная. Песня Хаоса (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 28

За два дня пути изжаренные кролики показались прекрасным лакомством, куда более вкусным, чем все яства на злополучном свадебном пиру. Котя терялась в догадках, кто же она теперь. На черных волосах по-старому красовался девичий венчик, на шее не висело кольца, но ведь вся деревня видела, как Игор взял себе третью жену.

— Что же там делать-то? Примут ли люди? — сокрушалась Котя.

— Люди. Так уж тебе нужны люди, — только отзывался Вен Аур, потрясая светлыми кудрями.

— Нужны. Видишь, не лесной я зверь, — как будто виновато напоминала всякий раз Котя, а сама следила за реакцией провожатого. И не без удовольствия она ловила разочарование на его лице. Все-таки обижало, когда он называл ее сигнальным огоньком. Любую девушку обидит такое обращение.

«Только не привязывайся к созданию Хаоса! Ты же обещала себе не быть доверчивой!» — тут же одергивала себя Котя, вспоминая, как ушел за далекие моря ее собственный отец. Вроде бы человек, вроде бы не бесчестный разбойник. А клятва перед духами для него так и осталась пустым словом. Уж для создания Хаоса она и подавно ничего не значила. Зато Игор со всей напыщенностью провел церемонию, а потом бросил в горящем тереме, кинувшись спасать добро. До сих пор отчетливо являлись страшные прикосновения лап огня. И сальных рук женишка.

— Вен, я вот вспомнила… Как же я не задохнулась в дыму? — задумалась Котя, когда они остановились на ночевку, разбив небольшой лагерь возле поваленного дерева. Оба уже научились разводить небольшие костерки. Так и ночевали, хотя все равно мерзли.

— Почему ты должна была задохнуться? — подивился Вен, пробуя на зуб поджаренного кролика. С удивлением он обнаружил, что в человеческой форме сырое мясо не кажется ему вкусным и вообще съедобным. Еще боялся, что совсем обратится в человека, но волшебства не случилось.

— То есть… ты не понимаешь? — покачала головой Котя, точно объясняла простые вещи малышу. — Терем горел. На меня уже обрушилась балка. Обычно люди погибают от дыма, а не от огня. Если нет воздуха.

Она догадывалась, что многие вещи для пришельца из-за Барьера покажутся непонятными и даже странными. Вен Аур крепко призадумался, потирая кончик тонкого носа.

— Хм, а вы слабы. — Он тряхнул головой. — Может, было отворено окно?

— Нет, ты же сам его выбил, — припоминала Котя. На нее тоже сваливалось постепенное осознание произошедшего чуда.

Она помнила, как в родном селении у соседей загорелся амбар. Конечно, всем миром бросились его тушить. Вот тогда-то несколько человек едва не сгинули в дыму, да и сама она, еще совсем девчонка, опалила брови. В груди потом страшно пекло еще несколько дней. А ныне она спокойно вдыхала морозный воздух, в котором постепенно появлялись смолистые ароматы весны.

— Странно… — протянул Вен Аур, глядя на костерок. — Есть такая особенность у созданий Хаоса: связанные зовом могут поддерживать жизнь друг друга. Например, если один серьезно ранен, а другой здоров, то он делится жизненной силой.

Котя вздрогнула, ее пронзило странное предположение:

— А это значит?..

— Не знаю. Ничего не значит, — резко отрезал Вен Аур. — Это же только с созданиями Хаоса так. А ты просто человек.

Котя сжала зубы, хотя и сама не понимала, из-за чего на нее накатил внезапный гнев, смешанный с обидой. Она будто ревновала к несуществующей сопернице. Да и о чем вообще шла речь? Она же совершенно не знала Вен Аура.

— И ладно. Рада, что я человек. А ты радуйся, что из Хаоса. Мы оба рады тому, кем родились, — недовольно отозвалась она, отворачиваясь.

— Да-да. Тоже повод не печалиться, — в тон ей отозвался Вен Аур, демонстративно отворачиваясь в другую сторону. Выглядели они по-детски, тем более сидели все равно рядом на стволе дерева, как две птицы на ветке. Мороз не интересовался, какие разногласия мешали разумным тварям.

— Глупый вышел разговор, — невольно улыбнулась Котя. Кажется, Вен Аур неумело копировал привычки и жесты людей, их реакции на слова. Разве только иногда зажигались то зеленым, то оранжевым прозрачные глаза.

— Глупый. Возможно, я сам глупец, — виновато потупился он, но сжал кулаки, тяжко вздыхая.

Они оба слишком запутались в том, что шептал им зов. Котя знала одно: рядом с Вен Ауром сердце ее успокаивалось. Она не ведала, куда идти, не видела, что готовит ей будущее. Но рядом с ним ощущала себя точно странник, дошедший до цели. И только она решилась поверить в это, как спутник сам принялся отгонять ее от себя.

— Наверное. Идешь рядом с сигнальным огоньком, да сам не ведаешь, куда и зачем, — пожала плечами Котя. Путешествие для него и правда не имело определенной цели, а верст он преодолел ой как немало. От Барьера Ветвичи со всех сторон отделялись горами, степями и лесами. Но для чего-то же молодое создание Хаоса пришло к ним! И явно не со злыми намерениями. Хотелось помочь ему, отплатить за спасение, найти вместе с ним эту его заветную «судьбу». Даже если сердце подсказывало: искать-то уже нечего. Но не поддаваться же древним заветам самого Хаоса.

Котя поймала многозначительный виноватый взгляд Вен Аура.

— Все не так. Не упрощай.

Зов или не зов… Сам по себе Вен Аур оказался мягким, хоть и вспыльчивым. Обижаться он не умел.

— Ты сам говорил, что с людьми все сложно. Вот я и пытаюсь для тебя упростить, — отозвалась Котя. Голос ее прозвучал резко, она невольно уперла руки в бока. Всегда так делала, когда вступала в жаркий спор. Вернее, так делала старшая жена, а своевольная девчонка бесстыдно и бесстрашно ее копировала. Не уняли ее упрямства ни уговоры, ни угрозы, ни розги. Только закалили.

— Не надо упрощать! Я же не зверь! — запротестовал Вен Аур.

— Но есть ли в тебе человек? — задумалась Котя, кусая длинный локон. — Если говорят, что создания Хаоса не зверь, не растение и не человек, а все сразу… Значит, у вас есть выбор, кем стать. Не только обликом, но и духом.

— Какие странные речи ты ведешь, — ответил Вен Аур, и с тайной надеждой заглянул в лицо: — А ты хочешь, чтобы я стал человеком?

Он слегка обнял ее, она вздрогнула, когда длинные ласковые пальцы провели по ее плечу, спустились на талию и осторожно притянули к себе. Все тело охватил приятный жар, тепло посреди заиндевевшего леса. Переливчатые глаза спутника искрились тайной надеждой. Но он и сам себе не признавался в ней. Он же сам гнал любой намек на понимание. И все-таки их неизбежно тянуло друг к другу.

— Я… Я не знаю. Я пока тебя не знаю, — проговорила Котя, но вырвалась. — А зов… Для людей его недостаточно. Пока что.

Она не верила своим словам. Слишком уж знакомым казался ей Вен Аур. Он уже два раза спас ее, а теперь шел вместе с ней к городу, приносил добычу, а ночами обращался в звериную форму, чтобы укрыть мягкой шерстью. И за все это время ни в чем не упрекнул. Даже если мало одного зова, человеческих поступков вовсе не мало.

Котя задумалась об этом, и сама перехватила узловатые пальцы спутника. Вен Аур сжал ее ладонь, вновь делясь спасительным теплом. Не хотелось ничего говорить, потому что их неверие самим себе мешало. Оба слышали безмолвную песню.

С того дня они мало переговаривались. Да еще обоих изматывал неблизкий путь, особенно, Котю. Ноги у нее мерзли и болели. Хотя летом она бегала обычно без обуви, но после трех дней пешего странствия ноги покрылись крупными водянками. Кожа зудела и пульсировала, пока они не прорвались.

— Не смей совать их в снег! Заболеешь! — заботливо предупреждал ее Вен Аур, когда Котя пыталась вытащить стопы и окунуть в сугроб. Спутник тоже не казался свежим и отдохнувшим, золотистые кудри поблекли и свалялись, щеки впали. Впрочем, оба радовались свободе.

— Куда же мы идем-то… — лишь временами сетовал Вен Аур. Он озирался по сторонам, но неизменно с надеждой смотрел на Котену.

— В города. В города, — твердо отзывалась она. Раньше бедное создание Хаоса четко искало свой ориентир, а теперь-то только воля человека задавала направление.

— Куда ты — туда и я, — отзывался Вен Аур и шел рядом по заснеженной дороге. Временами она терялась, петляя и совсем исчезая под снежными заносами.