За гранью тьмы (СИ) - Аро Ольга - Страница 15

Поднимаю руку вверх, ощущая, как тьма, подобно ветру, играет в волосах. Тянусь кончиками пальцев вверх — туда, где сквозь космическую ночь проглядывает далекое, скрытое солнце. Не вижу очертаний, не ощущаю тепла, а глаза слезятся, улавливая малейшие оттенки света.

Что это?

Вытянутая рука дрожит от напряжения, запрокинутая шея ноет, по лбу скользят путаные пряди волос.

Тьма глушит мой стон, смазывает его кистью. Удерживает за горло, обхватывая словно тугими жгутами.

Мое место не здесь, в вечной пустоте, в безвременье, ставшим спасением на многие века. Мой океан пусть и темен, глубок и бесконечен, но наполнен красками. Когда-то я покинул его, окунув себя в ночь, превратив плоть в туман, рассеяв память, изничтожив боль, заполнившую мое существование.

Вернувшись, я обрету свою боль, прочувствую в полной мере, переживу прошлое вновь. Таков мой Путь.

Но прежде…

Я должен вспомнить свое Имя.

Сознание звездным взрывом расцветает. Мириадами огненных искр вспыхивает, пробуждая спящий разум, когда я вижу птицу. Мелькнула в далекой выси на миг, острым силуэтом царапнув бесконечность над головой.

Скрипка разливает свою мелодию, разрывая пространство. Чернильно-черное вокруг тускнеет, налетевший ветер штормовым порывом рассеивает тьму, открывая взгляду светлеющее небо.

В груди разливается щемящая, жаркая, как тепло человеческого тела, боль, пронзающая то настоящее, чувствующее, что живет во мне.

Во сне или наяву блуждает мой разум?

Не нахожу сил упорядочить происходящее, придать ему форму. Не могу различать реальностей, не осознаю миров.

Кричу беззвучно, тянусь вперед, сквозь не отпускающую меня тьму, желая дотронуться до манящего света. Дотронуться до скользящей на небосводе птицы.

Плоть горит от напряжения, каждая мышца ноет, горло тянет, сжимает. Смотрю в небо — предрассветное светлеющее небо, — наблюдая за быстрым, скользящим полетом ласточки.

Яркий круг солнца поднимается над горизонтом. Не отвожу взгляда, ощущая, как слезятся от слепящего света глаза. Смаргиваю повисшие на ресницах слезы и потрясенно выдыхаю.

Слышу музыку.

Аккорды, звуки, эхо скрипичной мелодии, восхитительные вихри разливаются вокруг, скользят по волнам бескрайнего океана.

Вокруг меня вздымаются волны, синие, с яркими зелеными пятнами там, где лучи солнца касаются прозрачных вод.

Красота вокруг беспредельно неожиданна и безгранично невероятна.

Назови свое Имя…

Голос шепчет, скользит у самой мочки уха, ласково касается, дразнясь. Замираю, медленно опуская напряженную, сведенную судорогой руку.

…Имя.

Голос касается шеи, как чужое дыхание, окатывает теплом. Искушающий, мягкий, но таящий в себе силу, он принуждает вспомнить.

Слышу ровный гул волн; соленые брызги оседают на приоткрытых губах. Закрываю глаза, и под тонкой кожей век разливаются яркие солнечные пятна. Тьма покидает меня, забирая с собой возможные сожаления.

Замираю, вслушиваясь в шепот волн, в пронзительную мелодию скрипки, и… дыхание иссякает, грудная клетка поднимается в последнем вздохе.

Я умираю.

Умираю, чтобы возродиться к жизни собой.

Это похоже на ураган, на бурю, возникшую в миг из ниоткуда. Вспышка ослепительного света бьет по глазам, словно само солнце рождается под веками; зажмуриваюсь, и тут же распахиваю глаза, заглядывая в самый эпицентр.

И вижу первозданное безумие. Черный, как привычная мне тьма, город предстает перед моим взором, вздымая к кровоточащему небу шпили исковерканных, лишенных правильных линий зданий. Каменные лестницы, ведущие ввысь, обрываются обрушенными ступенями, широкие террасы, окрашенные в разные цвета, венчают усеченные башни исполинских зиккуратов. Мосты без опор висят в истекающем кровью небе.

Слышу глухие звуки барабанов, ритмичные удары — дикую, первобытную, больную музыку.

Этот преисполненный чистым безумием город, с мрачно алеющими небесами, таит в себе бесчисленные существа, чьи лики оборачиваются ко мне, замирая в экстатическом восторге.

Стоны и крики, визги и хрипы, шелест голосов и невыразимый клекот доносится узнаваемой мелодией.

Неуправляемой стихией, гулом проносится восхищение, сея смятение и хаос.

Они чувствуют меня. Узнают.

Признают.

Сотни, тысячи, сотни тысяч горящих пламенем глаз смотрят на меня.

Улыбка кривит губы.

Отвожу руку в сторону, мои движения плавные и легкие, бесшумные и тягучие.

Снова слышу голос, повторяющий слова, шепчущий древнюю молитву. Тихо-тихо поначалу, голос разгорается, как пламя от дуновения ветерка, становится громче.

В моих пальцах возникает Коса, ложась в руку приятной тяжестью. Окидываю ее взглядом, чувствуя заполнившую изнутри нежность. Чуть наклоняю голову, завороженно наблюдая за игрой алых, как небо над головой, бликов на лезвии.

Прощаюсь с давним другом, чтобы встретиться с ним вновь.

Слышу еще один голос, шепчущий слова молитвы, вторящий первому.

Словно ярчайшая звезда, скрипка в моей руке прекрасна. Каждый изгиб ее идеален, каждая натянутая струна кажется совершенством. Она и есть совершенство в каждой детали. Потому что я сам создал ее.

Голоса не замолкают, взывая ко мне — еще один, и еще. Сонм голосов пробирается в голову, заглушает мысли, вкручивается металлическим прутом в полыхающий, чистый разум.

Хор голосов, тысячи голосов шепчут давние слова, имеющие силу. Прозрачная, парящая энергия их окутывает меня, дарит силы, подпитывая изголодавшееся тело.

Подношу скрипку к подбородку, широко взмахиваю смычком.

Касаюсь струн, и мелодия льется над безумным городом, разливая размеренность и покой. Короткое движение рукой, рождающее музыку — и черный город предо мной замирает, сливаясь в едином вдохе.

Это предел. Это край.

Чистая, как рассветное небо, музыка, льется потоком из-под моих пальцев, даря успокоение и рисуя древние законы, упорядочивая разрушенное, создавая заново позабытое мною.

Плавные движения смычка безукоризненны, мелодия, охватившая пространство под кровавыми небесами, безупречна.

…позволь созерцать Твою славу… наездник на крыльях ветра…

Это то, чего я жаждал во тьме, то, что является моей сущностью.

Очищение и обретение себя.

Лицо прорезает судорогой, морщусь, с трудом овладевая собой, веду рукой, резко и быстро, струна лопается, обжигая пальцы болью.

…великий… молю…

Не заглушить, не стереть совершенной мелодией.

Голоса звучат громогласным хором, повторяют слова снова и снова, изводя пыткой.

Смиренно прикрываю веки, и тогда…

Позволяю голосам слиться с музыкой, глубоко вдыхаю, и…

Имя вспыхивает перед глазами, выжигает сетчатку, отпечатываясь огненными знаками под веками.

Воздух вокруг наполняется морской свежестью. Капли касаются кожи, мелкой моросью покрывают ладони, держащие скрипку.

Медленно открываю глаза.

Кругом, до самого горизонта бесконечности, покуда хватает глаз, падают серые хлопья, неторопливо кружащиеся в неподвижном воздухе.

Точно снег, невесомые хлопья опускаются вокруг, покрывая твердь океана под ногами плотным покрывалом.

Мир замер, время остановилось, замерев вместе с моей мелодией. Волны вокруг неподвижны, я стою в них, на них, не намочив подошв черных ботинок.

Скрипка исчезает, чтобы вернуться, когда я захочу этого.

Поднимаю раскрытую ладонь, наблюдая, как хлопья оседают на светлой коже. Сжимаю кулак, разжимаю пальцы, смотрю на испачканную серым ладонь.

Пепел.

Лес теснится к высокому берегу над протекающей внизу шумной рекой, не обнаруживая ни малейших следов человеческого присутствия. Кажется, вокруг лишь низкорослые черничные кусты, полотном стелющаяся трава и деревья, ветвистыми кронами попирающие небо.