По следам Добрыни - Членов Анатолий Маркович - Страница 28

28

Ни один поступок после думы летопись не приписывает Малу. Ни одним словом не дает понять, что Мал одобрил эти действия. Напротив, летописец всячески старается, чтобы на Мала не легло даже тени подозрения.

Все это выглядит тем невероятней, что, обеляя Мала, летопись не делает, как мы знаем, даже попытки обелить Игоря. С одной стороны, оба князя поставлены на равную ногу (несмотря на неравенство их ранга): вина обоих свалена на дурных советников (дружину у Игоря, древлян у Мала). Но с другой стороны, Игорь все-таки погиб заслуженно, а вот Мал смерти не заслуживает.

Это весьма странный приговор истории, то бишь летописи, двум князьям, из которых один, в глазах летописца, был сюзереном, а другой вассалом, один законным государем, а другой мятежником, покушавшимся на узурпацию престола и, похоже, на истребление законной династии.

Приговор летописи Игорю вынесен фактически от имени Ольги, но с позиций Мала! Такой поворот дела приходится назвать по меньшей мере необычайным. Пристрастия летописи в пользу Ольги можно было ожидать заранее. Но пристрастия в пользу Мала?! Его нельзя было ожидать ни в коем случае. И однако оно налицо.

Поскольку же все в державе знали, что сделал Мал и чего он хотел и добивался, это означает, что Ольге пришлось после победы специально придумывать официальную версию, объясняющую, почему Мала казнить не следовало. Другого смысла версия с таким распределением ответственности иметь не может.

Это означает далее, что версия представляла ответ с трона на актуальнейшие, жгуче-злободневные вопросы. Никому потом, кроме Ольги (и даже самой Ольге, скажем, после 955 года), не было нужды так выгораживать Мала и вообще объяснять, почему он не казнен. Версию поэтому можно датировать с точностью почти до года: 946-й или самое позднее 947-й.

Отец Игоря. Глава эта будет не полна, если не сказать о том, почему противником отца Добрыни оказался именно сын Рюрика. Откуда, собственно, взялся на Руси сам Рюрик? Ведь он, по летописи, вовсе не славянин, а варяг.

Само слово «варяг» имеет в русских летописях всегда четкую семантику. Это собирательный этноним со значением «скандинав». Внутри этого термина летописцы различали разные народы, например, свеев (то есть шведов), готов (йетов, насельников Южной Швеции), урманов (норвежцев) и др. Как же варяг Рюрик вдруг оказался князем в славянской стране?

История Рюрика разыгрывалась далеко на Севере, и разбирать ее подробно здесь не место. Ограничусь короткими замечаниями. Летопись объясняет появление династии Рюриковичей на Руси так.

В Новгородской земле произошла усобица, и, неспособные навести порядок в собственном доме, новгородцы отправились за море приглашать себе князя из варягов. Вместо одного привели почему-то сразу трех братьев-князей. Рюрик сел княжить в Новгороде (по другим летописям, сначала в Ладоге), а двух младших братьев, Синеуса и Трувора, посадил княжить в Изборске и Белоозере[46].

Через два года оба они умерли (по некоторым летописям, их укусили змеи). Земли их почему-то тут же отошли к Рюрику. По некоторым летописям, в том же 864 году, когда умерли Синеус и Трувор, произошло восстание новгородцев против Рюрика, возглавленное Вадимом Храбрым, но подавленное Рюриком.

История эта полна несообразностей. Отмечу лишь некоторые. Приглашение иноземного принца в монархи – вещь обычная в истории (десятки примеров можно приводить вплоть до XIX века), но в таких случаях приглашали непременно за знатный род. А летопись не называет никаких заморских владений Рюрика или его знатных предков (верный признак того, что ссылаться на мнимый титул и будто бы громкое имя отца Рюрика не было никакой возможности). Даже само имя отца Рюрика и то неизвестно. Кроме того, если бы даже новгородцы и пригласили безродного Рюрика в князья, то действовали бы только от своего имени, да и из летописи не видно, чтобы у них был мандат от других русских земель распоряжаться их судьбой (что Рюрик вскоре и стал делать).

Казалось, проще было обратиться в одно из русских княжеств в своей же стране, за принцем крови, если уж Новгородская династия отчего-то пресеклась. Почему надо ехать за князем непременно за море к варягам? Эта странность в адресе поездки не находит в летописном рассказе никакого объяснения.

Не видно из рассказа и того, чтобы от Рюрика требовали каких-то гарантий его правления в русском духе, хотя бы в новгородском, а не в норманском. Между тем, такие гарантии по династическому праву требовались даже при самодержавном строе (так, при приглашении после Смуты на московский трон шведского или польского принца требовали от них непременной смены веры, русских, а не иностранных советников и т. п., на что, кстати, ни Шведский, ни Польский дом не пошли).

Одним словом, уже первое звено прав дома Рюрика на власть на Руси не выдерживает проверки. История появления Рюрика в Новгороде не только нескладна, но и подозрительна. И конечно, это было подмечено в науке давно.

Летописная версия «призвания варяжских князей» и последующего создания ими Русской державы вызывала в науке столь сильное недоверие, что, например, историк Д. Ф. Щеглов высказал еще в прошлом веке свое мнение в предельно резкой форме: «Наша летопись или, точнее, наша сага о начале Русского государства, внесенная в последующую летопись, знает то, чего не было, и не знает того, что было»[47].

Стоит добавить, что «братья» Рюрика, которых иной раз и в наши дни принимают всерьез, носят чисто норманские, но престранные имена, образованные из скандинавских слов «сине хюс» («свой дом» или «свой род») и «тру варинг» («верная дружина»). Ясно, что таких имен на самом деле быть не могло и братья Рюрика – плод ошибки, а в первоисточнике (явно скандинавском) речь шла о том, что Рюрик пришел на Русь со своей родней и верной дружиной.

О Рюрике имелись самые разные гипотезы (даже о его мифичности). Давать их подробный обзор и разбор здесь незачем. Отмечу лишь, что попытки записать Рюрика вместе с братьями в прибалтийские славяне на основе одной мекленбургской легенды совершенно несостоятельны. Это книжная и дворянская легенда, а ее цель состоит в том, чтобы создание Русской державы передать от скандинавов немцам, и именно – мекленбургскому дворянству, никогда не скрывавшему, что у него есть предки из славянской знати. (Всякие Бюловы, Бредовы, Боковы, Мольтке и аналогичные немецкие дворяне из онемеченных славян так же мало скрывали это, как, например, Карамзин или Аксаков не скрывали своих татарских предков. В обоих случаях об этом ясно говорят их фамилии.)

Рюрик-узурпатор. Здравое мнение о Рюрике высказал еще академик Б. Д. Греков. Да, считал он, норман Рюрик – был действительно приглашен новгородцами во время какой-то новгородской усобицы, но вовсе не в князья, а в наемники. Новгородцам нужен был не столько Рюрик лично, сколько пиратская ватага, атаманом которой («морским конунгом») он был. Однако новгородцы жестоко просчитались: пиратский атаман, воспользовавшись усобицей, совершил государственный переворот. Тогда новгородцы пытались восстать против самозваного князя-варяга, но Рюрик потопил восстание Вадима в крови[48].

Не случайно Рылеев, который посвятил одну из своих баллад Древлянскому восстанию, обращался к Новгороду так: «Приветствую тебя, отечество Вадима!» Это все та же эстафета русского патриотизма и русского свободолюбия.

Объяснение академика Грекова логично и реалистично. Об этом говорит и много дополнительных аргументов. Принцев так, как описано в летописи, не приглашают; три князя вместо нужного одного просто, как говорится, не лезут ни в какие ворота. Но наемников так приглашают: от них не требуются ни знатность, ни заморские владения, а только их отряд рубак. Где, как и из какого сброда такой отряд нанят, об этом атамана, кондотьера, и не спрашивают. И кто он сам такой – тоже, лишь бы хорошо воевал. Примеры захвата трона такими кондотьерами тоже далеко не единичны в мировой истории. Так, кондотьеры захватывали троны в Италии; так, гвардия мамелюков из покупных рабов захватила трон в средневековом Египте и дала надолго стране династию половецкого происхождения. Оружие в истории не раз обращалось против нанявших его на свое горе властителей.

вернуться

46

46 Белоозеро здесь причислено к Новгородской земле, но в дальнейшем оказывается, неведомо как, в Ростовской. Скорее всего, в IX веке имелось отдельное княжество Белоозерское.

вернуться

47

47 Д. Ф. Щеглов. Первые страницы русской истории. – «Журнал Министерства народного просвещения», 1876, № 6, с. 209.

вернуться

48

48 См.: Б. Д. Греков. Киевская Русь. М., 1953, с. 452—453 и 563.