Благие намерения - Лукина Любовь Александровна - Страница 186

- Да на какие шиши? - завопили неподалеку. - На какие шиши, я вас спрашиваю, нанимать эту охрану? Что значит «всем скинуться»? Вы знаете, сколько она сейчас стоит? Нет?.. Ну и нечего тут, понимаешь!..

- Приметил, нет? - доверительно шепнул Борька. - Старожилы-то - молчат. Одни новички глотку рвут…

Он присмотрелся к Алексею и всполошился.

- Э, ты чего бледный такой? Насмотрелся ночью?..

- Насмотрелся… - вздохнул Колодников.

- Пошли в бендежку, - решительно сказал Борька. - Ты что, шутишь?.. В такую страсть сунулся - и трезвый ходит! Здоровья, что ли, девать некуда? Так, знаешь, и загнуться недолго…

«А действительно… - подумалось Алексею. - Как же это я сам не сообразил?..»

- Значит, так… - продолжал электрик. - Я сейчас к твоей супруге подкачусь - насчет проводки там чего-нибудь… А ты давай у нее за спиной к подъезду…

- Еще чего! - вспылил Алексей. - Пусть только слово скажет!..

Борька хмыкнул, покосился уважительно, почесал в затылке.

- М-да?.. - с сомнением промычал он. - Тогда давай сразу туда… А я уже чуть попозже. А то моя вон тоже стоит, пасет… кошелка!..

Глава 7

Конечно, Борька завлек Колодникова в бендежку не столько из человеколюбия, сколько из желания выпытать подробности. Впрочем, устремления собеседников в данном случае полностью совпадали: Алексею и самому не терпелось излить перед кем-нибудь душу. Сложность, однако, заключалась в том, что ни про Димку, ни про поминовение усопшего Полтины при электрике говорить не следовало. Даже если Борька не стукач, он может проболтаться и невзначай… А там, глядишь, доползет слушок до милиции - и пошло поехало…

Поэтому рассказ получился сбивчивый и куцый. Вдобавок, выпившего натощак Колодникова сплошь и рядом заносило куда-то не туда. То он вдруг ударялся в философию, то принимался яростно спорить с кем-то в бендежке не присутствующим. Мудрый Борька его, тем не менее, не прерывал и слушал все подряд. Должно быть, взгляды Алексея на жизнь интересовали электрика нисколько не меньше, чем приключившееся в арке побоище.

- А?.. - рычал Колодников, ослабляя ворот свитера. Очки он сбросил еще после первой стопки и определил их на верстак рядом со слесарными тисками. - Стрелять ему! Не настрелялся в войну, понимаешь!.. А если по кровушке соскучился, то что ж ты, старый хрен, в понятые-то не пошел?..

- Да на словах мы все храбрые… - понимающе кивнул электрик, разливая по второй. Глаза его, однако, смотрели исподлобья внимательно и, пожалуй, тревожно.

- Вот ты говоришь, старух я не люблю! - в запальчивости продолжал Алексей. - Да если хочешь знать, страшнее злобной старухи, вообще ничего быть не может! Старик - еще куда ни шло, но старуха!.. Вон по телевизору одна недавно выступала! Я-то сам его не смотрю, жена смотрела, а я - так, краем глаза… Так вот: мы, говорит, творцы, носители культуры, а «каинов» (это которые скамейки ломают и на заборах пишут) будем уничтожать… Ты, что ли, карга, уничтожать будешь? Ты же, стерва старая, молодых на это дело пошлешь!.. Если, конечно, к власти прорвешься…

Тут Колодников прервал дозволенные речи, и принял протянутую стопку из грязновато-розовой пластмассы.

- Ты закусывай, - задушевно посоветовал ему Борька. - А то без закуски тоже, знаешь, здоровью вредить…

- Нет, ты послушай, ты послушай, что они говорят! - кипятился Алексей. - На улице остановись, послушай! Казней хотят, лагерей хотят, руки хотят рубить за воровство!.. И когда они все только передохнут, ком-муняки недобитые?.. А витебское дело! Помнишь, в прессе шум был о витебском деле? Ради галочки невиновных шлепнули!..

- Ну, это еще при советской власти… - заметил Борька.

- Какая разница? И вот думаю: а может, у нас все время не тех расстреливают? А что?.. Очень даже просто! Настоящего преступника ловить - это ж замучишься! А начальство-то - давит, дело-то не раскрыто… А тут как раз проходит мимо какой-нибудь Алексей Колодников. Во! То, что надо! Цап его! Пил с ними в арке? Пил… Отпечатки пальцев на рюмке есть? Есть… Ну и все! Ты их, стало быть, и замочил… Выколотили признание - и к стенке!..

- Погоди… - Борька ошалело тряхнул башкой. - А с кем это ты пил? Со Скуржавым, что ли?..

Тут Алексей понял, что все-таки проговорился, и густо покраснел.

- Да нет! Я говорю: допустим… - с досадой отмахнулся он. - А она еще на меня бочки катит, что я против смертной казни…

Последние слова Колодникова относились к Александре, с которой он, действительно, не раз схватывался на эту тему, но произнесены были исключительно для того, чтобы замести следы.

- Водку плещешь… - недовольно заметил Борька.

Колодников спохватился и выпил.

- Ну вот… - сдавленно продолжил он.

- Да ты закуси сначала.

Забывший после двух стопок о своей мрачной угрозе стать вегетарианцем, Алексей живо расправился с небольшим обломком полукопченой колбасы и куском черного хлеба.

- На чем я остановился?..

- На рюмке, - напомнил Борька. - С отпечатками…

- Да что ты привязался к этой рюмке?.. Никакой рюмки не было! Рюмка - это так, образно выражаясь… О чем я перед этим говорил?..

- Как голову подбирали… отрезанную…

Алексей запнулся. Под свитером опять разбежались мурашки, полупроглоченная колбаса стала поперек горла.

- Ну что… - насупившись, глухо и отрывисто заговорил он. - Мужики, видать, тертые, привычные, не то что я: ногой в пакет закатили… Ну а сам подумай: чем еще?.. Рукой - неприятно, да и испачкаешься… И слышу, один мент говорит другому… «Знакомая, - говорит, - картина. Ясно: трамваем башку отмахнуло. Или поездом…»

- Поездом? - усомнился Борька. - Вокзал-то - вон аж где…

- Вот и ему так же сказали… А он уперся, стоит на своем… «Значит, - говорит, - под трамвай его сунули, а потом уже сюда притащили. И не фиг даже, - говорит, - экспертизы ждать. Надо поблизости все трамвайные линии проверить. Лужа крови должна быть на путях…» А я еще думаю: «Каким трамваем? Какие трамваи в первом часу ночи?.. Дежурный разве…»

Борька крякнул и принялся сокрушенно качать короткой с проседью стрижкой. Потом налил по третьей. До половины.

- Хреново… - вздохнул он. - Ой, хреново, сосед… Не надо было тебе открывать, вот что…